Макс Фрай - Обжора-хохотун. История, рассказанная сэром Мелифаро

Оказаться лицом к лицу с главным героем любимых историй твоего детства — такое не с каждым случается. Поэтому я совершенно растерялся. Вроде бы прекрасно знал, что сэр Кофа Иох служит в Тайном Сыске со дня его основания. И вполне мог бы сообразить, что встреча с ним теперь не просто возможна, но и неизбежна. Однако не сообразил — просто не успел об этом подумать. Не до того как-то было.

Сам-то сэр Кофа, несомненно, был предупрежден о моем появлении. Во всяком случае, не стал спрашивать, кто это такой да почему нам помешали, а уставился на меня с невежливым, но лестным интересом.

— Хороший внук у Магистра Фило, — наконец сказал он Джуффину. — Только молодой до безобразия. И не говорите мне, что это пройдет. Сам знаю, что пройдет. Но очень, очень нескоро. Зато он принес вам удачу. Годовое жалованье уже, считайте, отработал, а там поглядим.

— Принес удачу? — обрадовался я. — То есть из меня получился талисман? Это и будет моя работа?

Эти двое обменялись ухмылками и принялись раскуривать трубки. Я внутренне содрогнулся.

— Часть твоей работы, — наконец сказал Джуффин. — Причем очень небольшая ее часть, так что не вздумай расслабляться. Но поработал ты и правда на славу.

— Было бы неплохо, если бы вы объяснили, что в данном контексте означает слово «поработал», — вежливо сказал я. — Просто для того, чтобы я лучше понимал свои обязанности. Потому что сегодня я успел только позавтракать и снять квартиру на улице Хмурых Туч. Самая невыгодная сделка в моей жизни! Но если это принесло вам хоть какую-то пользу, могу продолжить в том же духе…

— Ты сперва реши, чего на самом деле хочешь — получить ответ на вопрос или высказаться, — добродушно заметил сэр Кофа. — А потом уже тараторь или, напротив, помалкивай. В данном случае я бы порекомендовал второй вариант.

Я все взвесил и решил, что он прав. И заткнулся.

— Что ты сделал или не сделал сегодня, совершенно не важно по сравнению с тем, что ты натворил вчера, — сказал сэр Джуффин. — Склонил юного члена Ордена Семилистника к серьезнейшему преступлению. Магистр Нуфлин, понятно, рад был замять это дело. И пожалуй, замял бы, если бы оно не кончилось столь грандиозными разрушениями. Теоретически он все равно имеет такое право, но на практике — серьезно рассорился бы с Королем. Молодой Гуриг за благополучие своих подданных кому хочешь глотку перегрызет. К тому же сын Короля, который разогнал почти все магические Ордена, вполне способен покончить с последним уцелевшим, ему только повод дай. Поэтому я мог позволить себе поторговаться, когда приволок в Иафах твоего приятеля. Что я выторговал — ты слышал, пока топтался под дверью. А взамен пообещал сущую малость — объявить виноватым собственного сотрудника. То есть тебя. Кстати, если вдруг кто-то спросит, имей в виду — ты служишь в Тайном Сыске не с сегодняшнего, а со вчерашнего утра. Конечно, чрезвычайно неприятно, что первая в твоей жизни погоня за мятежным Магистром Унпаной Дугбаном закончилась таким безобразием. Плохое начало! Но я уже объявил тебе строжайший выговор, приказал удержать четверть твоего годового жалованья в пользу пострадавших и принес извинения Его Величеству Гуригу Восьмому за ошибку своего юного сотрудника; извинения благосклонно приняты, если тебя это интересует.

— Погоня, значит, — повторил я. — За мятежным Магистром Унпаной Дугбаном. Вот чем я, оказывается, вчера в поте лица занимался. Ясно.

— Если у тебя есть принципиальные возражения, лучше озвучить их прямо сейчас, — посоветовал сэр Кофа. — Наши уши все снесут.

Я помотал головой — дескать, никаких возражений.

Было приятно наглядно убедиться, что шеф Тайного Сыска не ладит с Великим Магистром Ордена Семилистника. Я бы, конечно, предпочел участвовать в этой битве титанов в качестве игрока, а не припрятанного в рукаве козыря, но решил, что для начала сойдет и так, а дальше — поглядим.

— А четверть годового жалованья — это не маловато? — спросил я. — Гоппа Талабун остался без доходного трактира — это раз. И еще куча народу пострадала, им, наверное, тоже что-то положено?

— Не то чтобы они так уж пострадали, — отмахнулся Джуффин. Пара царапин, полдюжины синяков. Сэр Шурф совершенно напрасно бродил среди развалин в поисках раненых.

— Чтобы добить? — невинно поинтересовался я.

