Александр Житинский - Хеопс и Нефертити

Надо отдать должное Карлу – он не обиделся. Служба службой, а дружба дружбой. Говорят, он приспособил хвост с выключателем в будке вахтера для включения аварийной сигнализации.

Хвост обязан был напоминать о допущенной в свое время вопиющей халатности охраны.

Теперь о кошке.

Карл изготовил блестящую кошечку с синтетической шерстью. Модель снова изваял Кембридж. Кошечка прошла испытания и полный курс обучения по скорректированной программе.

Затем кошечку запустили на чердак одного из домов, где в изобилии водились коты. Андрюша рассказывал мне, что контакт с котами продолжался несколько секунд. Раздались пронзительные кошачьи крики, шипенье, электронное мяуканье кошечки, потом она испустила по радио вопль: «Караул!» – и все кончилось.

Группа контакта, поднявшись на чердак, обнаружила разорванную котами электронную кошечку с торчащими из нее проводами.

Карл восстановил ее, научил ловить мышей и отправил в Москву, в уголок Дурова. Для Выставки достижений кошечка была мелковата.

Мама сказала:

– Я всегда говорила, что кошки – умнейшие из животных. Твой мудрый Хеопс до сих пор не обнаружил подделки, а бродячие коты – моментально!

– Он просто добрее котов. И духовно богаче, – сказал я.

Я проводил много времени со своими слонами. Я радовался, наблюдая их крепнущие отношения.

Поначалу я делал попытки тайком от Хеопса поговорить с Нефертити, но она не отвечала мне, хотя относилась очень дружелюбно.

Оба слона любили катать меня на хоботе. Я ложился животом на толстый хобот, обхватывал его руками, как ствол дерева, и слон плавно поднимал меня в воздух. Когда это делала Нефертити, я пытался прислушаться к шуму двигателей внутри, но ничего не слышал.

Они нежно относились друг к другу. Иногда часами стояли, уткнувшись один в другого лбами. Мне кажется, что так они разговаривали о жизни.

А жизнь у них была простая. Они гуляли, купались, ели фрукты и овощи, забавляли детей.

Очень скоро у слонов появилась развлекательная программа, с которой они выступали по воскресеньям. В эти часы к слоновнику было не пробиться. Особенно нравилась детям игра в волейбол, когда слоны перекидывались большим разноцветным мячом.

Я первым обнаружил, что Нефертити стала полнеть. Это меня обеспокоило. Я подумал, что произошла какая-то неисправность во внутренних органах. Шли месяцы, а живот слонихи медленно и неуклонно увеличивался.

– Как хочешь, Тиша, а Нефертити ждет слоненка, – сказал Папазян.

– Это совершенно исключено, – сказал я.

– Почему? Все может быть, – философски заметил Папазян.

– Только не это. Это лежит за грянью науки.

– А оно и должно там лежать, – сказал Папазян.

– Аветик Вартанович! – взмолился я. – Бог с вами! Вы представляете себе ее устройство?.. А я представляю. Я каждую деталь держал в руках. Слоненку просто неоткуда взяться.

– Э-э, Тиша! – хитро подмигнул Папазян. – Дети от любви берутся – вот откуда они берутся.

И действительно, в назначенный природой срок Нефертити родила слоненка.

Это был обыкновенный серенький и смешной слоненок с коротеньким хоботком.

Смотреть на него сбежалось все КБ во главе с Карлом. Непредсказуемый был в состоянии шока. Настоящему ученому нелегко видеть, как рушатся все его представления.

– Аветик, я тебя заклинаю, – проговорил Карл. – Когда Нефертити и этот слоненок… словом, когда их не станет… Ты обещаешь подарить их тела науке?

– Зачем так говоришь? Слоны долго живут, – нахмурился Папазян. Потом он улыбнулся и добавил: – Мы, надеюсь, этого не увидим… Подари лучше себя науке.

– Если бы я представлял такой интерес… – с тоской сказал Карл.

Слоненок начал расти. Счастливая слоновья семья жила дружно и весело.

Я часто бываю у них в гостях, дружу со слоненком и, кажется, научился его понимать.

И еще я научился понимать, что бессловесная тварь ничем не хуже твари словесной.

А что там у слоненка внутри – как он устроен, из каких частей и прочее – эти вопросы почему-то меня не волнуют. Видимо, я не такой настоящий ученый, как Карл.

Кстати, забыл сообщить о слоненке самое главное. Папазян назвал его Тихоном, в мою честь. Таким образом я стал крестным отцом слоненка. Теперь я знаю, что на свете есть по крайней мере два живых существа с этим когда-то ненавистным мне именем – Тихон Леонидович и Тихон Хеопсович.