Андрей Белянин - Ааргх. Трилогия
Глупо открыв рот, я замер в немом благоговении посреди дороги. Сзади ругались люди, мычали вставшие волы с повозками, обозники пытались меня объехать, но…
— Малыш! — Кто-то больно саданул меня под колено. — Закрой пасть и двигай конечностями, ты привлекаешь к нам нездоровое внимание. Выглядишь просто как тупая деревенская курица, впервые попавшая в город на ярмарку и пялящаяся по сторонам раззинув клюв!
— Гр-р… извини, увлекся и не вышел из образа, — неуклюже соврал я.
Конечно, Эшли мне не поверил, и правильно.
— Иди давай! В образе он… образина несчастная… Держись сзади меня, смотри под ноги, ни с кем не разговаривай и, самое главное, не вздумай потеряться! Ты все понял?
— Гр-р!
— Ну то-то же, хотя… — «Придурочный» граф Эльгенхауэр обошел вокруг меня, что-то прикинул и решил: — Прости, пожалуй, я был неправ. Уж лучше пусть в тебе видят туповатую сельчанку, чем подозревают переодетого ааргха. Поэтому пошире открой рот, безвольно опусти челюсть, выпучи глаза и спотыкайся через шаг. Словом, изобрази мне полную деревенщину, ошеломленную и раздавленную искушениями большого города…
Я его не слышал. Я вообще мало что воспринимал в ту минуту, полностью подавленный и ошарашенный увиденным. Столица была не просто великолепна — она потрясала! Сразу по выходе из ворот начиналась широкая мощеная улица, втрое, нет, вчетверо шире, чем наш столбовой тракт, и уж конечно в тысячу раз более ухоженная. Справа и слева высились огромные дома в три-четыре-пять этажей, надежные, как крепости, зачем-то украшенные лепниной, росписью и скульптурами. Внизу каждого размещались лавки, торговые представительства, небольшие кабачки. В ноздри ударили тысячи запахов — трудового пота, сыромятной кожи, угольного дыма, молодого вина, печеного хлеба, ванили и корицы! Пиво наверняка лилось рекой с самого утра, галдеж, крики, ругань, смех, песни — все это так забивалось в уши, что я едва различал отдельные слова и звуки. Народ сновал толпами, вперемешку и городские и сельские, и местные и приезжие, и крутые и простолюдины, и стражники и высокородные рыцари, и бродяги и честные труженики…
Все это людское море захлестывало меня со всех сторон, заставляя «плыть по течению», постоянно об кого-то спотыкаться, извиняться, уступать дорогу, огрызаться и давать сдачи. Поэтому неудивительно что в какой-то момент меня, словно прибоем, отнесло в сторону от «деревенского дурачка» к прилавку с фруктами, а когда я с трудом вырвался, скормив приставучему торговцу три огромных, но подгнивших яблока целиком, — моего доброго хозяина уже нигде не было видно…
— Эшли-и-и! — тоскливо взвыл я, дабы не нарушить маскировки. — Где ты, любимый? Я тут одна без твоей ласки пропадаю-у…
Естественно, от нашего аристократа ни ответа ни привета. Гр-р… Я кое-как протолкался к большому фонтану, тупо присел на бордюр, зачерпнул водички поплескав на лоб и шею. На меня с заметным неудовольствием уставились четыре хмурые, ярко размалеванные девицы не самой первой свежести. Кажется, я успешно попал не туда…
— Тебе чего здесь, шалава сельская?!
— Э-э-э… это вы мне? — пискнул я, понимая, что сейчас будут бить.
— Ты че тут дурочку разводишь?! Приперлась на готовенькое клиентов отбивать и невинность из себя строит! Да ты у нас щас грязь есть будешь, овца деревенская…
— Эшли-и! — уже не на шутку перепугавшие взвыл я. — Забери меня отсюда, я больше не буду теряться-а!
— Не плачь, красавица, со мной не пропадешь, раздалось откуда-то сбоку. И какой-то гнусный слюнявый хмырь пенсионного возраста, но в роскошный одеждах покровительственно похлопал меня по заднице. — Будешь покладистой умницей, я тебя так пристрою к…
Пум! Я не глядя опустил кулак на его лысую макушку. Старый сластолюбец рухнул без писка, задрав к небу варикозные ноги в обтягивающих чулках, гулящие девицы бросились врассыпную, визжа: «Уби-ваю-ут!» Да никого я не убил, сейчас макну этого баклана в фонтан, и все будет в порядке. Но я не успел даже приподнять старичка, как на меня аж с трех сторон кинулись его грозные мордовороты с дубинками.
— Ах ты, тварь! Как ты посмела поднять руку на благородного маркиза де Блюм?!
