Терри Пратчетт - Монстрячий взвод
И потом… ну, это была не единственная причина. Когда умрет ее отец, «Герцогиня» больше не будет принадлежать ее семье, если не будет наследников мужского пола. Таков был закон, простой и понятный. Закон Нуггана гласит, что мужчина может наследовать «Вещи Мужчин» — землю, здания, деньги и всех домашних животных, кроме кошек. Женщины же наследовали «Вещи Женщин», в основном это были мелкие ювелирные украшения и прялки, которые передавались от матери к дочери. Они совершенно точно не могли наследовать известные таверны.
Поэтому «Герцогиня» перейдет к Полу, если он жив, или же, если он мертв, допустим переход прав собственности мужу Полли, если она выйдет замуж. Но поскольку в этом она не видела никакой перспективы, то ей нужен брат. Пол может с удовольствием таскать бочки хоть всю свою жизнь; она же будет управлять «Герцогиней». Но если она останется одна, будет женщиной без мужчины, то лучшее, на что она могла надеяться, так это возможность жить там, когда дела перейдут к кузену Влопо, а он ведь пьяница.
Конечно, это не было Причиной. Разумеется, нет. Это была лишь маленькая причина, только и всего. А просто Причиной был Пол. Она всегда находила его и приводила домой.
Она осмотрела свой кивер. Здесь были шлемы, но поскольку во всех были дыры от стрел или еще чего похуже, все безмолвно взяли более мягкие шляпы. Если уж все равно умирать, так хоть без головной боли. На кокарде был яркий полковой знак в виде пылающего сыра. Может, когда-нибудь она pазузнает об этом. Полли надела кивер, взяла рюкзак и маленькую сумку с высохшей одеждой и вышла в ночь. Облака вновь вернулись и скрыли луну. Проходя через площадь, она успела насквозь промокнуть; дождь лил по горизонтали.
Она толкнула дверь таверны и в мерцании одинокой свечи увидела… хаос. Шкафы были распахнуты, а на полу валялась одежда. По лестнице, держа в одной руке саблю, а в другой светильник, спускался Джекрам.
— А, это ты, Перкс, — произнес он. — Они обчистили все и смылись. Даже Молли. Я слышал, как они уходили. Должно быть, с тележкой. Что ты здесь делаешь?
— Я денщик, сэр, — ответила Полли, выжимая шляпу.
— А, да. Верно. Иди, подними его. Он храпит, точно лесопилка. Надеюсь, лодка еще не ушла.
— Почему они смы… уехали, сержант? — спросила Полли и подумала: Сахар! Я ведь тоже не могу ругаться! Но сержант, казалось, ничего не заметил.
Он одарил ее тем, что называют «старомодным взглядом»; подобным образом могли смотреть динозавры.
— Должно быть, до них дошли какие-нибудь слухи, — произнес он. — Конечно, мы выигрываем войну, ты же знаешь.
— А. О. И, подозреваю, никто вовсе и не собирается вторгаться в страну, — с величайшей осторожностью ответила Полли.
— Разумеется. Смешно даже слушать, как эти вероломные дьяволята утверждают, что огромная армия может вот так вот запросто пронестись по стране в любой день.
— Э… капрала Страппи так нигде и нет, сержант?
— Нет, но я еще не проверил под каждым камушком… шшшш!
Полли застыла и постаралась прислушаться. Снаружи доносился стук копыт и, приближаясь, он превращался из глухих ударов в звон подков на мостовой.
— Патруль, — прошептал Джекрам, опуская светильник на стойку бара. — Шесть или семь всадников.
— Наши?
— Чертовски сомневаюсь.
Цоканье замедлилось и окончательно замолкло.
— Задержи их, — сказал Джекрам, опуская щеколду на двери. Он повернулся и пошел к черному входу.
— Что? Как? — зашептала Полли. — Сержант?
Джекрам исчез. За дверью послышался шепот, затем раздался стук.
Она скинула куртку. Сдернула с головы шлем и кинула за стойку бара. Теперь она хотя бы не была солдатом. И когда дверь затряслась, она заметила на полу что-то белое. Соблазн был велик…
Со второго удара дверь распахнулась, но солдаты вошли не сразу. Лежа за стойкой бара и пытаясь надеть юбку поверх подвернутых штанов, Полли прислушивалась к звукам. Насколько она могла понять из шелестов и глухих ударов, любой, кто бы ни устроил засаду в дверях, сожалел бы об этом, но очень недолго. Она попыталась сосчитать пришельцев; казалось, их, по крайней мере, трое. В напряженной тишине звук нормального голоса показался просто оглушающим.
— Мы слышали, как опускалась задвижка. Значит, вы где-то здесь. Давайте облегчим друг другу жизнь. Нам не слишком хотелось бы искать вас.