— Чтобы вылечить, — пожал плечами сэр Джуффин. — К твоему сведению, он не только лучший убийца из всех, кого я на своем веку воспитал, но и очень неплохой знахарь. А что касается четверти твоего годового жалованья за трактир Талабуна, этого, если по уму, даже слишком много. Но мы с Его Величеством решили, что в таком деле лучше перегнуть палку.

Про себя я изумился — вот уж не думал, что «Бешеный скелет» — настолько дешевое заведение. И только после первой выплаты понял, в чем дело. До сих пор мне в голову не приходило, что такое количество денег можно получить, никого не ограбив и не убив, а просто в качестве жалованья за дюжину дней работы. А я-то, дурак, из-за дорогой квартиры беспокоился.

— А с Бугаги все в порядке? — спросил я. — Вчера вы говорили, он пропал. Выходит, уже нашелся? Не ранен? И что с ним теперь сделают в Семилистнике? Я слышал, они и замуровать могут, в случае чего.

— Раньше могли, — согласился сэр Джуффин. — Но времена меняются и Орденские порядки вместе с ними, уж не знаю, к лучшему ли… Однако самое страшное, что сейчас угрожает твоему приятелю, — это ссора с отцом. Великий Магистр Нуфлин изволил исключить бедное дитя из Ордена. Лучше поздно, чем никогда.

— Расскажите ему, — вдруг вмешался сэр Кофа. — Непременно расскажите ему подробности. Мальчик имеет право знать, что натворил.

— Пожалуй, — и Джуффин повернулся ко мне. — По моим прикидкам, сэр Мелифаро, со временем из тебя выйдет добродушный, но очень ехидный колдун. Знаешь, где в итоге обнаружился твой приятель? В моем собственном саду. Всю ночь, пока шли поиски, он безмятежно предавался там сладким грезам. Благо вихрь, поднявшийся в результате твоей ворожбы, любезно отнес его прямехонько в заросли цветущей фаумхайны.

— В заросли чего? — Я предпочел не обсуждать неожиданно лестное пророчество, но в памяти его, конечно, сохранил навсегда.

— Фаумхайна — это уандукский кустарник. Очень редкий и потому драгоценный — даже у себя на родине; о наших суровых северных, с точки зрения этого неженки, краях и говорить нечего. Жители Уандука, подавляющее большинство которых, как тебе наверняка известно, потомки смешанных браков между людьми и вдохновенными кейифайями, изредка балуют себя, вдыхая аромат цветка фаумхайны, — говорят, это позволяет им на какое-то время обрести возвышенность мыслей, остроту восприятия и интенсивность ощущений, свойственных их далеким предкам. А твой приятель угодил в самый центр кустарника, да еще в разгар цветения. Такую роскошь даже Куманский Халиф[12] себе только по большим праздникам позволяет! К счастью, мой дворецкий в курсе, что фаумхайна не плодоносит человеческими телами; обнаружив такое новшество, он незамедлительно прислал мне зов — сразу после того, как ты отправился завтракать. Думаю, через два-три дня Удубан-младший худо-бедно очнется от сладких грез. Бедный мальчик! Однако он был бы гораздо более бедным, если бы вихрь поместил его немного левее. Потому что рядом с зарослями фаумхайны у меня растет арварохский кактус зогги. Небось никогда о таком не слышал?

Я помотал головой.

— Неудивительно, мой экземпляр — единственный в Соединенном Королевстве и, пожалуй, на всем континенте. И хвала Магистрам. Кактус зогги славен не только почти полуметровыми иглами. Тот, кто сделал мне этот редкий подарок, наверняка лелеял надежду, что нашел на меня управу. Знаешь, каков нрав этой колючки?

Я снова помотал головой. До сих пор у меня вообще не было обыкновения ставить вопрос таким образом, когда речь заходит о растениях. «Каков нрав» — ишь ты.

— Кактус зогги все время думает Черные Мысли.

Сэр Джуффин произнес эти слова так, чтобы у меня не осталось сомнений: не просто «черные мысли», а «Черные Мысли» с большой буквы.

— Когда какой-нибудь арварохский храбрец решает добыть кактус зогги, чтобы сделать из его игл каблуки для ритуальных башмаков, он идет в ближайшую пустыню, находит кактус, садится напротив и начинает думать свои Черные Мысли. Если мысли охотника оказываются чернее, кактус зогги какое-то время спустя утрачивает способность соображать. После этого его можно срезать, сунуть в мешок и отволочь домой. Но горе тому охотнику, чьи мысли недостаточно черны! Такого кактус рано или поздно одолеет. Мне рассказывали, что жертва зогги не просто умирает, но превращается в дым, цвет которого находится в прямой зависимости от личных качеств покойника. Облако дыма окутывает кактус и постепенно исчезает — считается, что зогги им питается, а проверить, как оно на самом деле, я до сих пор так и не собрался.