Михаил Бабкин - Пивотерапия
Дальше встал вопрос о загробной жизни. От него ведь никуда не денешься, правда? Сделать себя бессмертным Гений Мира просто не сообразил. Как-то в голову не пришло.
Бога Жуков разрешил. Правда, с ограниченной ответственностью. Без права вмешательства в земную и его, Первозванного, личную жизнь. И впрямь, какое же загробное существование, да без Рая, да без Бога?
Чертей и Ад солнцеликий Игорь Степанович отменил. Вдруг сам туда попадет? Так что был на небесах отныне сплошной Рай, но раздельный: «Люкс» и обычный, бытовой, без ненужных излишеств.
Книжечка постепенно подходила к концу и Большой Брат сильно запыхался, заполняя ее. Он писал уже все подряд, «на прозапас»: запретил синдром похмелья и венерические болезни, голод и страдания от обжорства, разрешил превращение воды в вино, ликеры и пиво; дышать под водой, летать по желанию. Ну, разумеется, только для себя. И все сейчас, немедленно, срочно, мгновенно! Сейчас! Сейчас!
А тут и книжечка закончилась. Под золотую пишущую ручку разгоряченного Великого Вождя попалась та самая строчка, что была отпечатана в самом низу самой последней страницы. «Дата смерти:..» Тут султан-шах-император по запарке и подмахнул: «Сейчас!».
…«Люкс» ему не достался. Игорь Степанович в Рай вообще не попал: Бог, обиженный на самоуправство Жукова, оставил его за бортом райской жизни. Правда, крылья ему выдали и лиру тоже дали: обязательный комплект.
Раздосадованный Игорь Степанович с тоской смотрел на свои похороны, лежа на облаке и нервно похлопывая крыльями. А иногда прицельно плевал на головы траурным женам, с которыми так и не переспал. А те думали, что идет дождь.
Усыпальная пирамида почти доставала до облака, где тосковал Жуков: с размахом была построена пирамида! По заслугам… Главная жена, вернее, главная вдова – выездная фотомодель Дуся, – опиралась на крепкое плечо сына с мужественным итальянским лицом. И никто не удивлялся тому, что сын в два раза старше своей матери. Ведь еще при своей жизни Игорь Степанович успел запретить всем удивляться!
И когда саркофаг с его телом погрузили в пирамиду, и когда весь Диск завыл в один голос: «Ha кого же ты нас покинул, отец родной!», и когда жалобно затрубили три слона под Диском, тогда перевернулся на своем облаке Жуков с живота на спину, закрыл глаза и сказал:
– А пошли вы все на… – и затренькал себе на лире.
Впереди была Ве-е-е-е-ечность. Ее он запретить забыл.
Повестка
Леониду Яковлевичу Дидруку до чертиков надоела демократия. Не то чтобы совсем, в полном своем понимании, а только ее материальные последствия – на предмет денег и покушать.
Понять Дидрука было можно. Всю свою жизнь он прослужил прапорщиком в армии, где все было ясно и понятно, кроме неуставных взаимоотношений. Зарплату давали вовремя, одевали, обували. Да и политикой мозги не засоряли. Она всегда была одна и та же: мы – хорошие, они – плохие. И никаких полутонов. По увольнении на пенсию он получил однокомнатную квартирку в центре города – Леонид Яковлевич был холост, – нормальную пенсию и полную жизненную свободу, то есть узаконенное право бездельничать и пить вино в рабочее время. И тут на тебе – демократия навалилась!
«Друзья по вермуту» после двух-трех совместных бутылок пытались объяснить ему, как теперь стало здорово: по телику то каратэ с мордобоем, то народные скандалы с забастовками; про политиков любому вся подноготная известна, баб голых тоже показывают. Развлечение! Опять же – вино в магазинах и ларьках круглосуточно. А что «мерседесы» опять в этом году подорожали на тысячу баксов, так плюнуть и забыть – трамваи пока ходят, когда электричество есть. Дидрук с ними упорно не соглашался, поэтому «друзья по вермуту» иногда били Леонида Яковлевича из-за идейных разногласий, хотя и пили за его счет. В общем, демократию отстаивали.
Сегодня Леонид Яковлевич был в особенно плохом настроении, грустный какой-то был. Газету из ящика украли, бутылки в магазине не приняли, пришлось грузчикам по дешевке сдавать. По радио передали, что Ленина в землю вскоре закопают, а Мавзолей по кусочкам иностранцам за валюту продавать будут. На сувениры. Дидрук как это услышал, так весь больным сделался. И решил – баста! Пора с этим кончать. Купил вермута, колбасы, три международных конверта и кучу марок. Зашел напоследок к «друзьям», попрощаться:
– Прощайте! – так и сказал он им, – может, более и не свидимся.
