Николай Воронков - Непослушная игрушка
– Тварки!
То ли это был какой-то условный сигнал, то ли еще что, но все сразу забыли про мордобой и схватились за оружие. Кого-то будут убивать. А кто здесь первый кандидат для такого развлечения? Я рывком выдернул нож из шеи убитого и приготовился дорого продать свою жизнь. Но на меня никто не смотрел – все внимание теперь почему-то было обращено на задир. Те стояли неподвижно, но смотрели только на меня и убитого. Затем вдруг взвыли и прямо на наших глазах стали превращаться в нечто страшное, лишь отдаленно напоминающее человека. А потом начался ужас. На них бросались с мечами и ножами, но теперь они не церемонились и не играли в поддавки. С легкостью уклоняясь от чужих ударов, сами одним ударом ломали руки, ноги, разрывали тела. Скоро все вокруг было залито кровью. Один из зверолюдей сдерживал напор, а второй направился ко мне. Почему-то в моем направлении его никто задержать не пытался. Мы остановились, разглядывая друг друга. Лица у задиры не стало, превратилось в морду дикого зверя, напоминающего волка. Огромные клыки, пасть, только глаза остались прежними. От такого противника я бы предпочел сбежать, но за спиной стена, да и Верона живой отсюда тогда точно не уйдет.
Пара секунд настороженного рассматривания, затем он бросился. Я отмахнулся ножом, и он еле уклонился от удара в горло.
Снова пара секунд разглядывания и новый бросок. На этот раз я сам шагнул навстречу, прямо в объятия когтистых лап. Клыки уже у моего лица, но я успел всадить нож ему в живот и рывком вспорол его до самого горла. Короткий, полный боли вой, недоумение в глазах – и зверь, цепляясь за меня, сполз на пол.
Снова взрыв тишины в зале. Последний из зверей смотрит на меня, на тела на полу, затем, взвыв от ярости, бросается к двери и, расшвыряв тех, кто пытается его остановить, вырывается на улицу. Теперь уже там крики, шум, но они быстро удаляются.
Я обессиленно прислонился к стенке. Вроде всего несколько ударов, но чувствовал я себя словно после разгрузки вагона с цементом. В горле пересохло, голова кружится, ноги подгибаются. Когда ко мне подошел Текло, я уже в третий раз за вечер приготовился умереть – поводов для новых подозрений я дал предостаточно, а руки налились такой тяжестью, что не поднять. Медленно отступил назад, но ноги не держали, и я сполз по стенке на пол.
Текло не стал меня убивать. Внимательно осмотрел, что-то сказал своим, но ко мне даже не прикоснулся. Затем дал команду, люди подхватили убитых мною зверолюдей, выволокли на середину зала и принялись рубить. С мрачной яростью, матами и непонятными проклятиями, будто вымещая свои старые страхи и ненависть. Потом отрубили мертвецам головы, руки, ноги и поволокли куски на улицу. В зале и так все вокруг было залито кровью, а тут еще эти устроили скотобойню… Стараясь сдержать тошноту, я отвернулся и встретился взглядом с Вероной. Оказывается, она все это время сидела рядышком. Бледная, напряженная.
– Нечего пялиться! Дай лучше напиться.
Верона вздрогнула, торопливо принесла кружку с водой, но я даже не мог руку поднять. Тогда она сама меня напоила, а потом намочила платочек и стала, как маленькому, вытирать лицо. Платок мгновенно стал красным, а мне от такой простой процедуры стало немного легче. Чуть передохнув, я встал на коленки, потом, держась за стенку, смог встать прямо. Верона старалась помочь, но больше мешала. А когда я, пошатываясь, двинулся на улицу, попыталась даже подлезть под руку и поддержать меня. Вот ведь дура! Я был залит кровью и всяким непонятным дерьмом по самые брови, а эта «сестра милосердия» жмется ко мне в своем чистеньком платьице. Дура.
На улице воздух был свежее. Но моей истинной целью была бочка с дождевой водой на углу дома. Надо основательно измазаться в чем-то противном, чтобы понять наслаждение от прохладной, чистой воды, текущей по телу. Я плескался, смывая с себя кровь и еще что-то ощутимо неприятное, приставшее к телу, и остановился, только когда уже не мог зачерпнуть воду. С меня текло ручьями, но в голове прояснилось. Еще бы силенок добавить, и было бы совсем хорошо.
Я огляделся по сторонам. Порядка вокруг стало ощутимо больше. Люди уже не метались беспорядочно, а действовали по какому-то плану. Вдоль забора через равные промежутки горела цепочка костров, возле них дежурили вооруженные люди. В центре двора горел костер побольше, и оттуда ощутимо тянуло горелым мясом. Видимо, здесь так прощались с погибшими, а может, только с этими непонятными «тварками». М-да, весело у них здесь проходят вечера… Может, это одна из причин, по которым в деревне не любят чужаков? Но это уже не мои проблемы. На меня косились, но не приставали и ничего не требовали. Воевать было не с кем, и, с трудом переставляя ноги, я отправился в свою каморку. Верона не отставала, и пришлось корячиться по лестнице у нее на виду. Ладно, хоть теперь она не пыталась мне помочь, а просто шла следом.
