Андрей Курков - Пуля нашла героя

Одевшись в летний бело-голубой полосатый костюм и водрузив на голову кепку, Юрец пощупал деньги, лежавшие во внутреннем кармане пиджака, и, глубоко вздохнув, вышел из своего номера.

В ресторане «Волна» в папиросном дыму плавали официантки в коротких, открывающих коленки, оранжевых юбочках. Разносили вино, водку, цветасто украшенные «резными» овощами блюда. Играл оркестр, и музыка то и дело срывалась на фальшивой ноте и опадала, словно музыкант, ошибившись, переставал с испуга играть на секунду, но потом снова дотрагивался смычком до скрипки или пальцами до клавиш снежно-белого рояля.

— Здравствуйте, — возникла перед Юрцом из дымного тумана толстенькая маленькая женщина с завивкой. — Вам столик на одного или, может, подсадить? — услужливо спросила она и воровато подмигнула.

— На одного, — выпалил Юрец, застигнутый врасплох. Женщина музыкально развернулась и, махнув ручкой, призвала клиента следовать за ней. Они прошли, лавируя между столиками и большими пальмовыми лапами-листьями, высовывавшимися из пропитанного папиросным дымом воздуха. Остановились в самом углу: там, среди пальм, стоял маленький столик на двоих.

— Нравится? — спросила женщина.

Юрец кивнул.

— Присаживайтесь, а я сейчас официанточку пришлю! Не успел Юрец как следует развалиться на удобном стуле, отодвинувшись на полметра от стола и закинув ногу на ногу, как возле него остановилась миленькая рыжеволосая официантка.

— Меню, — чирикнула она, подавая Юрцу толстую красную папку.

Он смотрел на странные, ничего ему не говорящие названия пищи, а она терпеливо стояла рядом, зажав в правой ручке карандаш, а во второй блокнот.

— Это мясо? — спросил Юрец, тыкая на какое-то мудреное слово, в котором, однако, чувствовалось что-то мясное.

— Да, — наклонившись, сказала официантка. — Мясо молодого оленя, вымоченное в молоке. Юрец удивленно покачал головой.

— Будете?

— Да. Одну порцию, — добавил Юрец на всякий случай. — А вино какое?

— А вот, пожалуйста, — она услужливо перевернула страницу и показала на бесконечный список алкогольных напитков.

Снова растерявшись, Юрец оторвал взгляд от всех этих «совиньонов», посмотрел на официантку просяще и сказал:

— Водки триста грамм?

— Пожалуйста, — улыбнулась девушка. — Какой? «Кубанской», «Лимонной», «Перцовки», «Русской»…

— «Русской», — перебил невыносимое перечисление Юрец. — И поскорее!

Девушка исчезла, успев настоятельно порекомендовать рыбное ассорти и овощной салат.

Глаза Юрца постепенно привыкали к странно сочному ресторанному воздуху. Проступали уже силуэты сидевших за соседними столиками, а минут пять спустя смог Юрец различить и музыкантов, старавшихся в противоположном углу зала.

Увидел, как плыла к нему с подносом в руках официанточка с рыжими волосами. Сама все расставила, сама ему стопочку хрустальную водкой наполнила.

— Может, минералочки принести? Чтобы запивать? — спросила она.

— Я не запиваю, я закусываю, — мягко, ощущая что-то отцовское, объяснил Юрец.

А правая рука уже брала стопку и опрокидывала ее в рот. Потом схватила вилку и, покружившись над столиком, опустила ее на кусок красной рыбы. Во рту возникла приятная разновкусица: соленое с горьким и что-то сладенькое.

Юрец налил себе вторую. Еще раз изучил столик. Понял, что главного мясного блюда еще нет, а значит, надо закусывать салатами. Графинчик, в котором официантка принесла водку, показался вдруг Юрцу маловатым.

«Но ничего, — подумал он, сам себя утешая. — Еще не вечер!» — А сейчас для наших братьев с солнечного Кавказа — лезгинка! — донеслось со стороны оркестрика.

