Вячеслав Шалыгин - Огонь, водка и медные трупы (Сборник)
— Зачуханская свиноматка! Саблезубая блевотина! Безногий, дерьмо проспиртованное, проснись, твою мать! — Это были наиболее мягкие из ее выражений. Так сказать, «суперлайт»…
Зигфрид с неимоверным трудом открыл один глаз и поводил взглядом по каюте. Фейерверки окончательно угасли, гундешманские штурмовики всосались обратно на орбиту, огни и краски карнавала померкли, а люди растаяли, словно комочки сахара в куйбинском гейзере. Остались только стены каюты, сирена и голос Аманды. Голос какой-то плоский, словно из динамика. Капитан открыл второй глаз и попробовал шевельнуть хотя бы одной извилиной. Попытка вызвала головную боль. Безногий снова закрыл глаза, но вопли возлюбленной не прекращались, а проклятый ревун, казалось, только добавил оборотов.
Зигфрид сокрушенно вздохнул и повторил эксперимент с шевелением извилин. На этот раз ему пришлось не менее туго, но он прошел испытание до конца. В конце его ожидал пренеприятнейший сюрприз. Ему предстояло подняться с койки и совершить подвиг. Обычное дело. Особенно с похмелья.
Капитан беззвучно выругался и заставил себя сесть.
Сигнал тревоги, раскрытые двери, мерцающая над пультом пиктограмма — круглоголовый квадратнотуловищный уродец на фоне трех пятилучевых звездочек — все говорило о том, что в действие вступила автоматическая спасательная программа «Человек за бортом». Зигфрид оглянулся. Он был на борту, а единственным, кроме него, человеком была Аманда. Капитан тупо выслушал очередную порцию брани из динамика и кивнул. Раз принцесса его грез материлась посредством радио, значит, за бортом была именно она.
«Чего ее туда понесло? — Капитан недовольно почесался и зевнул. — Может, пусть полетает, чтобы неповадно было, а я еще вздремну?»
— Фуфлыжник мордозадый! — взвизгнула в очередной раз Аманда. — Разлепи шнифты, гнида недоношенная! Спасай меня, козлина петушиная!
Аргументы были непонятные, но, как спросонья показалось Зигфриду, веские. Он, кряхтя, поднялся с кровати и побрел к шкафу со скафандрами. У дверцы его уже ждала мурлышка. Он погладил зверя между ушей, но существо почему-то не заурчало. Более того, оно оскалилось и предупреждающе рыкнуло.
— Ты чего, киса? — удивился капитан.
Мурлышка зарычала чуть громче.
— Мне скафандр надо, — растерянно пояснил Зигфрид. — Аманда выпала. Надо подобрать, а то совсем на матюги изойдет девка.
Зверь зарычал еще громче.
— Ревнуешь, что ли?! — вдруг осенило капитана.
Он громко рассмеялся, но быстро замолчал — смех обернулся головной болью. Мурлышка, тем не менее, словно сообразив, над чем смеется хозяин, смущенно потупилась и нехотя подвинулась в сторону.
— Не волнуйся, милая, — успокоил ее Безногий, натягивая скафандр. — Я тебя ни на кого не променяю. Бабы они дело такое… сегодня одна, завтра другая или вообще никакой, а друзья — это святое… Это навсегда.
— Вот поднимусь на борт, устрою вам «сегодня одна, завтра другая…», засранцы вонючие! — Оказалось, что связь с Амандой двусторонняя.
— Иду, зайчик, — нежно промычал Зигфрид, — иду, бурундучок… иду, мышка…
— Ты чего это, падла свинская, меня грызунами погоняешь?! Я тебе кто, малолетка с Прыщавки?!
— Виноват! — пристегивая репшнур к специальному кронштейну снаружи от шлюза, пробормотал Зигфрид. — Хотел ласково… Да… что-то далековато до тебя…
— Это сучке твоей мохнорылой спасибо! Думала, вообще в прыжок уйду, такое ускорение получила!
— В прыжок? — Капитан растерянно оглянулся.
Что ДКР лежит в дрейфе в нормальном пространстве, он заметил только сейчас. И сейчас же он обратил внимание на картину звездных скоплений. На затылке шевельнулись волосы. Сомнений быть не могло. Опытный глаз капитана дальнего космоплавания безошибочно выделил из общей массы знакомые созвездия. Вот Малый Таз, вокруг беты которого вращается столица Гундешманской Тирании — Гундешман Запредельный, вот альфа Ехидны, где процветает гундешманская перевалочная база Клоакия, а вон там созвездие Пустоты — страшная, непонятная территория, сплошь изрезанная каналами перетекающей неизвестно откуда и куда энергии и гравитационных полей…
— Зигги… — теперь уже жалобно протянула Аманда. — Ну где ты?!