Забравшись наверх, нашел свою клетушку. Единственное отличие от соседних – наличие топчана и большого плоского мешка с неизвестной набивкой, брошенного сверху. Сбросив с себя мокрую накидку и куртку, уселся на топчан, стараясь успокоить дыхание, но Верона не уходила. После минуты молчания мне это надоело.
– Леди Верона, я буду спать.
Та вздрогнула:
– Гордан, мне страшно!
– Мне тоже, но сейчас я хочу прийти в себя и поспать.
– Гордан, я прошу вас защитить меня! – Верона в волнении прижала руки к груди.
– Леди, – я нехорошо усмехнулся, – сейчас у меня сил хватит только на то, чтобы лечь на вас сверху и закрыть своим телом. Не более.
Верона заметно покраснела, но все-таки смогла улыбнуться в ответ:
– Я буду благодарна даже за такую защиту.
Разговор получался какой-то пошлый и двусмысленный, развивать тему было противно, не ко времени, и я только безразлично махнул рукой:
– Как знаете. Если вам так спокойнее, можете быть рядом. Но не обольщайтесь. Если это будет в моих силах, я сделаю, а нет – не обессудьте.
Я успел только откинуться на некое подобие подушки, как эта зараза без всякого смущения перелезла через меня и устроилась у стенки, спрятавшись за меня как за баррикаду. Несколько минут мы лежали в тишине, а затем сырая одежда дала о себе знать, и меня начала бить мелкая дрожь. Неприятно, но стерпеть можно. И вдруг я почувствовал, как мне под рубашку забирается рука Вероны и устраивается на моей груди. Не, она что, совсем обалдела? Вокруг смерть и кровь, а у нее только одно на уме?! Хотел было выругаться, но рука Вероны оказалась неожиданно горячей, ласковой, приятной, и через пару минут я уже спал.
Очнулся я от ощущения чужого присутствия. Осторожно открыл глаза и встретился взглядом с Текло. Тот спокойно стоял в проеме, слегка опершись на косяк. Я хотел сесть, но что-то мешало. Поглядел вбок. Ах да, Верона. Теперь понятно, почему мне так тепло. Верона не просто спала рядом, а как примерная жена прижалась к моей груди, обняла, да еще и ногу на меня положила. Широкая юбка прикрыла ноги на манер одеяла, а симпатичная живая грелка забавно посапывала и даже чуть улыбалась каким-то своим снам.
Тепло и приятно, но в присутствии Текло как-то не совсем удобно. Я попробовал осторожно убрать руку Вероны, но та что-то пробормотала и еще сильнее прижалась ко мне. Мне что, с ней бороться? Покосился на Текло, но тот смотрел совершенно спокойно, как будто видел подобное каждое утро. Уже более решительно я убрал руку Вероны и сел. Верона сонно потянулась, тоже села, убрала волосы с лица и только после этого вопросительно посмотрела на Текло. Тот протянул мне пару ножей в черных ножнах.
– Твоя вчерашняя добыча.
Вроде я вчера ничего не «добывал», но раз дают… Прекрасные полированные ножны со странным узором, пусть и со следами ударов мечей, удобная рукоятка, обоюдоострый клинок с матовыми разводами. Произведение великого мастера.
– И что мне с ними делать?
– А что хочешь, – равнодушно ответил Текло. – Клинки редкие, стоят огромных денег. Владельца будут уважать, а могут и убить из-за них. Так что решай сам.
Я с сомнением повертел клинки. Только новых проблем мне не хватало.
– А вообще, что вчера такое было?
– Тварки.
– А поподробней для меня?
Текло пожал плечами, но, видимо, вспомнил о странных вывертах моей памяти.
– Судя по всему, трое тварков под видом торговцев прошли в зал, устроили драку, а один из них хотел… наверное, хотел убить леди Верону. Но тут удачно, – Текло споткнулся на этом слове, – вмешался ты. Убил двоих, а третий сбежал. Вот и все.
– А кто они вообще такие? И почему вы их вчера рубили уже мертвых, а потом еще и сожгли?
Текло удивленно посмотрел на меня, но все же ответил:
– Никто толком не знает. Знаем, что они есть, живут среди людей, ничем от них не отличаются, кроме силы и ловкости. Но могут по желанию превращаться в зверей и частенько для развлечения устраивают охоту на обычных людей. Выследить, догнать, убить. Иногда просто съедают. Этот лес, – он кивнул куда-то в сторону, – у них что-то вроде охотничьих угодий. Поэтому все стараются пересечь его засветло, хотя и это не всегда спасает. А то, что порубили и сожгли… Тварки невероятно живучи, и слишком много людей погибло из-за глупой уверенности, что они уже победили, нанеся тварку вроде как смертельную рану. Лучше уж так, спокойнее будет.
