Венсеслао Флорес - Человек, который купил автомобиль
И, дав этот отеческий совет, он, явно взволнованный, стал пробираться к выходу.
- Какое несчастье! - пробормотал я.
- Да, - отозвался визитер, - или, правильней сказать, невезенье!
- Как такое могло произойти?
Он пожал плечами.
- Случайность, простая случайность. Я уже построил много домов и могу вас заверить, что ни один из них не устойчивее этого. Нас обвиняют в том, что мы не отличаемся ни добросовестностью, ни мастерством. Ерунда! А как же дома, которые мы построили и которые до сих пор стоят? Я вам вот что скажу: все дело в главном камне. Если с главным камнем все в порядке, бояться нечего. Важно только дождаться, чтобы дома построили справа и слева. После этого наш дом почти наверняка не повалится. То есть повалиться он может, но такое бывает очень редко.
- Что такое главный камень? - спросил его я.
- Иногда это кирпич, иногда кусок балки. Но мы его называем именно так.
- И где же он в этом доме?..
- Все дело в том, что этого мы не знаем. О, если бы знать!.. Чудо, что этот дом стоит: по воле провидения один кирпич лег так, что стена упасть не может. Если кто-нибудь сдвинет этот кирпич с места, равновесие нарушится и дом рухнет. Есть дома, в которых главный камень находится глубоко; такие дома не падают никогда. В других вы в один прекрасный день вбиваете в стену гвоздь, или роняете что-то на пол, или бросаете в потолок мяч, и - раз! - вы сдвинули главный камень, и с домом происходит то же, что с храмом филистимлян, когда его обрушил Самсон...
- А уже известно, что произошло?..
- Да, все удалось выяснить. Надо было зажечь стружку, чтобы разогреть клей, и чиркнули спичкой.
- Всего-навсего?..
- С главным камнем надо обращаться очень осторожно. Вот и... - Он умолк ненадолго. - А вообще-то виновата спичка. Если бы спички загорались легко (а мы вправе этого от них ожидать), ничего, возможно, и не произошло бы. Но молодой рабочий чиркнул ею раз двадцать, с каждым разом нажимая все сильнее. И, конечно, все закачалось. Это будет нам защитой на суде. Мы будем добиваться от спичечной фабрики возмещения всех убытков.
И почтенный господин, озабоченный, погруженный в размышления, удалился.
До темноты мне пришлось предоставить балкон еще одному посетителю. Это был губернатор, он тоже пожелал обратиться к двенадцати рабочим на крыше с речью. Он сказал, что страшно опечален положением, в котором они оказались, и что ему это положение понятнее, чем кому-либо другому, так как он с детства страдает приступами головокружения. Он призвал их соблюдать порядок, ибо только в условиях порядка может существовать общество, даже на готовой рухнуть крыше, и добавил, что примирится с чем угодно, но только не с нарушениями, пусть самыми незначительными. Сказал, что заинтересованность его не носит личного характера; стал подробнейшим образом описывать отвращение, какое испытывает к любому проявлению власти, а заодно дал отпор тем, кто, по его словам, считает, что он должен был получить не пост губернатора, а министерский портфель, ибо даже если признать, что его заслуги не оценены по справедливости, то ведь родине можно преданно служить на любом месте. Он может служить ей и на этом балконе, а рабочие - на качающейся крыше.
В заключение он выразил надежду, что на следующий день все они, целые и невредимые, будут в кругу семьи. Но, допуская в то же время, что этой ночью ловушка может захлопнуться, он просит их не подстрекать своих товарищей нести их хоронить через Пуэрта-дель-Соль, потому что уже были случаи, когда это приводило к серьезным конфронтациям.
- В конце концов, - завершил он свою речь, - вам будет все равно, а мне неприятности ни к чему.
После чего, сорвав аплодисменты моих соседей, он удалился.
Через несколько часов подул ветер. Дом закачался так сильно, что почти у всех рабочих началась рвота. Один, привязавший себя до этого поясом к дымовой трубе, продолжал крепко спать, но разбудить его пришлось, потому что, по мнению инженеров, здание от его храпа сотрясалось и могло рухнуть.
Предупреждения оказались бесполезными. В пять утра на месте дома была груда развалин.
Что же касается двенадцати рабочих, то все они спаслись, чего, как признают они сами, не могло бы произойти, если бы их было тринадцать. Это в самом деле была счастливая случайность.
В тот же день я рассказал о происшедшем своим приятелям и поделился сомнениями в безопасности собственного моего жилища, дорогостоящего, неуютного и шумного.
- Если я роняю что-нибудь на пол, - сказал я, - у меня начинается сердцебиение и я уже не осмеливаюсь делать нормальные шаги: сначала балансирую на одной ноге, потом на другой, потому что боюсь сдвинуть главный камень.