— Так это маркиз? Не знал, то есть не знала… Я тут у вас впервые, порядочная девушка, а он полез с поцелу… — Договорить мне не дали, а дали по зубам.
Но оно и к лучшему, мне давненько не напоминали таким эффективным образом — кто я такой! А я, оказывается, боевой ааргх, гр-р!!!
Эти крутые парни, быть может, и неплохо дубасили беззащитных горожан, но против жителя фронтира (даже в женском платье) не выстояли и минуты. Первого я просто перевернул и вертикально стукнул башкой о мостовую, забивая обратно чуть расшатавшийся булыжник. Второму, задрав подол, дал волосатой ногой в грудь, а то, что он влетел в окно соседней лавки, уже его проблемы. С третьим вообще поступил милосердно — лишь отобрал дубинку, вслух поразмышляв, куда я ему сейчас ее засуну, и впечатлительного телохранителя как ветром сдуло. Изумленная публика, вместо того чтобы поаплодировать победе честной девушки, почему-то смотрела на меня с неодобрением и опаской.
— Гр-р! — грозно взревел я, делая страшное лицо и яростно вращая зрачками.
Толпу размело во все стороны! Похоже, женская агрессия тут не в моде. Ха-а, да поглядели бы они на наших рослых красоток в горах, кулаком сбивающих с ног волка, а лоб в лоб останавливающих озабоченного быка!
— Красавица… чаровница… фея… один поцелуйчик? — подал голосок очнувшийся маркиз.
— Вы мне противны, пошляк… — гордо ответил я, перевязал платок, оправил подол платья и быстро дал деру, пока на место происшествия не подоспела стража.
Эшли не раз говорил, что городские стражники как вороны — сами в драку не лезут, но всегда появляются к финалу: подобрать павших, проверить их карманы и доложить начальству о предотвращении уличных беспорядков!
Наша общая встреча должна была состояться трактире «Трехногий пони», где находится это заведение я не знал, поэтому просто пошел по главной улице дальше, в центр города, пользуясь относительной свободой и возможностью расширить кругозор. А вокруг было столько интересного!
Заведение, где людям стригли волосы, и люди становились от этого только симпатичнее, представляете? У нас на фронтире слишком отросшие волосы просто обрубают топором, чего ж с ними церемониться?! Поэтому ааргхи, выходящие на поле сражения сразу после такой стрижки, вселяют ужас в сердце противника. Как у нас подстригают двуручной пилой отросшие ногти, вам лучше вообще не пытаться представить…
— Заходи, высокая девушка! — кричали мне из соседней лавки. — Нам как раз завезли кружевные грудидержатели твоего восхитительного размера! А если позволишь мне самому его на тебя примерить, то уступлю вдвое, а?
В иное время я бы надел шалуну на голову его же прилавок, но сейчас крики, возгласы, предложения буквально сыпались на меня справа и слева — всех не переубиваешь…
— Самые вкусные пончики для моей милашки! Подходи покупай, а то исхудаешь…
— Туфельки для красотки! Тридцать седьмой? Сорок второй? Пятидесятый? О небо, и почему не завезли туфельки пятьдесят шестого размера для этой крошки?! Всех уволю!
— Лучшая работа для девушки из деревни. Уборка, кухня, дети, конюшня, двор, огород, крыша, базар, переноска тяжестей — и никакого интима! Плата натурой…
Пару раз я едва не согласился, уж слишком заманчивыми были условия. У нас в Приграничье наемник за год столько не получает, сколько в столице хорошая горничная за месяц! Подумать о курсах переквалификации, что ли…
А еще один особо упертый кабатчик едва ли не на коленях полз за мной полтора квартала, уговаривая устроиться к нему официанткой на полставки и на полную ставку — вышибалой! Обещал еще долю с продажи билетов на это шоу. Я почти согласился, но оказалось, там жесткий дресс-код: форма одежды — только мини и на каблуках! Не прокатит, мне мини не идет, да и на каблуках за день все ноги стопчешь, а так нормальная работа. Надо будет Эландеру предложить, ему понравится…
Резную вывеску с изображением детской лошадки на колесиках я узрел чисто случайно. В дальнем конце боковой улочки, узкой и не особо ухоженной, был небольшой домик когда-то розового цвета. Внизу открытые двери и ступени, ведущие в подвальчик. Видимо, это и есть тот самый «Трехногий пони», где подают хорошее пиво и отвратительных креветок с лечебно-слабительным эффектом. У входа стояли двое пьяненьких попрошаек, которые при виде меня мигом прекратили заунывное «помогите хромому, кривому, убогому» и, бодро вытянувшись, приветствовали меня военным салютом, дважды ударив кулаком правой руки в грудь. Ого, разбираются же люди?! Я ответил им тем же, до хруста в левом капустном кочане, и шагнул в полутемное помещение…
