Кит Лаумер - Война Ретифа (сборник)
— Между нами, Ретиф, — тихо сказал Маньян, отходя от окна, в которое он высматривал вылезающего на берег всего в тине Лилта. — Каков подлец этот Лилт!
— Не успел я толком поговорить с ним, как он сразу же пожелал выйти, — ответил, улыбаясь, Ретиф. — Однако, он оставил после себя вот это, как память о своем посещении. — Он показал на небольшой дискообразный предмет, болтавшийся на ремне крокодиловой кожи. — Это его вещица. Я нашел ее у окна.
— Похоже на обычные часики «Микки Маус», — сказал Маньян. — Но судя по загадочному выражению вашего лица, это совсем не так? Ну, так что же это, можно полюбопытствовать?
— Вот именно! Это, господин Маньян, я и предлагаю нам с вами выяснить в первую очередь.
4
— Мне не нравится это, Ретиф, — сказал Маньян, наблюдая со своего места около стогаллоновой вазы с пуншем за группами дипломатов, землян и чужеземцев, разгуливающих по танцзалу.
— Здесь, говорят, есть еще и приличный джин, — ответил тот, оглянувшись с улыбкой на массивную вазу.
— Я не об этом. Меня гнетет общая атмосфера, — уточнил Маньян. — И не подумайте, что речь идет о проветривании помещений. Я имею в виду, что у меня такое чувство, как будто должно случиться что–то очень неприятное.
— Расслабьтесь, господин Маньян, — мягко посоветовал Ретиф. — Посол сегодня не собирается продлевать свою речь более получаса.
— На коленях прошу, — обойдитесь пока без ваших шуточек, Ретиф! Они не ко времени. Как вы знаете, я удивительно чувствителен к экстрасенсорным вибрациям всех видов. Эту чудесную особенность, полагаю, я унаследовал от тетушки Пруделии…
— Это настоящее чудо, — признал Ретиф. — А как вам это? — Он поприветствовал поднятым бокалом стройную стенографистку, вальсирующую в объятиях полковника Уорбатона.
— Ретиф! Будьте так любезны обращать внимание на мои слова! В конце концов настоящий дипломат чувствует себя уверенным только тогда, когда он подозревает!
— Вот это верно, господин Маньян, — сказал Ретиф, поставив бокал на поднос проходящему мимо слуге. — И я подозреваю, что мисс Брасвел будет рада услышать пару хорошеньких анекдотов после двух с половиной вальсов, наполненных военными мемуарами полковника.
— Вполне возможно, — ответил Маньян, уже не на шутку начиная раздражаться. — Тем не менее я предлагаю вам отложить на время вашу миссию сострадания по отношению к стенографистке, а пока заняться проблемой надувательства, парами которого наполняется здешний воздух с каждой новой минутой.
— Если вы имеете в виду то, что посол Джит вот уже двадцать минут шепчется в сторонке со своим военным атташе, то я согласен: это не продвинет вперед генеральные усилия по расовому примирению.
— Не только это. Я заметил, что советник Лилт, кажется, усердно зазывает на пару слов военного наблюдателя с планеты Бога.
— Да, похоже на то. А вот господин Паунцрифл уже как минимум сорок минут находится в окружении трех наших гостей от союза «Помощь Женщин в Боевом Пацифизме».
— Не думаю, что у величественных дам имеются какие–нибудь жестокие намерения, — сказал Маньян. — Однако этот подленький маленький гроасец, атташе по культуре. Нагоняй или Негодяй, или как там его еще зовут!..
— Снинкай. Он, кажется, крайне поглощен предметом, — какой уж там, я не знаю, — о котором разглагольствует советник Байтворс. Он зажал его между теми лопухами в громадных горшках и держит там уже по меньшей мере полчаса.
Точнее, с той минуты, когда прибыл временный посланник, специалист по забастовкам и саботажу, — заметил Маньян. — А вон посмотрите: pro tern note [17] шеф полиции уединился с капитаном Тилтом, человеком, которому даже из числа его соотечественников–гроасцев никто не доверит помочь перейти улицу grand–mere note [18].
— Не имей она даже при себе ни гроша, который можно было бы украсть, — продолжил сравнение Ретиф. — Бьюсь об заклад, что все планы, которые затеваются сейчас в этом зале, не имеют ни малейшего отношения к водворению спокойствия на этой несчастной планете.
— Так как же можете вы с чистой душой стоять здесь и строить глазки женщинам? — не скрывая своего неудовольствия, воскликнул Маньян. — Ясно, как день, что от гроасцев и их подхалимов добра ждать уже нечего!
— Очень может быть, господин Маньян. Но что думают они, видя нас, стоящих плечом к плечу с угрюмыми лицами и косящимися на них зловещими глазами?
