Терри Пратчетт - Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-Варвар
— Кто это? — спросил Эрик.
— Гм, — задумался Ринсвинд. — Я бы предположил, что это та самая Элинор Цортская.
— Не валяй дурака, — прошептал Эрик. — Она выглядит, как моя мама. Элинор была гораздо моложе и…
Тут голос его сорвался, и Эрик, чтобы внятно выразить свои мысли, сделал несколько волнообразных движений руками, обрисовывая соблазнительную фигуру женщины, — вот только нарисованная им женщина вряд ли смогла бы ходить.
Ринсвинд постарался не встречаться глазами с сержантом.
— Ага, — немного покраснев, сказал он. — Ну, ты понимаешь… Э–э… Ты абсолютно прав, но, в общем, осада ведь… по всяким разным причинам… несколько затянулась.
— А это тут при чем? — возмутился Эрик. — Классики ни о каких детях не упоминали. Наоборот, они утверждают, что Элинор проводила все свое свободное время, бродя по башням Цорта и горько оплакивая потерянную любовь,
— Ну, какие–то слезы наверняка были, — согласился Ринсвинд. — Только, согласись, всю жизнь плакать не будешь, а там, на этих башнях, должно быть, ветер и холодно…
— Если долго бродить, точно простудишься, — кивнул сержант.
Какое–то время Виндринссей задумчиво рассматривал женщину, а затем, поклонившись, спросил:
— Думаю, тебе известно, зачем мы здесь, госпожа?
— Если вы прикоснетесь к кому–нибудь из детей, я закричу, — отрезала Элинор.
Совсем недавно Виндринссей продемонстрировал поразительные партизанские способности. Он так ловко проник во вражескую крепость… В общем, если бы заранее подготовленная, проработанная речь пропала зря, было бы очень обидно.
— Прекрасная дева, — начал Виндринссей. — Мы пережили множество смертельных опасностей ради того, чтобы спасти твою красоту, вернуть тебя к твоим родным и… — голос его дрогнул, — и близким. Но… Э–э… По–моему, все это зря, да?
— Ничего не могу поделать, — заявила Элинор. — Осада была ужасно долгой, а царь Мавзолей был так добр, и, кроме того, Эфеб мне всегда не нравился…
— Но куда все подевались? Не считая тебя. Я имею в виду цортцев.
— А сам–то как думаешь? Все на стенах, бросаются камнями.
Виндринссей в отчаянии воздел руки.
— Слушай, ты что, не могла черкнуть нам хотя бы пару слов? Ну, как–нибудь известить, мол, всем спасибо, все свободны. Пригласила бы на крестины, мы бы поняли намек.
— Но… Мне показалось, вы так радовались возможности поразмяться… — пожала плечами Элинор.
Виндринссей повернулся и мрачным взглядом обвел покои.
— Прекрасно, — объявил он. — Замечательно. Что и требовалось доказать. Нет проблем. О, мне так хотелось оставить свой дом и провести добрых десять лет, сидя в болоте с кучкой дубоголовых идиотов. А и правда, ведь важных дел у меня не было, подумаешь, маленькое царство — им и управлять–то почти не надо. Ну ладно… Думаю, нам пора откланяться. Клянусь богами, даже не знаю, как сообщить эту новость ребятам, — горько заметил он. — Я испорчу им такую замечательную развлекаловку. Скорее всего, они закатят обалденный банкет, посмеются над всей этой историей и напьются как свиньи, это будет в их стиле. — Он посмотрел на Ринсвинда с Эриком. — Ну и что будет дальше? Можете уже сказать. Вы наверняка это знаете.
— Гм… — замялся Ринсвинд.
— Город сгорит, — сообщил Эрик. — И его знаменитые бесконечные башни падут. А я их так и не увидел, — капризно добавил он.
— И кто его подожжет? Наши? — осведомился Виндринссей.
— По–моему, ваши, — ответил Эрик.
— Они это могут, — вздохнул Виндринссей и снова повернулся к Элинор. — Слышала? Наши парни — то есть мои парни — вот–вот сожгут город. Очень героический акт. А они все как один герои. Возможно, тебе стоит пойти с нами. В общем, бери детей, собирай манатки и сваливаем. Почему бы тебе не устроить для всей семьи выходной, а?
Эрик притянул ухо Ринсвинда к своему рту и прошептал:
— Это что, шутка? Не может быть, чтобы она в самом деле была той самой прекрасной Элинор. Ты просто водишь меня за нос!
— С этими горячими женщинами всегда так, — отозвался Ринсвинд. — В тридцать пять |они уже ни на что не годятся.
— Это все из–за макарон, — заметил сержант.
— Но я читал, что она была самой прекрасной…
— Ну да, — кивнул сержант. — Ты больше книжкам верь…
— Это так называемая метафора, — быстро вмешался Ринсвинд. — Сам подумай, ну кто будет читать о войне, которая ведется из–за… из–за довольно приятной особы, умеренно привлекательной при хорошем освещении? А?
