Светлана Багдерина - Иван-Царевич и С. Волк
— А если ваша Варвара сегодня не вернется, как я до своих добираться буду? — жадно поглощая сухую подгоревшую гречку, сквозь набитый рот поинтересовался Иванушка. И не сразу заметил, что хозяин вдруг почему-то вытянул шею и выпучил глаза, таращась куда-то ему за плечо, на печку. И поэтому, когда за его спиной хорошо знакомый голос посоветовал: «Переночуешь здесь», под стол последовала оставшаяся половина молока вместе с корчагой.
Он обернулся. В пламени печи отчетливо проступали очертания прекрасного женского лица, явно наслаждавшегося произведенным эффектом.
— Ярославна?! Как ты меня нашла?! Как ты это делаешь?! Где ты?!
— Я-то там, где и должна быть, Иванушка, а вот какая нелегкая занесла тебя в единственную в Лукоморье деревню оборотней ночью в полнолуние… Впрочем, я должна была это ожидать. Это же так естественно…
Иван насупился.
— Это ОНА? — заворожено прошептал Евсей, не сводя поочередно своих косых глаз с чудесного явления.
— Ага, я вижу, слава обо мне идет впереди, — приторно-сладко улыбнулась ведьма. — Это хорошо. Не люблю представляться. А теперь слушай, Ванюшенька. Варвара Евсея не придет до утра — она сейчас с племянниками на пикнике в лесу. Там, где раньше, часа полтора назад, была стоянка разбойников. А утром, вернувшись, сразу заляжет спать — набираться сил для новой ночи. Тебя она не тронет. Если не захочет, чтобы в их роду к зайцу прибавилась жаба. А хозяин позаботится ей это разъяснить. Правда, Евсеюшка?
— Тебе меня не запугать, — выпятил вдруг впалую грудь смешной мужичок.
— А я не запугиваю. Я просто объясняю, что надо делать, чтобы все хорошо кончилось, — рассеяно пожала плечами ведьма.
— Для кого? Для него? — снисходительно мотнул головой Евсей в сторону Ивана. — Царевичем больше, царевичем меньше — тебе-то, ведьме, какое до этого дело? Ученые люди и оборотни всегда были ближе друг к другу, чем ко всяким городским хлыщам. А сейчас он в моей власти. Хочу — милую. Хочу — супружнице скормлю. Что ты мне сделаешь? Да ничего. А если он тебе действительно так дорог, то давай поторгуемся. — раскосые глаза оборотня хитро прищурились. — Ты мне — услугу небольшую, я тебе — парнишку живого.
— А ты действительно хочешь знать, что я с тобою сделаю? — вежливо поинтересовалась Ярославна, и, прямо на выпученных от ужаса глазах оборотня, руки его ссохлись, позеленели, ногти выпали и, как листики весной, между пальцами пробились коричневатые пупырчатые перепонки. В избе пахнуло болотом.
Иван был более чем впечатлен. Впечатлен ли был Евсей, выяснить не представлялось возможности по причине бессознательного состояния такового. Да, впрочем, его мнением никто и не интересовался.
Королевич Елисей сейчас бы очертя голову бросился на защиту друга, сраженного злыми чарами неизвестного колдуна. Иван сделал то же самое, и то, что на этот раз незнакомец был сражен чарами его друга, ничего не меняло для пылкого царевича.
— Сделай сейчас же как было и извинись перед ним! Так нельзя обращаться с людьми! Ну и что, что он оборотень! Это еще не значит, что с ним можно так поступать! — Иван еще раз, помимо воли, взглянул на руки-лапы незадачливого зайца: «В Шантони за лягушачьи лапки такого размера, наверное, можно было бы получить если не пол-царства, то город приличных размеров — наверняка». От такой мысли, не приличествующей истинному витязю Лукоморья, он смутился, закашлялся, покраснел, и чтобы скрыть замешательство, прибавил оборотов, целенаправленно глядя исключительно перед собой:
— Думаешь, если ты — ведьма, то тебе все дозволено?! Он был добр ко мне! У него была жизнь тяжелая! И детство трудное! Он страдал от собственного несовершенства! Его психосоматический комплекс неполноценности… — нет, витязи так не говорят. Что же говорил Елисей в таких случаях? А, вспомнил! И, прочистив горло, царевич сосредоточился, вызвал в памяти страницу шестьсот сорок пять и выдал:
— Сгинь, смрадное исчадие преисподней, гнусное порождение омерзительнейшего из… — ой, что это я такое говорю, это же Ярославна, сестра Серого! И, к тому же, с дамами так обращаться некультурно. Но ведь так говорил Елисей!… Как все таки тяжело быть лукоморским витязем…
— Ты хочешь еще что-нибудь сказать перед тем, как…
— Да! Никакой опасности ни для кого не было!!! — выпалил Иванушка, но, потом, подумав, добавил:
— Пока ты не появилась… Он только хотел, чтобы ты ему помогла излечиться, но, наверное, просто не знал, как попросить. За это не наказывают! И в конце концов, я не маленький ребенок, я сам могу о себе позаботиться и выбирать себе друзей!.. — до него внезапно дошло что-то тревожное, зарегистрированное с минуту назад его мозгом, и он осекся.
