Персональный бог (СИ) - "Rayko"

В полдень комендант бастиона Ротфорд наблюдал за отбытием последней галеры, осыпаемый проклятиями от столпившихся на ее палубе экипажей. Нет, Корсу проклятий не боялся, чужие ругательства его не ранили. Чего не скажешь о корабельных баллистах, установленных на носу и корме галеры. И в душе капитана Траума сейчас была смутная тревога, что кто-то может в порыве чувств ими воспользоваться.

— А ведь нас и вправду повесить могут. Двадцативесельная галера — это ценность великая, — глубокомысленно заметил Солт.

— До суда еще дожить надо, — Корсу сплюнул на землю, и развернувшись пошел в сторону крепости.

С отбытием галеры жизнь в бастионе пошла трудовая, но ужасно монотонная. Грустные солдаты из бывшего гарнизона Ротфорда грустно стучали топорами и ломами, разбирая корпуса вытащенных на песок галер. Еще более грустные каторжане, еще более грустно таскали жалкие горстки камня к месту стройки или ковырялись, копая ров. Только егеря, казалось, попали в родную горную стихию и сохраняли некое подобие боевого духа. Старшины десятков егерей бодро раздавали команды первым и вторым, отрядные весело пинали под зад гарнизонных и щедро сыпали плетей каторжным. Рабочий процесс шел своим чередом.

Первый инцидент случился спустя неделю. Стерегущий барак часовой заснул на посту и трое каторжан ничтоже сумняшеся подались в бега. В другое время Корсу и не обратил бы особого внимания на подобное происшествие. Повесил бы караул в полном составе и забыл об этой неприятности уже до вечера того же дня. Беглых ловить по горам то еще удовольствие, а следующие караулы, глядя на болтающихся в петле предшественников стерегли бы гораздо усерднее.

Но не в этот раз. Очень уж не хотелось, чтоб беглые попали в руки передовых отрядов кочевников и поведали тем о плачевном состоянии гарнизона. Хоть вероятность заброски разведчиков на эту сторону Соны и была мизерной, но отнюдь не нулевой. Пришлось отвлечь от службы три тройки егерей со следопытами и посылать их в погоню.

Утром третьего дня коменданта снова разбудил крик. Ежась от холода поздней осени и поминая матом всех богов, и старых, и новых, он обреченно облачился в свою сбрую и потопал к выходу. Ночи в Карларовых горах уже были довольно холодные и в покоях коменданта имелся небольшой камин. Но здешним печным топливом служили прессованные и высушенные на солнце брикеты из овечьего дерьма, травы и каких-то водорослей, поэтому момент знакомства с подобным способом обогрева капитан оттягивал как мог.

Спустившись по лестнице и обойдя по кругу донжон он увидел причину своего раннего пробуждения — вопящего во все горло, грязного бородатого оборванца, привязанного к одному из бревен крыльца, возле которого стояли сержант и два егеря. Следящий за экзекуцией Солт громогласно считал "Раз — Два! Раз — Два!", а егеря под счет стегали жертву по голой спине толстыми кожаными вожжами с металлическими кольцами в местах соединений.

— Прекратить! Отставить!!! Что здесь происходит?!

— Вот, сир! Егеря отловили беглых. Двое сдохли по пути, одного приволокли сюда, — развернувшись на пятках к командиру доложил сержант.

— А какого хрена вы его сюда целиком приволокли? Я сказал принести мне его голову, целый он мне нахер не нужен!

— Так это, не война еще у нас, стало быть. Каторжане в собственности владетеля, то бишь в вашей. А убийство есть порча имущества. Так это… стало быть только вам смерть ему причинять и дозволено, — подал голос один из поровших мужика егерей.

Чертыхнувшись про себя Корсу, шагнул к пленному на ходу вынимая меч.

— Дерева! Гаспадин хазяин!! Я знаю где дерева! Вам нужна! Там многа дерева!! Бальшой-высокий дерева! Я пакажу! Пакажу, ити нада! Я пакажу!! — завизжал мужик, когда острие меча уперлось ему в позвоночник, — Я здесь жил, гора хадил раньше. Многа дерева видел в яма! Долго спрятался можна, салдат не найдет. Мы туда бижали, не успели дабижать. Салдат паймал!!

