Сергей Шведов - Кукловод
– Нас же засмеют в столице, – поморщился премьер.
– Лучше пусть там смеются, чем у нас плачут, – улыбнулся Дальский. – На первых порах даже к лучшему, если они нас будут там воспринимать как шутов гороховых.
Думал Рыкин довольно долго, хотя Дальский почти нё сомневался в его ответе. Нет, в идею российского «Монако» он, конечно, не поверит, но в любом случае шумиха вокруг области ему на руку. Если монархисты сядут в лужу со своей затеей, то чёрт с ними – премьер за безумства губернатора Гулькина ответственности не несёт, а если в казне зашевелятся денежки, то опять же благодаря Рыкину, который сумел из шелухи и мишуры извлечь общественную пользу. – Хорошо. Людей я соберу, но уж вы, Сергей Васильевич, сами излагайте им свои прожекты. Мешать я вам не буду, но и особенно горячей поддержки вы от меня не ждите – у меня, знаете ли, текущих дел много.
Первыми на инициативу монархистов откликнулись «Губернские вести». В редакционной статье светоч отечественного либерализма Аркадий Гермесович Зарайский обозвал Дальского черносотенцем густопсового пошиба и тайным коммунистом, расчищающим путь тоталитарному режиму. Господин Попрыщенко был назван абсолютно аморальным типом, насаждающим в городе разврат в самых его непотребных формах. Далее в статье говорилось, что безумный выбор народа неизбежно приводит к самым трагическим последствиям, к бесплодным и чудовищным авантюрам, за которые потом придётся расплачиваться десятилетиями. Чудес на свете не бывает, и все проекты Дальского полопаются как мыльные пузыри при первом же столкновении с действительностью. Давно уже пора поставить перед федеральным правительством вопрос об ответственности некоторых субъектов, деятельность которых угрожает единству России.
Крячкинское «Знамя» неожиданно ударилось в иронию и написала живописный портрет будущего «княжества Монако», по которому выходило, что быть Игнатию Гулькину задушенным гвардейцами, а на областном столе утвердится его дражайшая супруга Екатерина. Всерьёз обсуждать подобный проект коммунисты посчитали для себя унизительным. А относительно господина Дальского надо бы посоветоваться с врачами: можно ли подобных ущербных людей использовать на государственных должностях или следует найти им другое более подходящее место.
Сытинская «'Вперёд» пыталась найти в затее Дальского рациональное зерно, но не нашла и лишь посетовала, что такой серьёзный человек, как премьер Рыкин впутался в совершенно безумное дело, но, видимо, недаром говорят в народе – с кем поведёшься, от того и наберёшься.
На происки оппозиции монархисты ответили мощной демонстрацией молодёжи под лозунгами: «Даёшь бордели!» и «Да здравствует российское Монако!». Молодёжная тусовка веселилась до упаду, что выгодно отличало её от коммунистических мрачноватых шествий и либеральной кликушеской говорильни, как не без яда заметил Сократовский «Социал-монархист». И вообще визг оппозиции, как левой, так и правой, вызван, оказывается, явным непониманием стоящих перед обществом задач возрождения былых духовных традиций. Отрицать полезность борделей, это всё равно, что требовать закрытия общественных бань на том основании, что люди там голые. Речь-то идёт не о разврате, а о наведении элементарного порядка в сфере интимных отношений и укреплении семьи. Что же касается «княжества Монако», то там нет даже намёка на сепаратизм, речь идёт о культурно-историческом наследии, которое мы проматываем с бездумьем манкуртов, подменяя истинные ценности чуждыми нашему народу побрякушками, и тем обедняем не только себя, но и своих потомков. И почему это, скажите на милость, негритянские барабаны и тамтамы у нас считаются неслыханным прогрессом в области культуры, а вот русская балалайка – это всенепременно возвращение к тоталитаризму и шовинизму. Да побойтесь Бога, господа, – это не у нас, это у вас крыша поехала.
Неожиданный интерес к проекту Дальского проявила губернаторша Катюша, чей визит в его скромную квартиру был обставлен с удивительной пышностью. Катюша прибыла на белом «Роллс-ройсе», в сопровождении штабс-капитана Маркова и четырёх рослых гвардейцев. Кроме того, в ее свиту входили ещё две молодые и очаровательные особы, то ли на правах нянек еще не родившегося младенца, то ли в качестве секретарш.
– Ваша квартира мне понравилась, – сказала Катюша, бережно устраивая своё располневшее в силу известных драматических обстоятельств тело в старое кресло. – Во всяком случае, она лучше предыдущей.