— Перед тем, как что?
Ярославна устало улыбнулась и провещала:
— Иванушка, свет мой, если бы ты не был другом Сергия, то сейчас Шантони пришлось бы раскошелиться на два города приличных размеров. И это только за передние.
Царевич прикусил язык.
Ярославна продолжала:
— Но если ты хочешь, чтобы мы с Сергием завтра заскочили сюда, чтобы взять твои сапоги и кольчугу для передачи родителям для похорон, я не буду с тобой спорить и все исправлю, как ты требуешь.
— ?
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы слово «оборотень» употребляли в значении «заслуживающий доверия»?
— Н-нет, а что?
— Вот и я — нет. Подумай на досуге об этом. А теперь — спокойной ночи. Позаботься о себе хорошо, немаленький ребенок. Завтра после восхода солнца будь на западной окраине деревни — мы тебя подберем. И привет тебе от моего братца…
Образ ведьмы в огне стал бледнеть.
— Постой! Постой! А как же Евсей?! Он же не может оставаться таким на всю жизнь?! — метнулся к печке царевич.
— Заклинание рассеется к обеду, — донесся слабый голос издалека. — Но при необходимости я всегда смогу найти денек-другой, чтобы восстановить его, на этот раз — навсегда, так и передай своему… другу…
* * *Первым в зависшее над печной трубой корыто запрыгнул Серый, потом втянул Ивана. Отчаянно щелкнули в воздухе мощные челюсти, и одним сапогом в гардеробе царевича стало меньше.
— Готовы? — обернулась Ярославна.
— Поехали! — махнул рукой отрок.
Иванушка перегнулся через край своего воздушного судна и глянул вниз. В бледнеющем свете полной луны белели клыками ощеренные пасти и горели дьявольским зеленым огнем глаза. Еще один громадный волк, изогнувшись, выпрыгнул из стаи. Иван отшатнулся. Он только сейчас понял, чего избег по счастливой случайности по имени Сергий, и тошнота подступила к горлу. Он закрыл глаза, хотел сглотнуть, но шершавый язык на пару размеров больше обычного поворачивался с трудом, а во рту было сухо, как в пустыне Самум.
Ярославна взяла курс на запад, но не раньше, чем сделала прощальный круг над евсеевой избой, вокруг которой, казалось, собрались все оборотни округи. Тающая под лучами невидимого пока еще солнца темнота буквально кишела серыми спинами и зелеными точками. Ведьма буркнула себе под нос нечто невнятное и жестом сеятеля со знаменитой картины кинула что-то в самую гущу завывающих злобных тварей.
Вой достиг своего пика, прервался, мгновение стояла тишина, и вдруг изо всех нечеловеческих глоток разом вырвался оглушительный рев, тут же сменившийся кровожадными воплями и пронзительными визгами боли.
— Что случилось? — силясь перекричать поднявшуюся какофонию, царевич припал почти к самому уху друга. — Кого это они?…
Тот лишь пожал плечами.
Летающий караван не спеша удалялся с места загадочного побоища.
Задремавший на тюках в грузовом корыте Иванушка проспал до самого привала, но сон его был неровным, со стонами, вскриками, метаниями, и мог он воздушное свое путешествие закончить раньше времени на земле, если бы не верный Серый. Снился усталому витязю Лукоморья бедолага Евсей, так и не пришедший в себя после учиненного ему славной Ярославной нервного потрясения, неожиданное появление отрока Сергия, бой с невесть откуда взявшимися оборотнями, разлетающиеся в щепы ставни, отчаянное бегство на крышу, и Ярославна, с торжествующей усмешкой пролетающая мимо: «Я же тебе говорила!!!» На этом моменте он отчаянно прыгал ей во след, промахивался мимо ступы, и вверх тормашками летел в разверстые пасти волков под декламацию ведьмы: «Сгинь, смрадное исчадие преисподней…»
От толчка при приземлении Иван с облегчением проснулся, и тут же почувствовал себя до крайности разбитым и невыспавшимся. Но засыпать прямо тут же он слегка поостерегся. «Какие сны в том смертном сне приснятся…»
— Сергий, Ярославна, спасибо, что вытащили меня оттуда… — смущенно проговорил царевич. — Наверно, не стоило мне туда с ним ходить, но так все получилось… Я нечаянно подстрелил его, пока он был зайцем, и не мог его бросить на произвол судьбы, одного, беззащитного, в лесу…