Один мой приятель сказал на это:
- Ничто на свете не сравнится с собственным домом. Потрать денег чуть больше, чем платишь за квартиру, и ты станешь хозяином собственного дома. Проблема эта в наши дни решается просто. Вот перед тобой дон Франсиско. Так знай, он уже домовладелец.
- Пока еще нет, - опроверг его дон Франсиско застенчиво.
Это был тщедушный на вид человечек, и лицо у него было сейчас темным от двухдневной щетины. В кафе он бывал лишь первого числа каждого месяца и тратил там деньги очень экономно. Его костюм, явно старый и переживший немало невзгод, всегда украшали грязные пятна. Было очень трудно представить себе этого человека хозяином чего бы то ни было, кроме толстой палки с железным наконечником, с которой он не расставался никогда.
- Это правда, что у вас собственный дом? - недоверчиво спросил его я.
- Такой может быть у любого, - сказал человечек; он пытался скрыть гордость, которую испытывал, однако она сквозила в его тоне. - Это дешевый дом. Я живу в поселке Дубовая Роща. Если вас интересует, могу устроить, чтобы вам прислали проспект.
И на другой день я получил небольшой пакет печатных материалов, в которых превозносились преимущества домовладения в поселке Дубовая Роща и делался вывод, что жизнь вне тесных пределов этой кучки домишек обрекает вас на неудобства, болезни и скуку.
В следующий раз, когда мы снова стали это обсуждать, кто-то из нашей компании сказал:
- Одно плохо - далековато от Мадрида.
- О, в этом как раз главное преимущество, - возразил дон Франсиско. - Посмотрите на нашего друга Хорхе Диаса: бледный, на солнце не бывает, не дышит чистым воздухом, из-за уличного шума не может спать, и жизнь ему отравляет страх, что дом, в котором он живет, того и гляди развалится. Я же крепок, как чугунный столб. Врачи советуют жить на свежем воздухе, а я как раз люблю совершать пешие прогулки; иду ли я из дому, возвращаюсь ли домой, я всё ещё получаю огромное удовольствие. Для тех же, кто с этим не согласен, изобрели автомобиль. С тех пор как появились автомобили, разумные люди больше в городе не живут. Двадцать минут езды по шоссе - сущие пустяки. Но в обмен вы получаете здоровье и долголетие. Вам нехорошо, Хорхе?
- Да, неважно, - простонал я.
- Купите себе такой домик. Необязательно в Дубовой Роще, кроме нее, есть еще уйма поселков. Теперь весь Мадрид окружен ими. Выбирайте. Подпишите обязательство, внесите сто песет, и через три-четыре поколения дом станет целиком вашим. Очень удобно.
- Возможно, я и решусь, - сказал, запинаясь, я.
- Для меня, который живет в Дубовой Роще уже пятнадцать лет, это образцовый поселок, поселок с большой буквы. Свой домик я не променял бы и на виллу на Лазурном берегу. И если бы вы его увидели, мое восхищение передалось бы и вам.
- Может, и вправду мне стоит на него посмотреть?.. - задумчиво спросил я.
- Если желаете...
- Когда вам было бы удобней?
- Да хоть завтра.
И мы условились.
ГЛАВА X, где рассказывается о пешей прогулке к счастью.
Мы встретились с доном Франсиско в кафе в восемь вечера, когда он уже закончил свою работу в конторе. Вид у него был жалкий, он дрожал от холода, шея была закутана шерстяным шарфом до самого подбородка; увидев меня, он только спросил:
- Пошли?
Неохотно я поднялся с дивана.
- Как вам угодно.
В дверях нас чуть не свалил порыв ветра. Был зимний вечер, суровый и неприветливый. По небу одна за другой неслись огромные темные тучи, а стекла витрин на безлюдных улицах покрыла изморозь. Спрятав нос в шарф, дон Франсиско семенил торопливо, и казалось, что вот-вот он затрусит рысцой.
- Ваш дом очень далеко? - спросил его я.
- Далеко? Разумеется. Все поселки дешевых домов очень далеко. На Пуэрта-дель-Соль дешевые дома строить бы не стали.
- А идти пешком обязательно?
- Во всяком случае, очень рекомендуется. Это одно из преимуществ дешевых домов. Упражняешь тело, сжигаешь лишние жиры, дышишь чистым воздухом, и легкие делают гимнастику. Но это не значит, что к нам не ходит транспорт. До городской черты можно доехать на трамвае, а дальше - на автобусе, он проходит в километре от нашего поселка. Я лично этим никогда не пользуюсь.
- Почему?
