Олег Шелонин - Акция «Ближний Восток»
– Пошли делить,– сердито скомандовал «святой», хватая лопату.– Ты начинай с той стороны, а я с этой. Аллахову долю налево, все, что останется – направо!
Второй лопаты у эмира не было. Он повертел головой, схватил первый попавшийся поднос и потрусил в другой конец зала. Багдадский вор не ждал. Он уже яростно работал лопатой. Увидев, с какой скоростью «Хызр» отшвыривает Аллахову долю налево, эмир понял, что надо спешить, ибо «святой», явно по рассеянности движется не по прямой, а плавно загибает вправо. Откуда только силы взялись? Поднос в руках эмира творил чудеса. Он рванул наперерез. Пути их пересеклись посередине зала. Лопата с подносом шкрябнули по каменным плитам сокровищницы и столкнулись, взметнув вверх последнюю кучку монет и старую медную лампу. Часть монет полетела налево, часть направо, лампа же рухнула посередине. Прямо в руки эмира и «святого». Они молча схватились за ее ручки и рванули в разные стороны. Силы были равны. Ручки лампы выгнулись дугой.
– Это наследникам,– пропыхтел эмир.
– Аллаху,– рыкнул «святой».
Они рванули еще раз. Ручки держались крепко.
– Соломоново решение,– предложил Шахрияр, отпуская ручку и выдергивая саблю, – делим пополам.
Багдадский вор сообразил, что если он не отпустит ручку со своей стороны, то при дележе может остаться без рук. Лампа с грохотом упала на пол. Эмир взмахнул саблей. Лампа испуганно ойкнула и прыгнула в руки «святого».
– Она к Аллаху хочет! – обрадовался «Хызр».
– Еще чего! Пополам!
– С Аллахом споришь? – возмутился вор.
– Ставь назад! – гаркнул вошедший в раж Шахрияр.– Зарежу!!!
– Меня? – возмутился «святой» и душевно погладил владыку Багдада предметом спора по чалме.
Дно медного сосуда выгнулось внутрь, эмир не замедлил «откинуть копыта» и погрузиться в здоровый пьяный сон, а из горлышка лампы с визгом вылетела обнаженная девица в облаке мыльной пены, держась обеими руками за пострадавшую часть тела, располагавшуюся чуток пониже спины. Следом неслось полотенце.
– Ой… джиннка,– обрадовался «святой».
Радовался он, однако, рано. Разгневанная джинния, не успевшая закончить свой туалет, подлетела к авантюристу, захлестнула полотенцем его шею и слегка потянула за концы.
– Читать умеешь? – ласково прошипела она, ткнув исковерканную лампу под нос вору.
– Э-э-э… – прохрипел «святой».
– Это для кого написано? Потереть или хотя бы погладить… – Джинния ослабила захват в ожидании ответа.
– Я и погладил.– «Святой» скосил глаза в сторону эмира и часто-часто задышал, пользуясь случаем.
– А заклинание кто за тебя читать будет? Пушкин? Омар Хайям? Такую лампу испортил! По спецзаказу делали. Ванна, джакузи… все, правоверный, ты попал. Если не угадаешь сейчас три моих желания…
– Это не по правилам! – попытался возмутиться вор.– Ты раб… то есть рабыня лампы и должна удовлетворять все мои…
– Что ты сказал?
«Святому» опять стало трудно дышать.
– Ну хотя бы два моих, одно твое,– просипел он, выпучив глаза.– По справедливости.
– Идет,– милостиво согласилась девица, слегка ослабляя захват.– Излагай.
Сзади них опять возникла голубоватая фигура визиря. Окинув взглядом обнаженную фигурку наследницы престола, обрабатывавшей клиента, Омар радостно потер руки и вновь испарился.
– Ну, я жду! – сурово сказала Жасмин, энергично тряхнув вора.
– Хочу оказаться в собственном доме со всем этим богатством,– ткнул в «Аллахову» долю «святой» и…
Багдадский вор сидел на груде золота внутри полуразвалившейся мазанки.
– Это что, дом? – выпучил он глаза.
– Об интерьере речи не было. Теперь угадай мое желание.– Джинния решительно взялась за концы полотенца.
– Так нечестно,– возмутился вор.– У меня еще одно осталось.
– Фигушки. Ты свой лимит исчерпал. Одно желание – дом, второе – золото. Напрягись. Приступаем к главному. Мое желание… – Джинния вновь начала затягивать концы. Сквозь осевшие хлопья мыльной пены стали проявляться такие изумительные формы, что у Багдадского вора захватило дух.
