Елена Шелонина - Очарованный меч
— Давай, — протянул руку Корбак.
— Отдать можно только полную ставку, а в ней, кроме моих, вернее, теперь уже ваших, болтаются деньги этого господина, — кивнула Натка на Сиогена, запустила руку под прилавок, выудила оттуда два салта, дала на них полюбоваться ростовщику и убрала обратно. — Итак, призовой фонд два салта. Вы будете продолжать, уважаемый? — обратилась она к Сиогену.
— Конечно, — фыркнул философ, выудил из кармана пферинг. — Перебиваю ставку.
— И что это означает? — нахмурился Корбак.
— Что его доля в ставке больше, и он имеет право все забрать, если вы, естественно, ее не уравняете или не перебьете. Если уравняете, то потребуется опять независимое лицо…
— Я все понял, — отмахнулся ростовщик и полез в карман. — Вот вам один пферинг и… салт сверху!
Монеты тут же исчезли под прилавком.
— Ваша ставка бита, господин Сенека, — повернулась Натка к Сиогену. — Будете продолжать?
— Конечно! Чтоб я свой кровный салт да не получил назад?
На этот раз толстяк полез не в карман, а в суму.
— Вот вам ваш салт…
— В кассе лохотрона четыре салта и два пферинга… — проинформировала игроков девица.
— И еще салт сверху!
— Пять салтов два пферинга, — радостно подпрыгнула Натка, сдернув с прилавка очередную порцию монет.
— Осторожней прыгай! — прошипел под ней Темлан, которого она использовала в качестве табуретки. — И помедленней, я не успеваю.
Он действительно не успевал перекладывать сметенные с прилавка монеты через дырку в стене будки в котомку Сиогена. Слух о большой игре уже разнесся по всему базару, и будку шорника окружила толпа любопытствующих зевак. Если бы не огромная туша Кровавого Фоба, махинацию с дыркой раскололи бы в два счета. Тролль, четко следуя инструкциям хозяйки, пристроился за спиной философа, перекрыв обзор толпе, и операция отъема у буржуазии нажитых неправедным путем денег началась.
— Пять салтов и пферинг сверху!
— Мелко плаваете, господин Корбак. Пферинг и…
— И?
— И еще пять салтов сверху!
— Эх! Была не была! Пять салтов и еще столько же сверху!
На прилавок плюхнулся золотой кнар.
— Игра пошла серьезная, — обрадовалась Натка. — Будете отвечать, уважаемый?
— Спрашиваешь! — фыркнул Сиоген. — Пять салтов — уравниваю и золотой сверху!
С этого момента серебро перестало котироваться. Игра пошла исключительно на золото. А через полчаса кончилось и оно.
— В кассе лохотрона тысяча кнаров, два салта и два пферинга, — сияющая физиономия Натки лучилась радостной улыбкой. — Будете продолжать, господин Корбак?
Ростовщик похлопал себя по карманам, открыл кошель и понял, что если финансовые активы срочно не пополнить, пятьсот кнаров помахали ему ручкой. Целых пятьсот его личных, кровных золотых кнаров! Ростовщик покрылся холодным потом. Но в кассе лежит целая тысяча! Вряд ли в котомке этого толстяка больше золота, чем в его сундуке!
— Я… я сейчас. Вы только никуда не уходите! — Ростовщик метнулся в дом.
Как выяснилось через два часа, котомка незнакомца оказалась просто безразмерной. Гомон толпы прекрасно заглушал звон пересыпаемых в нее через дырку монет. И операция прошла без сучка без задоринки. Ростовщик еще не раз мотался в дом, пополняя свои финансовые запасы, пока не проиграл все, вплоть до расписок своих должников, и, сообразив, что в одночасье стал банкротом, начал рвать на себе волосы во всех местах, до которых дотягивались руки. А затем произошло событие, которое жители Лусора иначе, как чудом, назвать просто не могли.
— Я не признаю материальные ценности, — перекрывая вопли Корбака, громогласно заявил Сиоген, — они порабощают человека, а человек потом начинает ради них порабощать других людей! Именно поэтому я всегда утверждал, что самое справедливое общество — это первобытное общество, а не империя!
Закончив свою пламенную речь, опальный философ торжественно порвал в клочки все долговые расписки горожан. Пришедшая в неописуемый восторг толпа взревела, подняла на руки Сиогена и отнесла его в ближайший кабак вместе с котомкой, чуть не оторвав при этом руку Темлану, пытавшемуся запихнуть в нее через дырку в будке последние монеты.
— Жаль, что у меня нет при себе дубины, — простонала Натка, — я бы показала этому придурку, как в первобытном обществе относились к материальным ценностям!