Те, конечно, перепугались, отговаривать его стали: не вешайся, мол, грешно это, попы отпевать не станут. Плюнь на обиды, не со зла ведь били, а так, для воспитания.
Отмахнулся от них Леонид Яковлевич, закручинился от людской глупости и домой пошел. Даже «на посошок» не выпил. Вот еще, вешаться! Как сами свою алкашную жизнь кончают, так и от других такого же ждут. Дудки!
В прихожей Дидрук смахнул с пальто и шапки снег, разделся, оглядел себя в зеркало – плотный, коренастый, рост средний, усы мокрые, – обтер лицо рукавом свитера и поспешил на кухню.
Кухня, как у всех холостяков, была его любимым местом. Здесь всегда не холодно, еда под боком, стол есть, окно в полстены. Уютно! Леонид Яковлевич поставил вино в холодильник – потом, потом! – заварил чай и приступил к делу.
Перво-наперво он сменил клеенку, застелив стол чистой, праздничной. Следом подмел пол, перемыл посуду. За всеми этими делами на улице стемнело, началась пурга. Снег шелестел о стекло, а на кухне было тепло, ладно. Дидрук принес настольную лампу, погасил верхний свет, критически огляделся вокруг. Порядок, рабочая обстановка! Можно приступать.
Леонид Яковлевич достал конверты из портфеля, стопку бумаги из серванта, заправил авторучку и сел за стол.
– Ну, с Богом, – сказал он сам себе и начал писать письмо.
«Господину Президенту США», – вывел Дидрук на листе и заколебался. Он очень боялся КГБ, которое нынче стало ФСБ, поэтому и прощался с друзьями-собутыльниками. Но отступать было некуда, решение Дидрук принял твердое.
«…от бывшего прапорщика бывшей великой страны СССР, Дидрука Леонида Яковлевича.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Уже в течение многих лет в нашем государстве черт его знает что творится. Сплошной развал, разврат и анархия! Гражданские войны, инфляция и рост преступности беспокоят всех честных людей доброй воли, и меня тоже. Больно видеть, как беднеет наше государство, особенно я в том числе. Это, Господин Президент, невыносимо, уж поверьте. Дошло до того, что нам, то есть не мне, а другим, присылают гуманитарную помощь. Добро бы, если новье, а то обноски разные. Говорят, в некоторых посылках вообще только кости да кирпичи с матерными записками. Так вот, Господин Президент, я намерен прекратить все это. Много лет ваша страна вела подрывную идеологическую диверсию по поводу нашего социализма „Голосом Америки“, „Би-Би-Си“ и ЦРУ. Ну, подорвали. А что дальше? Дальше, я спрашиваю, что? Испугались того, что наделали? Бучу устроили, а сами в кусты? Нет уж, дорогой Президент, так дело не пойдет! Бросили на полпути завоевание нашей страны, а это не дело.
Я официально требую – завоюйте вы нас полностью, наведите порядок, Христа ради! И царя поставьте над нами, чтобы порядок держал, а то вам за всем нашим государством из своей Америки не уследить, хотя вы там и понавешивали спутников в космосе. И чтобы не рублями пенсию платили, а долларами! Или хотя бы песетами, мне все равно, лишь бы на жизнь хватало.
Даю срок месяц, чтобы письмо дошло. А после жду от вас реальных действий! Всего хорошего!».
Леонид Яковлевич запечатал письмо в конверт, наклеил на него кучу марок и заполнил адресную графу. Посидел, барабаня пальцами по столу. Потом выплеснул недопитый чай в раковину, налил в кружку холодного вермута. Выпил, закусил колбаской. Подошел к окну – снег да снег, темень подвальная. Даже фонарей не видно. Дидрук вздохнул, сел опять за стол, взял чистый лист бумаги и твердым почерком начал следующее письмо.
«Господину Президенту всех инопланетян от бывшей социально-боевой единицы страны СССР, ныне простого жителя планеты Земля, Дидрука Леонида Яковлевича.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Уже в течение многих лет, т. е. оборотов нашей планеты вокруг звезды по имени Солнце, на Земле черт его знает что творится. Политика между государствами ни к хрену, ядерного и химического оружия невпроворот, вся планета ракетными шахтами просверлена. СПИД бродит по планете, призрак страшной гибели всего живого! И наверняка это утечка из чьей-нибудь бактериологической бомбы. А что еще может утечь из другой бомбы?
Загрязнены и моря, и океаны, и реки! Из моего крана пить невозможно, сплошная хлорка течет. Черное море вот-вот взорвется, сероводород в нем так и бурлит! Воздух отравлен машинами и прочим дымом, хотя я совсем не курю. Мутанты поэтому родятся то там, то тут. И почти все поголовно с двумя головами и тремя руками! А то и того страшнее.