Мне тоже, подумала Полли. Я не солдат! Уходите! А потом появилась другая мысль: Как это ты не солдат? Ты взяла шиллинг и поцеловала герцогиню, так ведь? И вдруг ее схватила чья-то рука. По крайней мере, ей не пришлось ничего делать самой.
— Нет! Пожалуйста, сэр! Не бейте меня! Я просто напугалась! Прошу вас!
Но где-то внутри нее какая-то… носко-вость стыдилась и хотела устроить взбучку.
— Черт, а ты что такое? — спросил кавалерист, вытаскивая ее наверх и осматривая так, будто бы она была экспонатом какого-нибудь музея.
— Полли, сэр! Официантка, сэр! Они уехали и оставили меня!
— Потише, девчонка!
Полли кивнула. Меньше всего ей было нужно, чтобы Блуз бежал вниз по лестнице с саблей в одной руке и Фехтованием для Начинающих в другой.
— Да, сэр, — пискнула она.
— Значит, официантка, да? Тогда налей-ка три пинты того, что вы называете своим лучшим пивом.
Остальное пошло на автопилоте. Она видела кружки под стойкой, а бочки были прямо за ней. Пиво было кислым но, вероятно, не смогло бы растворить и пенни.
Пока она разливала его по кружкам, кавалерист рассматривал ее.
— А что с твоими волосами? — спросил он.
Полли была к этому готова.
— Они отстригли их, сэр! Потому что я улыбнулась злобенианскому солдату, сэр!
— Здесь?
— В Дроке, сэр. — Этот город был у самой границы. — И мама сказала, что я опозорила семью, и меня отослали сюда, сэр!
Ее руки тряслись, когда она, слегка волнуясь, ставила кружки на стол. Слегка… но тем не менее. Ты действуешь, как девчонка, подумала она. Так держать!
Теперь она могла pacсмотреть пришельцев. На них была темно-синяя униформа, высокие сапоги и тяжелые кавалерийские шлемы. Один из них стоял у закрытого окна, двое других смотрели на нее. У одного были нашивки сержанта и выражение величайшего подозрения на лице. Тот, кто схватил ее, был капитаном.
— Пиво ужасно, девка, — сказал он, принюхиваясь к кружке.
— Да, сэр, я знаю, сэр, — затараторила Полли. — Они никогда не слушали меня, сэр, и говорили, что в такую погоду нужно накрывать бочки влажными простынями, сэр, а Молли никогда не чистила кран, и…
— В городе никого нет, ты знаешь?
— Они все сбежали, сэр, — искренне призналась Полли. — Будет вторжение, сэр. Все так говорят. Они боятся вас, сэр.
— Но не ты, а? — спросил сержант.
— Как тебя зовут, девчонка, что улыбается злобенианским солдатам? — улыбнулся капитан.
— Полли, сэр, — ответила она. Ее рука наконец нащупала то, что искала под стойкой бара. Друг бармена. Всегда найдется.
— А ты боишься меня, Полли? — спросил капитан. Солдат, стоявший у окна, засмеялся.
У капитана были шикарные ухоженные усы, навощенные на концах, и сам он был шести футов росту. Его улыбка тоже была довольно милой, что несколько исправлял его шрам. Один глаз был закрыт кружком стекла. Ее рука ухватилась за спрятанную дубинку.
— Нет, сэр, — ответила она, смотря в один глаз и одно стеклышко. — Э… а зачем это стеклышко, сэр?
— Это монокль, — объяснил капитан. — Чтобы лучше тебя видеть, и я этому безмерно благодарен. Я всегда говорил, что если бы их у меня было два, то я мог бы сделать себе очки.
Сержант покорно рассмеялся. На лице Полли не дрогнул ни единый мускул.
— А ты мне расскажешь, где рекруты? — спросил капитан.
Она постаралась не изменить выражение лица.
— Нет.
Капитан улыбнулся. У него были хорошие зубы, но теперь в его глазах не было и капли тепла.
— Ты не в том положении, чтобы отказываться, — произнес он. — Уверяю, мы их не тронем.
Издали раздался крик.
— Сильно, — добавил сержант с гораздо большим удовлетворением, чем было нужно. Раздался еще один крик. Капитан кивнул человеку у двери, и тот выскользнул наружу. Полли достала из-под бара кивер и надела его на голову.
— Один из них дал тебе свою шапку, а? — улыбнулся сержант, его зубы даже и сравнивать нельзя было с офицерскими. — Что ж, мне нравятся девушки, которые улыбаются солдатам…
Дубинка ударила его по голове. Она была из старого терна, и человек упал, как подкошенный. Капитан отодвинулся, когда она встала перед ним, приготовив дубинку для нового удара. Но он не вытащил меч, и он засмеялся.
— Ну-ну, девочка, если ты хочешь… — он поймал ее руку, подтащил к себе, все еще смеясь, и почти безмолвно сложился пополам, когда ее колено встретилось с его пахом. Спасибо, Липкий. Пока он падал, она отступила назад и со звоном опустила дубинку на его шлем.
