Евгения ИЗЮМОВА - Побег
И, как говорится: «Сказано - сделано!»
Луи предложил де Лавалетту отправиться на охоту, и тот, страстный охотник, согласился с радостью. Шпионы доносили, что войска Генриха Наваррского движутся медленно, Парижа достигнут не ранее как дня через три, потому можно было немножко и развлечься. К тому же, у де Лавалетта была своя причина оказаться с юным и хрупким Луи де Моршаном наедине, и самое лучшее место для этого - лес. Надеясь на благосклонность Карла, Лавалетт рассчитывал, что за все заслуги - а они немалые, как думал Лавалетт: его руками Карл убрал со своего пути многих противников - Карл подарит ему богатое поместье. И если Луи умрёт, то его поместье отойдет королю, поскольку у де Моршана-младшего нет пока прямых наследников, и де Лавалетт рассчитывал заполучить именно поместье Моршанов, которое очень нравилось ему. Так почему же не помочь юноше умереть? Его дядю, Андреа де Моршана, который наследовал бы за Луи богатое поместье, де Лавалетт не брал в расчёт, предполагая покончить и с ним.
И вот блистательная кавалькада вынеслась за городские ворота, где охотников ожидали псари со сворами собак. Протрубил рог, загонщики начали свою работу, дворянам же оставалась ждать, когда какой-нибудь зверь выскочит на них.
Луи предложил де Лавалетту сменить место засады, дескать, ему здесь не нравится - очень многолюдно. Де Лавалетт охотно согласился с Луи - он и сам жаждал оказаться с ним подальше от людей.
И они поехали в глубь леса. Гомон возбужденных охотников и лай собак вскоре стал не слышен. Де Лавалетт внимательно посматривал украдкой по сторонам, прикидывая, далеко ли они отъехали. Убедившись, что достаточно далеко, де Лавалетт выхватил пистолет и направил его на Луи:
- Прощайся с жизнью, Моршан. Я убью тебя сейчас, как убил твоего отца. Ты мне надоел, щенок! - и он приготовился выстрелить, но тут кто-то сказал с жутким акцентом:
- А ты надоел нам! - из кустов выехал… тоже Луи, только постарше, обросший бородой, и блеск его злых глаз не сулил ничего хорошего.
Вновь послышался хруст сухих веток, де Лавалетт крутнулся на месте и увидел, что из чащи выехали ещё двое. На их лицах застыли хищные улыбки, особенно зловеще ухмылялся черноволосый, кудрявый всадник.
Де Лавалетт ударил коня плетью - скорее, скорее вырваться из окружения! Но не тут-то было! Свистнул аркан, и жёсткая петля сжала горло де Лавалетта. Конь его, обожжённый чужой плетью, всхрапнул и ринулся вперед, скинув хозяина на землю. От удара у де Лавалетта потемнело в глазах, но пришёл он в себя гораздо раньше, чем думали окружавшие его враги. Он лежал и соображал, в какую сторону кинуться, кто из них слабее, и решил, что это - юный де Моршан.
Де Лавалетт резко вскочил на ноги и бросился на молодого человека, но не зря Луи показался друзьям разъярённым тигром - реакция у юноши была отменной, и де Лавалетт напоролся на его кулак. Гермес тотчас прыгнул вперед и сбил де Лавалетта с ног. Потом схватил его за шиворот, встряхнул хорошенько и прошипел:
- Вставай, шакал, и дерись честно, или же я из тебя сейчас душу вытрясу! - он выхватил шпагу и принял боевую стойку.
Де Лавалетт сплюнул презрительно и процедил:
- Не тебе, простолюдин, сражаться со мной! Прочь с дороги! Я буду сражаться с ним, - и он показал на Луи.
- Что? - разгневался Гермес. - Я - простолюдин?! Да я тебе сейчас!..
- Э-э-э, нет, - возразил Ерофей. - Он будет иметь дело со мной.
Де Лавалетт скептически посмотрел на Ерофея, который показался ему слабым бойцом, и рявкнул:
- Ну, тогда молись! Я сейчас тебя убью!
- Не говори гоп, пока не перескочишь, - непонятно высказался незнакомец, похожий на Луи, и отсалютовал шпагой,
Взглянув на шпагу незнакомца, де Лавалетт похолодел - он узнал оружие старого де Моршана.
- Защищайся, зараза! - воскликнул незнакомец и… подмигнул, усмехнувшись при том с такой издёвкой, что де Лавалетт, задохнувшись от ярости, бросился вперёд, ничего не видя перед собой, намереваясь первым же ударом покончить с незнакомцем. Но тот ловко уклонился, и Гермес похвалил:
- Молодец, Ерошка, поддай ему!
- То ли ещё будет, тра-ля-ля!! - Ерофей отскочил в сторону от резкого выпада врага и, оказавшись за его спиной, пнул изо всех сил в зад. Де Лавалетт споткнулся и упал, но тут же, вскочив пружинисто на ноги, с бешеным рёвом бросился на Ерофея: «пендель» во все времена являлся позорным ударом. Однако Ерофей был начеку и отбил яростный удар шпагой, но поморщился: рану в плече пронзило болью. Это не ускользнуло от взгляда коварного врага, который неожиданно со всего маху нанес удар шпагой как простой палкой по больному плечу противника. Ерофей выпустил от боли шпагу из руки, рухнув на колени.