Когда Безногого называли этим мерзким уменьшительно-ласкательным именем, он просто терял над собой контроль. Мужчины за это расплачивались зубами и кровавой юшкой, а женщины просто переставали для капитана существовать. Но для Аманды капитан был готов сделать исключение, если только… Если только прилететь в пространство Гундешмана не было ее идеей. Вернее — продуманным и коварным планом.
Зигфрид почти физически чувствовал, как с его души сползает мягкое, но отравленное одеяло страстной любви с первого взгляда. Аманда уже не казалась ему ни ангелом, ни частицей солнца, ни прекраснейшей и изысканнейшей из дам. Обычная рыжая, конопатая портовая девка…
«Курит „Астру“, ругается, как сапожник, причем сапожник, отсидевший на Воле не год и даже не два… Правда, фигура и глаза все-таки ничего… Хотя грудь наверняка силиконовая, а в зенках цветные линзы…»
Капитан с сомнением посмотрел на удаляющуюся точку Аманды, на трос в своих руках, на маневрового «горбунка» — ракетный баллон, джойстик, поворотное сопло и по два стремени с каждого бока. Спасать пассажирку, конечно, было надо, но очень уж хлопотно… В конце концов, вокруг была не какая-нибудь Скорпионья Пустошь, где корабли проходили раз в сто лет, а оживленное пространство.
«Вон альфа Ехидны полыхает, а вон Клоакия отсвечивает. Тут в каждом кубическом мегаметре по десять забегаловок и одиннадцать постоялых станций. Далеко никак не улетишь. Перехватят, напоят, накормят и… сдерут три шкуры».
— Капитан Безногий! Вы нарушаете Устав ЗАГСа! Неоказание помощи терпящим бедствие карается… — Аманда неожиданно всхлипнула. — Я в туалет хочу!
Почему-то именно последняя реплика разрешила все капитанские сомнения. Он щелкнул тумблером автонамотки троса, после того как тот полностью покинул катушку, и оседлал «горбунка»…
Достал свою незадачливую пассажирку он уже на последних метрах репа. Еще немного, и Зигфриду пришлось бы рисковать, полагаясь только на запас хода своей маневровой ракетки. Но этого, слава богу, не случилось, и обратно космонавты отправились сразу на двойной тяге: автоматически сматывающегося троса и «горбунка».
Аманда молчала, угрюмо размышляя, что бы такое соврать капитану. Признаться, что заперла его в каюте и за это получила от мурлышки в живот? Это, естественно, отпадало. Вышла проверить забарахлившую антенну? Кибернавигатор мог и не подтвердить. А что еще? Что-то придумать было просто необходимо. Ведь капитан наверняка заметил, куда его занесла нелегкая, и вполне возможно, это вызвало у него обоснованные подозрения.
«Или не вызвало? Может быть, он все еще пьян?» — Аманда вздохнула. Капитан вел себя как-то отстраненно. Нет, он уже не был пьян и отлично все понимал. Девица невольно поежилась. На борту предстоял серьезный разговор. Причем встать в позу несправедливо обиженной и ни за что пострадавшей ей не грозило.
Зигфрид молчал, думая примерно о том же, но еще он наблюдал, как его кораблик нагоняют сразу две звездочки. Одна была уже совсем близко, а вторая где-то на пределе увеличения визоров скафандра. Если это были просто такие же, как он, гражданские специалисты, услышавшие «Человек за бортом» и дисциплинированно бросившиеся на помощь, — это одно, а вот если это были гундешманские пограничники…
Едва поднявшись на борт, Безногий бросился в рубку. Разборки с Амандой были сейчас вопросом номер сто шестнадцать. Зигфрид сосредоточил все внимание на экране сканера. Тот неторопливо — за пару микросекунд — перебрал почти полмиллиона модификаций и выдал результат. Первым шел гундешманский пограничный катер. Зигфрид так расстроился, что даже не стал вникать, кто же мчится к нему вторым эшелоном — медленно, в обычном пространстве, но почти точно по следам корабля «гундосов».
— Попали… — пробормотал капитан, задумчиво теребя шерсть на загривке мурлышки.
— ДКР ноль шесть, сообщите ваши позывные, — приказал из динамика голос с противным квакающим акцентом.
— «Меркант-123, дробь хам, дробь 544»… — устало сказал Зигфрид.
— Идет проверка, — зачем-то сообщил пограничник.
Прошло несколько секунд, и в эфире заметались возбужденные междометия. Видимо, проверка впечатлила пограничников до потери способности к связной речи.
— Безногий Зигфрид Устинович? — наконец выйдя из транса, уточнил все тот же пограничник.
— Он самый, — согласился капитан.
— На территории Гундешманской Тирании вы объявлены Гостем вне Югославской Конвенции — ГовнЮКом…
— Это мне известно, хотя я плохо себе представляю, что это была за Конвенция…