Дальский неожиданно для себя почувствовал неловкость в присутствии сановной гостьи. Чёрт его знает, что это на него вдруг накатило. Его смущал Катюшин живот, который уже нельзя было скрыть, и к безудержному росту которого Сергей, возможно, имел отношение. – Мы, собственно, к вам посоветоваться пришли, Сергей Васильевич. По поводу ордена Святой Екатерины.
– Это, в каком же смысле? – не понял Дальский. – Вы знаете, Сергей Васильевич, вот Маша говорит, что наша молодёжь совсем отсталая по части монархизма, и неплохо бы её просветить на этот счёт. Я думала, что неплохо бы кружок организовать, а мне говорят, что кружок – это для коммунистов, а у монархистов должен быть орден.
Собравшаяся вокруг Катюши молодёжь серьёзно и строго смотрела на Дальского и у него не хватило мужества высмеять эту дурацкую затею. Впрочем, автором спектакля был сам Дальский, а молодёжь лишь подхватила его задумку и творчески развила
– Ну что же, – откашлялся Сергей. – Весьма разумное начинание. – Правда, – обрадовалась Катюша. – А мы тут спорили, спорили… – Игнатий Львович должен знак учредить, – сказала девица, которую называли Машей. – Для членов ордена.
– А разве это возможно? – Катюша с надеждой посмотрела на Дальского. – Вполне, – пожал плечами Сергей. – Только этот знак в областной Думе придётся утверждать.
– Ну, этих мы уломаем, – махнул рукой повеселевший штабс-капитан Марков. – Только бы столица не вмешалась.
Самоуверенность Витька Дальского позабавила, но разочаровывать молодёжь он не стал. Ну, хочется ребятам повесить что-нибудь на обтянутую мундиром грудь и пусть себе. В конце концов, страсть к красивым погремушкам с младенчества в человека закладывается.
– А мы вас подержим с княжеством Монако, Сергей Васильевич, – сказала Катюша. – Только нам название не нравится – нерусское какое-то.
– Вам и карты в руки, – улыбнулся Дальский. – Вы люди молодые, у вас мозги посвежее – придумайте другое.
– Мы придумаем, – обнадёжил Сергея один из гвардейских поручиков. – Не сомневайтесь.
Визит катился к концу, Дальский вспомнил было о кофе, но гости махнули на его суету рукой. Молодёжь волновали проблемы глобальные, и они легко простили хозяину забывчивость.
– А вы знаете, Сергей Васильевич, – сказала Дальскому Катюша, когда компания направилась к выходу, – это ведь ваш ребёнок.
То ли сказано это было слишком неожиданно, то ли по какой-то другой причине, но Дальский буквально остолбенел. К жизни его вернул ласковый смех Катюши:
– Вы не пугайтесь, Сергей Васильевич, я ведь никому не скажу, это не в моих интересах.
Дальский нелепым визитом был почему-то встревожен. Встревожен до такой степени, что, оставшись один, напился до полного бесчувствия, чего с ним уже давно не случалось. А по утру, он долго маялся головной болью, проклиная себя за слабость характера и дурацкую сентиментальность. И чего, спрашивается, распустил слюни? Мало ли чего наплетёт эта легкомысленная девчонка, а если и сказала правду, так что теперь вешаться, что ли?
Вывел Дальского из похмельного кризиса Костя Брылин, явившийся на этот раз как нельзя кстати и, кажется, с хорошими вестями.
– Серьёзные люди влезают в дело, Серёжа, и с весьма солидными капиталами. Так что из игры нам выйти уже не удастся, даже если захотим.
– Не пугай, – хмуро бросил Дальский, хотя на душе его заскребли кошки.
Как ни далёк был Сергей от отечественного бизнеса, но никаких иллюзий на его счёт не питал. Как не питал иллюзий относительно того, какого сорта деньги в первую очередь хлынут в индустрию развлечений. Выбирать-то, собственно, было не из чего.
– А вот и дудки, – сказал он зло. – Какими бы урками не были эти ребята, а без политического прикрытия им не обойтись.
– Спектакль продолжается, – усмехнулся Брылин. – А почему бы и нет, – Дальский поморщился от нехорошего привкуса во рту. – Всё прекрасное и полезное в этом мире произрастает исключительно на дерьме. И розы, и огурцы, Костя, цветут лишь на хорошо унавоженных грядках. – Как бы нас самих в навоз не превратили.
– Поживём – увидим. Катька вон орден создаёт. В случае чего встанем под его защиту.
– Какой ещё орден? – поразился Брылин. – Святой Екатерины, – подмигнул Дальский приятелю. – Нё такие уж мы беззащитные, как тебе кажется.
– В большую игру втягиваемся, Серёжа, – серьёзно сказал Костя. – В очень большую. – Мы с тобой уже слишком немолодые люди, чтобы играть по мелочи – тут либо пан, либо пропал.