— Ваше величество, Гартран только что доложил, что они его нашли.
Тант Первый оторвался от бумаг и уставился на ворвавшегося в кабинет секретаря.
— Кого нашли?
— Сиогена.
— И где сейчас этот сумасброд?
— Вы не поверите, ваше величество.
— Поверю, излагай.
— В данный момент он спаивает жителей города Лусора.
— С его отношением к материальным ценностям ничего удивительного. Конечно, верю, Сенон. И давно спаивает?
— Второй день подряд.
— На меня сильно ругается?
— Не могу знать. Подробности у Гартрана.
— Зови его сюда.
Главу тайной канцелярии долго ждать не пришлось. Он сразу же вошел в кабинет, не дожидаясь приглашения. Судя по оперативности, эта худосочная серая личность подслушивала под дверью.
— Гартран, первый вопрос…
— Он вас не ругал! — тут же отрапортовал глава тайной канцелярии.
— Читаешь мои мысли. И подозреваю, что читаешь их под дверью, — удрученно вздохнул император. — Ладно. Тогда второй вопрос. На какие деньги этот лоботряс народ спаивает? С его отношением к презренному металлу их у него по определению быть не может.
— По нашим оперативным данным, он создал какой-то новый раздел науки под названием лохотрон и с его помощью обыграл лусорского ростовщика Корбака. Причем обыграл вчистую. Без единого пферинга оставил. Тридцать две тысячи золотых кнаров плюс долговых расписок тысяч на пятнадцать.
— Что за чушь! Как можно с помощью науки кого-то обыграть?
— Не знаю.
— Он был один?
— Нет. С ним какая-то рыжая девица. Ее все кличут то леди Натали, то Наталкой, то Наткой. Еще с ним был тролль с жутковатым именем Кровавый Фоб, очень красивая девушка в дорожном костюме наемницы со странным мечом…
— Что в нем странного?
— У него гарда в виде цветочка, а рукоять, словно обрубок стебля.
— Вот бабы, — развеселился император, — вечно что-нибудь придумают.
— Это точно, — поддакнул Гартран. — Такой меч даже обнажать не надо. Все враги сразу со смеху помрут.
— Я уже хочу с ней познакомиться. Кто там еще с нашим обормотом?
— Какая-то эльфа по имени Ленка.
— Ленка?
— Так ее леди Натали зовет. А еще Элькой. Мы, честно говоря, уже запутались. Кстати, Сиогена они почему-то называют Сенекой, но философ это имя по пьяни постоянно забывает, и пока они его настоящим именем не назовут, не откликается. Штатный информатор Лусора именно так его и опознал.
— Забавно. Выходит, Сиоген действительно настоящий ученый, а не обычный фигляр, как утверждали его завистники. Философ! Новый раздел науки создал.
— Выходит, так.
— И успел обзавестись новыми друзьями, — ревниво пробормотал король. — Кстати, что его друзья сейчас делают?
— Второй день пытаются вытащить философа из кабака, но жители Лусора его им не отдают.
— Почему?
— Сиоген порвал все выигранные у Корбака долговые расписки горожан и к тому же очень щедро наливает. Думаю, пока он в городе все тридцать две тысячи кнаров не оставит, они его у горожан не отобьют. Прикажете арестовать?
— Кого?
— Государственного преступника.
— Я тебе арестую! Не вздумай!
— Но вы же сами…
— Я это я, а ты это ты. Без этого толстяка при дворе стало так скучно! Ну вот чего ему не хватало? Лучшие апартаменты ему выделил во дворце, а он в них притащил свою бочку, да еще и обхамил меня при этом, скотина!
— Не может быть! — ужаснулся Гартран, как будто слышал эту историю впервые.
— Еще как может! Содрал со стены факел и начал по дворцу разгуливать, делая вид, что не видит меня в упор. Да еще и орал как ненормальный: ищу человека! Вот кто он такой после этого?
— Оригинал-с, ваше императорское величество, — деликатно кашлянул секретарь.
— Это уж точно. В оригинальности ему не откажешь, — тяжко вздохнул король. — Ладно, наблюдайте за этим оригиналом и его компанией и не забывайте мне подробно обо всем докладывать. Да, а во что они с этим ростовщиком играли?
— Сам не пойму, — недоуменно пожал плечами Гартран, — начали вроде бы в кости играть, а потом обошлись без них.
— Забавная наука лохотрон, — задумался король. — Надо будет взять ее на вооружение. А то герцог Садемский постоянно меня в карты обыгрывает. Наверняка ведь шельмует, каналья, а за руку поймать не могу! Ладно, наблюдайте. Тайно наблюдайте, и каждый день подробнейший доклад сюда! — ткнул пальцем в стол его величество Тант Первый.