— Что он несет? — Корсу обернулся к остальным.

— Вроде как знает где деревья растут… — пожал плечами один из егерей, — Наши-то на три дня пути вокруг все облазили. А этого супчика мы поймали аккурат на краю исхоженных территорий. Что за ними — пес его знает.

Солт подошел к командиру и наклонился над ухом, показывая в сторону начатой стены:

— Может сходят пусть, поглядят. Ежели врет или бежать пытается, там его и кончат. А так, хоть пару веток найдут — и то уже хлеб.

Решали не долго, и на следующее утро тройка егерей с лошадьми и беглым каторжником выступили на разведку. Еще через шесть дней вернулись обратно. К неудовольствию Корсу, снова притащив каторжника с собой. Тащил он на своих плечах длинную, метра четыре, прямую ветку с метелкой пожухлых листьев на конце. Толщиной ветка была чуть более большого пальца у основания, но на вид казалась очень гибкой и упругой.

— Господин комендант, разведотряд задачу выполнил. Место, указанное вот этим, — он пнул каторжника, — найдено. Образец дерева доставлен.

— Какого дерева? Вы с ума посходили? — Корсу отнял у мужика ветку и повертел ее в руках. — Что это? Вы деревья нашли или нет?

— Так, ваша светлость, вот! Там овраг длиннющий, а в нем вот такое растет. Это мы почти что самую крупную срубили. Навроде как деревцо молодое, вот решили вам показать.

— Да какое это дерево, трава обычная, только растет высо́ко, — пробасил появившийся рядом Солт и взял в руки стебель, — На юге, в дельте Соны такая растет в изобилии. Местные племена из нее мастерят всякое. Корзинки плетут из молодняка, крыши кроют. А! Еще вот на кабанов с нею охотятся, вспомнил!

— Это как? Щекочут ею кабана до смерти, что ли? — хохотнул один из егерей

— Да вот так… — Солт упер стебель в землю, и задрав руку выше головы, отмерил расстояние. Перерубив стебель по мерке, заточил со стороны корня, а с противоположной стороны проковырял в стволе небольшое углубление. Затем ободрал листья на оставшейся части стебля, вырезал из нее палку длиной в локоть и заострил на ее конце сучок. Вложив длинную жердь углублением в сучок короткой палки, изготовился, и размахнувшись что есть силы послал странный метательный снаряд за стену. Короткая палочка, оставшаяся у него в руке, словно рычаг катапульты вытолкнула дротик с огромной силой. Поднявшись на крыльцо донжона, Корсу и Солт определили, что копье упало шагах в семидесяти от крепостного рва. Ровно на полпути к реке.

— Там местные еще кончик на костре обжигают, чтоб крепче был, дерево-то говно само по себе, мягкое. Вот так и охотятся. Замечают кабана и вдесятером кидаться в него начинают. Хоть один, да попадет — вот и обед.

Игрушка Солта неожиданно понравилась всем. Отдыхающие от работ егеря выстраивались в очередь и соревновались кто дальше метнет, бегая за стену за снарядом и делая на песке отметки о попадании.

— Задумал чего, командир? — подошел сержант к молча взиравшему на все это с крыльца капитану.

— Забавная штука. Не ровня, конечно, нашему имперскому луку, но что-то в ней есть. Как думаешь?

— Не ровня, конечно… — Солт крепко задумался, — У степняков доспех говно, да и щиты — считай корзина плетеная кожей подбитая, стрелам нашим тот щит не преграда. Да вот только стрел у нас шибко мало. А степняков много. Вот ежели с этими палками за стеной поставить с полсотни мужиков, да залпом сыпать по наседающим… поубивать может и не поубивает, но остановиться заставит, да и не постреляешь в ответ особо, когда на тебя такое сыпет с неба. Тут нашим лукарям и раздолье, по стоячему лупить сподручнее.

— У степняков тоже луки имеются.

— Обоз придет, мы телеги на борта попереворачиваем — вот и защита. По команде выскочили, вдарили и обратно за телегу.

— Да, это дело. Отправляй мужиков, пусть все эти палки рубят и сюда тянут. И бери пять десятков гарнизонных с егерями, пусть обучаются. На точность и дальность не нужно, отчерти на песке поле шагов в двадцать на двадцать, пусть учатся в него попадать.