Де Лавалетт издал торжествующий клич, и его удар неминуемо бы достиг цели, но тут Луи сделал выпад и вогнал свой клинок на треть в грудь де Лавалетта. Сам же отступил на шаг назад. С точки зрения дворянина это было, конечно, нечестно, но Ерофей мог погибнуть, потому юноша бросился ему на помощь, не раздумывая о чести дворянина.
Де Лавалетт изумленно посмотрел на клинок, на Луи, и так, с удивлением в глазах, он и упал, устремив свой взор в небо - Луи попал ему в сердце…
В дом к Арманьяку вернулись только Луи и Пьер.
Они простились с Гермесом и Ерофеем у тела де Лавалетта. Луи уже осознал, что его новые друзья - не просто иноземцы, а жители дальних стран, о которых Луи не только не знал, но даже представить себе не мог, что это за страны. И вот им пришло время возвращаться, тем более что миссия его новых друзей (они поведали Луи де Моршану про все свои приключения) уже выполнена - всё готово к встрече Генриха Наваррского, ворота перед ним будут широко распахнуты.
В сердце Луи поселилась грусть. Он был единственным сыном, у него никогда не было брата, потому что мать его рано умерла, а отец, очень любивший её, до конца жизни своей предпочёл жить в одиночестве. Но вот появился этот странный человек, похожий на Луи как две капли воды. Почти брат. Юноша знаком с ним лишь три дня, а полюбил всей душой и привязался как к настоящему родному человеку. И друзья у него - отличные люди, немного шальные, зато верные и надёжные. О таких друзьях Луи всегда мечтал. Но приходится расставаться: накануне Гермес и Ерофей решили уйти в свои параллельные миры.
У Луи защипало глаза. Хотелось зареветь, как в детстве, и уткнуться в отцовские колени, но отца убили (дядя Андреа не в счёт, Луи обязательно поквитается с ним за смерть отца), и никого теперь у Луи нет на свете, кроме этого странного парня да его друзей. Юноша перешагнул через труп поверженного врага и уткнулся носом в грудь Ерофея, его плечи вздрогнули, он всхлипнул. У Ерофея от этого защемило сердце, и он крепко прижал к себе Луи - своего неожиданно обретённого брата. К ним подошёл Гермес, высокий, плечистый. Он обхватил обоих за плечи, как отец сыновей. Гермес, казалось бы, их ровесник, но в то же время - старый, мудрый и сильный.
- Ну ладно, ладно, - пробормотал Гермес, - ну чего вы сопли развели, хватит вам, а то и я заплачу. Пьер, останови же их - ревут в три ручья, - жалобно попросил он товарища.
Но Пьер тоже вытирал глаза рукавом. Он представить себе не мог, как будет жить без шалопутного Гермеса, без Ерофея, который для него был и останется навсегда Луи, правда, теперь он мысленно называл его Луи-старший. Эти люди возникли неожиданно на его пути, много дней и ночей были вместе, сражались бок о бок, защищали друг друга, выручали в чёрную минуту. Пьер готов был умереть за своих друзей. Но в то же время он понял, что намного нужнее юному графу Луи де Моршану, который тоже не менее неожиданно, чем те двое, вошёл в его жизнь и прилёг к сердцу. Пьер решил, что никогда не покинет его, и если понадобится, то и умрёт за него… И Пьер шагнул вперёд, обнял своих друзей. Иначе он никак не мог выразить то, что переполняло его душу.
А Гермес между тем тихо вымолвил:
- Ну, ребята, хорошие вы, черти, - Луи-младший и настоящий даже не шелохнулся при этом сравнении, понимая, что Гермес не имел в виду ничего дурного, - однако нам с Ерохой пора домой. Вы только не забывайте нас, ладно? Вы поезжайте, а мы чуть погодя.
Ерофей оторвался от Луи, снял перевязь со шпагой и подал её ему:
- Держи, братишка, это по праву твоё. И Султана береги, он - хороший конь и товарищ, он всегда тебя выручит в трудную минуту. А ещё… - он снял с шеи образок, подаренный Мари, и надел его на шею Луи. - Вот, возьми. Поезжай в Шатодиен, найди барона Лавасье, у него есть дочь - Мари, самая прекрасная девушка на свете. Так случилось, что я оказал ей услугу, но, думаю, что Мари - твоя судьба, твое счастье.
Обнял Ерофей и Пьера:
- Ну, бродяга, прощай, мы хорошо вместе повеселились, не забывай про нас.
Пьер и Луи вскочили в сёдла, взяли в руки поводья коней Ерофея и Гермеса. Султан, словно почуяв разлуку с хозяином, вздёрнул голову и тревожно заржал. Ерофей бросился к нему, схватил обеими руками его голову и поцеловал прямо в нежные трепещущие ноздри. Потом оттолкнул коня от себя и закричал, чуть не плача:
