Мария Быкова - Путь к золотому дракону
Зал на втором этаже был разделен на три комнаты. В самой большой находилась библиотека; увидев количество книг, я со сдавленным стоном кинулась к полкам, но предусмотрительный Эгмонт уже поставил вокруг них защитное заклинание. Наверное, Лерикас смогла бы взломать его мизинцем, но предлагать аррскому конунгу подобные вещи было как-то совестно. Да и вообще странно осуществлять взлом библиотеки на втором этаже, когда на первом вершится правосудие.
— …и четыре коровы… — донесся снизу монотонный голос секретаря.
Я печально посмотрела на книжные полки и прошла следом за Лерикас в другую комнату.
Там располагалась гардеробная. Вдоль стен стояли большие сундуки, покрытые резьбой. Из любопытства я приоткрыла один и присвистнула — внутри лежала груда металла, которую при некотором воображении можно было принять за доспехи. Я немедленно проверила два других, но в одном лежали ткани, купленные про запас в соседнем городе, а в другом — постельное белье.
Оружия здесь не было. Всю свою коллекцию Эгмонт держал в доме на острове.
Последняя комнатка была спальней. В углу стояла огромная кровать — из-за полога, накрывающего ее с трех сторон, и резной деревянной спинки она сама казалась комнатой в комнате. Сейчас полог был поднят и подвязан толстым золоченым шнуром.
— Ты здесь спишь? — зачем-то спросила я.
— Ага, — кивнула Лерикас. — Я вообще-то хотела расположиться этажом выше. Там воздух свежий и к небу ближе. Но Эгмонт был очень против.
— Верхний этаж предназначен для туристов, — вспомнила я слова экскурсовода.
— A-а. Ну поднимемся — увидишь. А вот это, собственно, и есть То-Самое-Окно.
То-Самое-Окно, на мой взгляд, ничем не отличалось от остальных. Узкое и длинное, застекленное (и я даже знаю, за чей счет!), изнутри оно закрывалось ставнями. Под ним стояла деревянная скамья с обитым узорчатой тканью сиденьем. Я представила сцену объяснения и решила, что если скамья тоже сохранилась с тех легендарных времен, то это ей, а не окну, нужно было посвящать баллады. По собственному опыту и по наблюдениям за Полин я знала, что влюбленные вечно захватывают самые удобные лавочки.
Отдав должное Тому-Самому-Окну, мы поднялись на третий этаж. Да. Вот чего-чего, а свежего воздуха здесь было предостаточно — в окнах не было даже слюды, даже пузыря. Ветер свободно гулял меж старых кресел, скамей и прочего барахла, которое давно нужно выбросить, да рука не поднялась.
— А туристов-то они куда складывают? — вырвалось у меня.
— Во-он туда. — Лерикас безошибочно указала на узкую щель между полуразвалившимся буфетом и бывшей кроватью. — Стелют на пол шкуру, дают плащ и пару подушек. Незабываемые впечатления гарантированы…
— Раньше весь этот этаж занимали воины, — говорила оборотница, пока мы поднимались на смотровую площадку. Она даже не запыхалась, хотя лестница оказалась очень крутой. — Но теперь в замках стараются разделять личное и… хм… сеньориальное. Крепости превращаются в усадьбы… хотя, конечно, этот процесс займет еще немало времени…
Мы вышли наверх, и холодный ветер отбросил мою косу назад. Я зажмурилась от неожиданности. День сегодня выдался ясный, но холодный, и здесь, на самом верху, отчетливо недоставало если не плаща, так хотя бы куртки.
К полудню распогодится…
Лерикас подошла к самому краю и встала между зубцами.
— Ты боишься высоты, Яльга?
— Нет, — подумав, сказала я. Отсюда все казалось очень маленьким, но больше всего меня поразило, как раздвинулся горизонт. Я видела заливные луга за лесом, а вдалеке серебрилась на солнце гладь озера.
— Ты ничего не чувствуешь? — с намеком спросила оборотница.
Я насторожилась.
— Холодно, вот и все…
— Да? — Лерикас прищурилась.
Я посмотрела на дорогу, ведущую к замку. По ней как раз скакал какой-то путник — сверху был виден его серый плащ и то, что лошадь была вороная.
— Смотри, еще кто-то правосудия захотел…
Лерикас присмотрелась, придерживая развевающиеся волосы.
— Это не к правосудию, это ко мне! — Она обернулась, вдруг подмигнула и спрыгнула с башни.
Я чуть не прыгнула следом. Но в лицо мне ударила волна горячего воздуха — золотой дракон Арры облетел вокруг донжона и, расправив крылья, резко спикировал вниз.
Огромная тень накрыла дорогу. Всадник спокойно поднял голову, остановил лошадь и спрыгнул на землю. В следующее мгновение он уже обнимал свою жену.
— Рэнт, это Эгмонт, мой друг. Эгмонт, это Рэнт, мой муж. Ну что, можно считать, что вы знакомы?
— Э-э… — сказал Эгмонт, машинально пожимая протянутую волкодлаком руку. — Очень приятно. Я много о вас слышал.
— Я тоже, — серьезно ответил аррский принц-консорт. — Эрик часто на вас ссылается. Чаще он упоминает только два слова…
— Подождите, — медленно произнес Эгмонт, — я попытаюсь угадать какие.
Он посмотрел куда-то вбок и вверх и предположил:
— «Книги»? Э-э… «старые книги»? «Много книг»? Хотя нет, для Веллена много книг быть не может…
Мужчины дружно расхохотались.
— Располагайтесь, как сочтете необходимым. В этом замке нечасто видели волкодлаков.
— Замок — это хорошо, — вставила Лерикас. Минуту назад она о чем-то оживленно шепталась с Сигурдом. — Но вряд ли стоило проделывать такой путь из Межинграда, чтобы сидеть в четырех стенах! Лето уже на исходе. Как насчет легкой прогулки? Говорят, Эгмонт, у вас просто замечательная рыбалка…
— Точно, — весомо произнес Сигурд. — А знаете, конунг, какую превосходную уху варит наш Эгмонт?
Мы с Рихтером переглянулись. Значит, не только мне показалось, что оборотни выступают против нас единым фронтом. Складывалось впечатление, что Рэнтара позвали еще и для того, чтобы у них оказался численный перевес.
Но, с другой стороны, чего опасного может быть в рыбалке? Разве что комары нас сожрут — так спасибо руководителю практики, у меня еще полбанки мази осталось! Я представила, как мы пятеро будем сидеть на берегу реки и уплетать уху по-эгмонтовски. И где еще, мрыс дерр гаст, у меня будет возможность поговорить с Рэнтаром Нарроугардом в теплой, почти домашней обстановке?!
Опять же будет о чем рассказать Полин…
— В самом деле, Эгмонт, — как будто со стороны услышала я свой голос. — Я весь год вспоминала твою уху… — Вспоминала незлым тихим ласковым словом, но это к делу не относится. — Да и вообще — сколько их осталось, теплых летних дней? Всего ничего!
Теперь нас стало четверо против одного. Хотя нет, пятеро — на нашей стороне было чувство долга хозяина, принимающего гостей. И Рихтер капитулировал.
Тем же вечером мы отправились на рыбалку. Как и ожидалось, у Эгмонта («Запасливый ты наш», — долго ворчал Сигурд) нашлось все необходимое. Спустившись с холма, на котором стоял замок, мы пересекли небольшой лесок и вышли к реке. Я немедленно вспомнила рассказ магистра Зирака: именно здесь утопили предыдущего графа, сводного брата Эгмонта. Но мага, похоже, это не слишком-то огорчало.
Лерикас, как полагается конунгу, немедленно начала руководить. Сигурд, как полагается подданному, безропотно выполнял указания. Он установил палатку, подготовил кострище и собрал целую груду хвороста, а потом был милостиво отпущен искупаться. Эгмонт с Рэнтаром тем временем поделили реку на участки и принялись выяснять, чей способ рыбалки лучше. Маг предпочитал удочку, а волкодлак, следуя традициям, по-простому ловил рыбу руками.
Я сидела на пригорке и наблюдала за процессом, подбадривая то одну, то другую сторону. Стороны не слишком-то нуждались в подбадривании, зато они нуждались в зрителях. Мне все равно было нечем заняться: Рэнтар объявил, что рыбалка есть чисто мужское дело, а женщина должна украшать собой компанию. Я не стала сражаться за права женщин, потому что никому в здравом уме не хочется чистить рыбу и мыть посуду.
Солнце спряталось за лес, и от земли потянуло холодом. Но в реке еще отражалось розовое закатное сияние, и все: замок на фоне темнеющего неба, плеск воды, азартные возгласы рыбаков — вдруг показалось каким-то сказочным, прекрасным и печальным одновременно. Отсюда до обычной жизни было еще дальше, чем от Арры до Межинграда.
— Вы там что, всю рыбу выловить решили? — не выдержала Лерикас. — Нечего экологию нарушать! И вообще, Эгмонт, в это время в замке ужин дают!
— За отдельную плату! — тоненьким противным голоском подтвердила я.
— Туристы — главная статья нашего дохода!
— Оно и видно… Ай! — Рядом со мной встряхнулось что-то большое, лохматое и мокрое насквозь. — Сигри!..
Только присутствие декана с одной стороны и конунга с другой удержало меня от иных выражений.
…В состязании традиций и прогресса последний потерпел полное фиаско. Вся крупная рыба в этой реке плавала исключительно вокруг Рэнтара. Судя по его улову, выстроилась целая очередь рыб, желавших посмотреть на настоящего волкодлака. А Эгмонт со своими удочками надоел им хуже горькой редьки.
