Елена Жаринова - Лучший из миров
— Пошли отсюда!
Но было поздно. Охранник подхватил нас под локоток и затолкнул в комнату. Дверь за нами закрылась со зловещим скрипом.
На низенькой тахте, скрестив ноги, сидел господин Юксел. Рядом с ним — незнакомый турок, прилично одетый, с интеллигентным лицом. За спиной у них стоял Юче. Он был очень бледен, сутулился и казался совсем мальчишкой. Еще двое громил — иначе их не назвать — стояли у дверей.
Мне было очень не по себе. Арина, как всегда, держалась молодцом.
— Здравствуйте, господин Юксел, — энергично поздоровалась она. — И вы, господа, извините, не знаю, как вас зовут. Юче сказал, что вы поможете нам в одном деле…
Ее слова потонули в очень недоброжелательной тишине. Турки хмуро смотрели на нас. Юксел наклонился к своему интеллигентному соседу и что-то тихо сказал. Я нервничала все больше и больше.
— У нас не принято, чтобы молодые начинали разговор прежде, чем заговорят старшие, — высказался наконец интеллигент. — А молодым девушкам надлежит быть скромными и послушными вдвойне, если они не хотят попасть в какую-нибудь неприятную историю. Молодые девушки уже наделали массу глупостей. Надеюсь, в дальнейшем они будут осмотрительней.
Закончив нравоучительную речь, он обернулся к Юче и кивнул ему, как бы передавая слово. Юче сглотнул, дернув головой.
— Все в порядке, — сказал он неестественно бодро. — Это дядя Атмаджа, он поможет нам отыскать кальян в Аланье. Но потом его придется вернуть.
— Стоп-стоп-стоп, — нахмурилась Арина. — Кому вернуть? Что еще за дядя? Кто это такие, черт побери?
Юче снова сглотнул. А я покосилась на одного из громил. На его огромной лапище была татуировка: сужающийся на конце овал, от него — четыре палочки в разные стороны, а с широкой стороны — маленький треугольник. Яйцо с ножками. Или крот. По-турецки — кёштебек. Как же мы влипли!
— Не надо шуметь, — сказал Атмаджа. — Вам ничего не грозит. Завтра мы с вами отправимся в Аланью. Вы не были в Аланье? Это замечательный город! Мы находим кальян, ты, — он кивнул Арине, — получишь за него свои деньги, и мы отвезем вас обратно в "Крокус". Клянусь, что если вы будете смирными, то так оно и будет.
— А если мы не будем смирными? — сквозь зубы процедила Арина. Насколько я знала подругу, она была на грани взрыва.
Атмаджа посмотрел на нее оценивающе. Потом наклонился к Юкселу и что-то сказал, посмеиваясь. Юксел не улыбнулся, а Юче обхватил себя руками, как будто у него болел живот.
— Тебя зовут Арина, куколка? — вкрадчиво спросил Атмаджа. — Юче сказал, тебе пятнадцать лет. Прекрасный возраст! — он мечтательно вздохнул. — Светлые волосы, роскошная грудь… И только пятнадцать лет! По всему Востоку найдется много богатых мужчин, способных это оценить. Я продам тебя, куколка. И твою подружку-смуглянку.
— Ничего у тебя не выйдет, урод! — выкрикнула Арина. — Нас будут искать. Моя мать сведет с ума все консульства на свете. Ваш долбанный "Крокус" закроют ко всем чертям за то, что здесь прикрывают работорговцев!
Атмаджа засмеялся. Он оборачивался к Юкселу и Юче, словно приглашая и их посмеяться вместе с ним.
— Ох, ну ты горячая штучка! Но сама посуди: кто вас будет искать? Ведь вы никуда не делись.
— Как так?! — воскликнула Арина и тут же вся погасла. — Ах, да… Точно…
— Ну что, дошло? Ваши родители преспокойно увезут в Россию ваших двойников. А вы, мои курочки, попадете в ад. Никто вас не спасет, — глаза Атмаджи смотрели жестко и холодно. Но голос его снова стал приторным. — Но мы же всерьез не рассматриваем такой вариант? Вы умные девочки, вы все поняли и будете слушаться дядюшку Атмаджу.
— Как бы не так! — усмехнулась Арина. Круто обернувшись, она заехала коленом в пах стоящему за ней громиле. Тому стало не до нас. Мы без оглядки выбежали в распахнутую дверь. Надо выбраться в людное место, там нас не посмеют тронуть!
Но это только в кино пятнадцатилетние девчонки запросто побеждают двухметровых злодеев. Нас словили еще в коридоре. Я сразу прекратила борьбу — это было бессмысленно и унизительно. Арина еще долго кусалась и извивалась, пока один из громил не ударил ее по лицу. Нас поволокли куда-то вниз. Там были ступеньки, я споткнулась и больно подвернула ногу. За нами захлопнулась дверь, лязгнула щеколда, и мы остались в полной темноте.
Глава 6. Выбор Юче
Никогда раньше я не сталкивалась с насилием. Не знала, как это обидно, когда ты ничем не можешь себя защитить. Когда против лома нет приема. Само собой, родители никогда не поднимали на меня руку, а когда в детстве на даче мы воевали улица на улицу — ну так там были все равны и все получали синяков поровну. То, что произошло сегодня, перевернуло мой мир наизнанку. Я поняла, что до сих пор была просто избалованным ребенком. И я не сошла с ума, наверно, только потому, что никак не могла принять происходящее за реальность.
— Сволочь, губу разбил, — всхлипывала где-то рядом Арина. Я ощупью подползла к ней.
— Ты поняла, кто это?
— Кошкодеры, кто же еще! А Юче, мерзавец… Так они, значит, с самого начала были заодно…
— Они одна семья, — подтвердила я. — Вот почему нам было так легко увести его из мечети. Вот почему отец о нем не беспокоился. Дядя Атмаджа… Значит, они с Юкселом братья.
— А что мы сидим? — спохватилась Арина. — Надо позвать на помощь!
Она вскочила и заорала во все горло:
— Помогите! Хелп! Хелп!
Дверь тут же скрипнула. В наших потемках нарисовался громила. Он схватил Арину за плечи и швырнул в угол.
— Тряпка в рот хочешь? — поинтересовался он. — Нога-рука веревка хочешь? Тихо сиди!
Проведя разъяснительную беседу, он удалился, ворча по-турецки. Арина болезненно заскулила.
— Ты в порядке? — забеспокоилась я. — Слушай, ты больше, пожалуйста, не бузи. Это все равно бесполезно. Придется сделать, как они хотят. Мне тоже очень жаль Биби, но… Ты представляешь, чем они нам грозят? Придется продать им кальян.
— Дура ты, Машка, — с горечью сказала Арина. — Ты что, действительно думаешь, что, заполучив кальян, они нас отпустят? Как бы не так. Мы же абсолютно беззащитны. Для закона нас нет. Мы же, наверно, дорого стоим.
— Я пойду в нагрузку, — буркнула я.
— Размечталась. Ты девственница? — деловито спросила Арина. Я возмущенно закашлялась. — Понятно. Я тоже. Так что мы — первосортный товар. Не боись, подруга, если нас и продадут в бордель, то только в очень фешенебельный.
— Прекрати болтать! — разозлилась я. — Этого не будет просто потому…
— Что этого не может быть, — усмехнулась Арина. — Ну, если ты предпочитаешь быть страусом — вперед. А лично я поберегу голову. На то, чтобы выбраться отсюда, у нас есть одна ночь.
Я замолчала. Аринин цинизм был хорошим ушатом холодной воды. Пришлось, как это ни страшно, посмотреть правде в глаза.
Действительно, самый простой путь к спасению был так близко, что у нас сводило зубы от досады. Стоит добраться до двойников — и мы под защитой. Но как только нас увезут из отеля… Мы тут же выпадем за пределы магического круга, охраняющего беспечную курортную жизнь. Мы окажемся одни в чужой стране — без документов, без права на существование… Ну что нам стоило всего час назад не испытывать судьбу нелепым геройством, а посмотреть двойникам в глаза! Я же знала, что так надо поступить! Все. Если каким-то чудом мы выберемся отсюда, всегда буду слушать внутренний голос. Плохого не посоветует.
Всю ночь мы отчаянно искали выход. Пусть одна из нас прикинется больной и громко стонет, предложила Арина. Этим мы отвлечем охранника, и тогда хотя бы вторая сумеет убежать. Ну, а на свободе придумает, как помочь подруге. Мы долго препирались, кому бежать, а кому стонать. Потом бросили жребий. Бежать выпало мне.
Но наш коварный план не сработал. То ли охранник уснул, то ли у него были инструкции, но сколько Арина не орала и не корчилась в судорогах, никто не появился. Дверь была надежно — точнее, безнадежно! — заперта.
Мы десять раз поплакали, собрались с духом, обследовали все трещинки в своей тюрьме, снова отчаялись… Время пролетело незаметно.
В начале четвертого утра за нами пришли. Я в жизни не слышала звука страшнее, чем лязг открывающейся двери…
Сначала с нас сняли отельные браслетики. У меня было такое чувство, что на моих глазах разорвали мой паспорт. И теперь у меня нет никаких прав, я вообще не человек!
Потом под конвоем нас проводили в ванную — очень неплохо обставленную большую комнату.
Арина тут же полезла под душ мыть голову.
— Цену набиваешь? — съязвила я.
— Что же мне теперь, пугалом ходить? — огрызнулась та. — Чёрт! А шампунь-то… Когда это мы успели? Придется хозяйским воспользоваться.
Наконец настала моя очередь принимать душ. Помучившись со смесителем, я настроила воду на нужную температуру. Выдавила шампунь себе на волосы… И только тут поняла, что перепутала флакончики. У меня в руках был тот, пустой, который достала из рюкзака Арина.