– Я, кажется, догадываюсь… только я это… не в форме… – захрипел он, потихоньку синея.– Из гарема только-только, понимаешь… да и выпимши слегка…
Джинния опустила глаза, тихо охнула, покраснела и попыталась прикрыться руками. Только сейчас она сообразила, что, мягко говоря, слегка не одета. Вызов на обслуживание клиента был настолько стремителен (прямо из ванны), а за работу она взялась так решительно, что такие мелочи в запале как-то упустила из виду. Багдадский вор, вновь получив возможность дышать, торопливо скинул с себя импровизированную удавку, пополз от греха подальше в сторону двери и, разумеется, опоздал. Разгневанная девица, уже одетая строго по мусульманской моде, перекрывала выход. Под мышкой левой руки у нее была искореженная лампа, правая деловито извлекала из нее увесистую сковородку. Вор понял – желание ее лучше отгадать. И чем скорее, тем лучше. Однако в голове не было ни одной мысли.
– Ну что я тебе плохого сделал,– взмолился «святой», падая на колени.– Аллахом прошу, уйди, сгинь, и вообще – свободна!
– Ну надо же! – радостно засмеялась джинния.– Со второго раза угадал. А ты ничего парнишка. Толковый…
Девица щелкнула пальцами, и… ничего не произошло. Она щелкнула еще раз, потом еще, тихо охнула, сообразив, что почему-то лишилась магической силы, и опрометью бросилась вон. Как только она исчезла за дверью, перед Багдадским вором появился оглушительно хохочущий Омар.
– Вот и нет наследницы престола! – похвастался он вору.– Как я ее, а?
– Нечистыя!!! – завопил вор.
Омар вновь расхохотался и испарился, щелкнув пальцами. Багдадский вор перекрестился, затем на всякий случай поблагодарил всех святых (христианских и нехристианских) за свое спасение, обессиленно рухнул на честно заныканное у Аллаха богатство и заснул. Операция по восстановлению своего реноме оказалась на редкость утомительной, длинной и тяжелой.
12
Солнце бросало последние лучи на зеркальную гладь озера, которую в этот теплый июньский вечер не тревожило ни одно дуновение ветерка, когда из культурно-развлекательного комплекса «Дремучий бор» вышел Баюн и звонко шлепнул лапой по воде.
– Эй, борода! Вылазь, дело есть!
– Чего шумишь? – высунул из воды голову водяной.– Подданных моих пугаешь! Зорька начинается, рыбка кушать хочет, а ты ей аппетит портишь!
– По поводу рыбки я и пришел.
– В опалу попал? – засмеялся водяной.– Ягуся кормить перестала?
– Шутки в сторону,– напустил на себя грозный вид Мурзик.– Дело государственной важности. Срочно требуется щука. Та самая.
– С ума сошел! Да с меня Ягуся шкуру сдерет.
– У тебя есть шкура?
– Она найдет! Бабуся лично щуку сюда определила. За заслуги особые. На пенсию персональную. И думать не смей.
– Съем я ее, что ли? – возмутился Мурзик.
– А разве нет?
– Извини,– фыркнул Баюн,– но ты имеешь дело не с помойной кошкой, а с породистым котом благородных кровей. Мое меню: осетрина, мидии заморские, креветки там всякие, вискас… – Мурзик запнулся, сообразив, что увлекся. Вискас он видел только по Кощееву подносу, жутко завидуя при этом рекламным кискам.
– Так она тебе по делу нужна?
– Ну!
– Так бы сразу и сказал. Только вряд ли ты ее работать заставишь. Обленилась на халявных харчах.
– Замани ее вот в эту заводь, к берегу поближе, а дальше мои проблемы.
– Идет. Только без членовредительства. Согласен?
– Угу.
Водяной скрылся под водой.
– Готовы? – строго спросил Мурзик.
– Так точно! – Трава около заводи зашевелилась. Из нее высунулась мышиная мордочка, отдала лапкой честь и исчезла.
Вода забурлила. Сквозь бульканье пузырей до кота донесся голос водяного:
– Вот так… Правее чуть-чуть, там такой карасик жирненький тебя дожидается… а теперь прямо и до конца…
Направив пенсионерку в нужное русло, водяной резко вильнул в сторону и, отплыв на безопасное расстояние, высунул голову из воды, радуясь бесплатному представлению. На поверхности заводи мелькнул замшелый щучий хвост. Пенсионерка подслеповато тыркалась мордой в берег в поисках обещанного ужина.
– Огонь,– скомандовал Баюн.
Острые мышиные зубки перегрызли веревки. В воздух взметнулись камни с привязанной к ним сетью. Миниатюрные катапульты сработали четко.
– Цель накрыта, господин президент!
– Отлично, полковник. Премирую ваш полк отдельной головкой сыра.
Из травы раздался радостный писк.
– Тяните!
Сети медленно поползли верх. Внутри билась огромная двухметровая щука, отчаянно ругаясь и буквально кипя от возмущения.
– Кто разрешил рыбный лов с сетями? Безобразие! Куда Соловей смотрит? Милиция-а-а!!! Браконьеры жизни лишаю-у-ут!!!