— Хорошая отговорка для стряпания заговоров прямо у нас на глазах!
— Да, они предпочитают почему–то сговариваться здесь, а не где–нибудь, куда не так легко просунуть любопытный нос, — заметил Ретиф.
— О, наглость негодяев! Пойдемте, Ретиф, расскажем сию же минуту о наших подозрениях его превосходительству…
— Предлагаю обождать еще немного, господин Маньян. Глядите–ка: вон парочка ребят из гроасской администрации пробираются позади морских гвардейцев к стеклянной двери. Дадим им время получше проявить себя.
— Какого черта? — проворчал Маньян. — Думаете, они собираются порыться в архиве?
— Мы с вами не имеем права этого допустить. Интересно все–таки, что у них на уме?
— Может, они хотят подбросить бомбу, а потом свалить все на аборигенов? Или запалить здание? Кто знает? А вдруг они затеяли подбросить в наши досье и расписки пару–тройку фальшивых бумажек?
— Ну уж вы скажете! Особенно последнее! Жуткая вещь!.. — ответил Ретиф, поморщившись. — Пока еще мы успеваем остановить их прежде, чем они устроят какую–нибудь гадость. — Он внезапно замолчал, заметив легкую рябь, пробежавшую по портьере, рядом с чужеземцами, за которыми он наблюдал. Потом он даже вроде бы увидел знакомое лицо. «Ба! Да это же Гнудф! Тот самый смешной торговый агент, что зашел погреться на совещание межпланетной Мирной Конференции! Значит, все еще зябнет!» Ретиф улыбнулся и тут же забыл о лумбаганце. — Кажется, нам пора полюбопытствовать, что это гроасцы там задумали? А, господин Маньян?
— Во всяком случае надо это дело довести до сведения лиц, облеченных соответствующими полномочиями. А впрочем… Было бы здорово сесть тем молодчикам на хвост: ведь здесь, в Замке, ничего значительного они натворить, скорее всего, не сумеют. Да, тут мы, пожалуй, обойдемся без посторонней помощи. — Маньян отряхнул и расправил свой ультраофициальный вечерний костюм цвета виноградного сока в струночку, натянул на лицо каменно–вежливую маску и пошел вслед за Ретифом, который уже продирался сквозь толпу приглашенных на вечер.
Выйдя на террасу, они едва успели заметить скользнувшие с балюстрады в густой кустарник тени двух гроасцев.
— Я так и думал! — не удержался от восклицания Маньян. — Какая наглость! Ведь перед носом табличка: «По газонам не ходить!» Ну, ладно, об этом тоже будет доложено кому следует…
— Подождите, — прервал его Ретиф. — Слышите?
Из кустов донеслись отчетливые звуки ударов обо что–то и затем легкие быстрые шаги по мощеной тропе. Сильный пучок зеленого света внезапно трижды прорезал темноту, затем наступила пауза, потом сигнал повторился.
— Ба, да здесь серьезные игры! — прошептал Ретиф, обращаясь к Маньяну, схватившему его судорожно за руку. — Посмотрим, что нам покажут дальше.
И снова они ясно услышали звук шагов по тропе. На этот раз они приближались.
Кусты расступились, и над балюстрадой появилось бледное пятиглазое лицо. Через минуту оба гроасца вновь оказались на террасе и уже оттуда небрежной медленной походкой, попыхивая трубками с местным легким наркотиком, направились все к той же стеклянной двери.
— Вот это мило, — зашептал Маньян, стоя вместе с Ретифом в тени на террасе, — они присоединились к веселью так, как будто бы ничего и не случилось только что!
— Если они покинули этот зал, крадучись и воровато озираясь по сторонам, то это еще не значит, что они так же должны сюда возвращаться, — сказал Ретиф. — К тому же, собственно, еще ничего значительного и не случилось.
— Вы, значит, полагаете, что нам следует ожидать продолжения?
— Я подозреваю, что мы видели только сигнальщиков. А сигналы обычно чему–либо предшествуют. Скажем, вывозу из архива полного комплекта инструкций и распоряжений Корпуса.
— Но зачем им это?
— Вопрос, полагаю, риторический, господин Маньян? — Ретиф замолчал, услышав слабое пищание у себя на запястье. Он отогнул манжет: миниатюрная мордочка Микки мягко сияла в темноте; лапки бешено вертелись по кругу циферблата, что–то показывая.
— Эй, Лилт! — проскрежетал тонкий и неприятный голос на лумбаганском. — Почему ты не дал сообщение тогда, когда это было уговорено по плану?
Ретиф поднес коммутатор поближе к лицу.