Эрик чуть не плакал.
— Но там говорилось, что ее лицо отправило в путь тысячу кораблей…
— Еще одна метафора, — сказал Ринсвинд.
— То есть враки, — объяснил добрый сержант.
— Классикам нельзя верить, — добавил Ринсвинд. — Голые факты их не интересуют. Классики — это торговцы легендами.
Виндринссей тем временем пытался убедить Элинор.
— Ну хорошо, хорошо, — наконец развел руками он. — Если тебе так уж приперло, оставайся здесь. Мне–то какое дело? Ребята, собирайтесь, уходим. Рядовой Ахейос, ты чем там занимаешься?
— Изображаю лошадь, сэр, — откликнулся солдат.
— Он господин Бяка, — пояснил малыш, на голове которого красовался шлем рядового Ахейоса.
— Ну что ж, когда закончишь изображать лошадь, отыщи нам масляную лампу. Я все колени отбил в этом тоннеле.
Над Цортом ревело пламя. Небо затянула багровые облака.
Ринсвинд и Эрик наблюдали за происходящим с расположенной возле пляжа скалы.
— И вовсе эти башни не бесконечные, — заметил Эрик через какое–то время. — Я прекрасно вижу, где они заканчиваются.
— Наверное, они имели в виду не тот конец, — предположил Ринсвинд и покраснел. Еще одна раскаленная докрасна башня рухнула в развалины города. — Но ты меня не слушай.
Они снова замолкли и уставились на пожар.
— Забавно получилось, — сказал Эрик, — И угораздило ж тебя споткнуться о Сундук, уронить лампу, а она как вспыхнет…
— Да, — коротко отозвался Ринсвинд.
— История всегда найдет способ свершиться по–своему.
— Да.
— Однако это было здорово — то, как твой сундук всех спас.
— Да.
— Малыши так обрадовались» когда им предложили прокатиться на нем.
— Да.
— В общем, все счастливы.
Во всяком случае, похоже, враждующие стороны действительно были счастливы. Правда, никто не потрудился узнать мнение штатских, но их взгляды на военные действия всегда были крайне радикальны. А среди военных, по крайней мере военных определенного ранга, в большом количестве наблюдались похлопывание по спинам, рассказывание анекдотов и оживленный обмен щитами. Все сходились на том, что война удалась на славу, сами подумайте: громадные флотилии кораблей, долгая осада, деревянные кони и в заключение грандиозный пожар. Чертовски удачная война. Звуки довольного пения разносились по темному, как вино, морю.
— Вы слышите? — фыркнул Виндринссей, выныривая из мрака, что окружал вытащенные на берег эфебские корабли. — Помяните мои слова, вот–вот все пятнадцать хоров затянут что–нибудь про центуриона, плывущего по реке. Сборище идиотов, у которых мозги в портупеях. — Он уселся на камень и с чувством изрек: — Козлы.
— Слушай, а как Элинор объяснит все происшедшее своему дружку? — спросил Эрик.
— Как–нибудь объяснит, — откликнулся Виндринссей. — Обычно женщинам это удается.
— Но она ведь вышла замуж. И у нее куча детей, — настаивал Эрик.
Виндринссей пожал плечами.
— Это был миг безумной страсти. — Он бросил на Ринсвинда проницательный взгляд. — Эй, демон, можно перекинуться с тобой словечком где–нибудь в спокойном месте?
Виндринссей встал и повел волшебника к кораблям, тяжело ступая по мокрому песку. Виндринссея явно что–то тяготило.
— Сегодня вечером, с отливом, я отплываю домой, — сообщил он. — Война кончилась, какой смысл продолжать болтаться здесь?
— Хорошая мысль.
— Ненавижу морские путешествия! — признался Виндринссей, пиная ногой ближайший корабль. — И всех этих идиотов, которые расхаживают вокруг и вопят: тяни то, опускай се, застопори это. А еще я страдаю от морской болезни.
— Понимаю. Примерно так же я отношусь к высоте, — сочувственно отозвался Ринсвинд.
Виндринссей снова пнул корабль, по–видимому пытаясь разрешить какую–то серьезную эмоциональную проблему.
— Дело вот в чем.., — с несчастным видом продолжил он. — Ты случайно не знаешь, удастся ли мне добраться домой, а?
— Что?
— Тут всего несколько сотен миль, совсем рядом, правда? — настаивал Виндринссей, излучая беспокойство, словно оживший маяк.
— Гм…
Ринсвинд посмотрел Виндринссею в лицо. «Десять лет… — подумал он. — И всякие жуткие приключения с крылатыми как их там морскими чудовищами. С другой стороны, много ли будет толку, если он все узнает?»