И тут же эта кавказская музыка стала резать кинжалами сочный ресторанный воздух, и кто-то в такт этим кинжалам выкрикивал «асса! асса! асса!» А внутри у Юрца разливалось приятное тепло, и даже ощущение удовольствия возникло: он потер руки и ощутил на ладонях пот. «Жарко тут», — подумал и снова наполнил стопку. Но в этот раз подержал ее с минуту у рта, вдыхая такие приятные водочные пары и бросая проницательные взгляды по сторонам, выискивая среди этих празднующих неизвестно что штымпов женщину-блондинку.

Но ее тут не было.

И тогда Юрец выпил, снова закусил рыбой, забросал красную рыбу двумя колечками свежего огурца и все это стал пережевывать вместе, ощущая, как трудно челюстям бороться с плотностью добротной ресторанной пищи.

После, лезгинки прозвучало несколько танцевальных мелодий, но потом тот же голос вдруг радостно поздравил Петра Кирилловича Погодина с днем рождения и от имени его друзей подарил ему его любимую песню со странным названием «А нам все равно».

Тем временем Юрец принялся за второй графинчик водки, принесенный по его просьбе симпатичной маленькой официанточкой.

Воздух снова начинал густеть: то ли все разом закурили в очередной раз, то ли по какой-то другой причине.

И вдруг в этом загустевшем воздухе Юрец увидел медленно проплывающую блондинку. Все внутри Юрца напряглось и тут же сладко расслабилось, а на его лице появилась похотливая полуулыбка-полуухмылочка. Он «поднялся из-за стола и пошел за ней, уже исчезнувшей где-то слева, за широколапой пальмой.

А оркестр заиграл что-то медленное и лирическое, и на глазах у Юрца кавалеры тянули своих и соседних дам на танцевальный круг в центре зала. Юрец понял, что и ему надо делать так же, и, ускорив нетвердые шаги, остановился у одиноко сидевшей за столиком блондинки. Столик был на четверых, громоздились на нем объедки салатов и пустые винные бутылки, из чего понял Юрец, что женщина эта не совсем одинока.

— Станцуем? — спросил .он негромко, наклонившись над ней.

Она посмотрела игриво и оценивающе, повела обнаженным плечом: было на ней легкое синее в звездочках платье, державшееся только на двух тесемочках, завязанных бантиком на белых плечиках.

Встала. Протянула руку.

Юрец схватил ее за эту руку и потащил на танцевальный круг.

Танцевали страстно, вжавшись друг в друга что было силы.

— Тебя как зовут? — прошептала она томным голосом.

— Юрец.

— А меня — Анжела…

После танца она сидела уже за его столиком и, перейдя с вина на водку, рассказывала о своей учебе в педагогическом институте.

Перед закрытием ресторана он предложил Анжеле продолжить праздник в его номере. Анжела, узнав, что он живет в Доме творчества писателей, легко согласилась.

По пустынным витиеватым улочкам карабкались они вверх к Дому творчества.

— Вы тоже писатель? — спрашивала пьяненькая блондинка.

— Не совсем, — говорил Юрец. — Скорее поэт…

— Прочитайте что-нибудь из ваших стихов?

— Потом. Прочитаю.

Яркая луна освещала приморский город нежным шелковым светом.

Поднялись на второй этаж. Юрец ввел Анжелу в комнату, усадил за стол, а сам вытащил из тумбочки банку шпрот, бутылку крымского портвейна и два стакана.

— Вы мне стихи почитаете? — снова спросила заплетающимся языком блондинка.

Юрец бросил на нее раздраженный взгляд.

Не ответил. Был очень занят открыванием бутылки вина.

Наконец не поддававшаяся было пробка, шпокнув, вдавилась внутрь бутылки, и Юрец расслабленно опустил вилку, которой вдавливал пробку, на стол. Достал два стакана. Разлил.

— Ну, — сказал он, — за знакомство. Анжела подняла стакан, пригубила и опустила на стол. Говорить Юрцу не хотелось, и он решил сразу перейти к делу. Встал, подошел к девушке, обнял ее сзади и, наклонившись над ней, прошептал в самое ушко:

— Свет выключить?

— Зачем? — девушка посмотрела на него снизу вверх широко открытыми зелеными глазами. — Я люблю, когда ярко, когда много света. — И улыбнулась, показав белоснежные ровненькие зубки.

Потом игриво развязала тесемочки на плечиках, и легкое платье соскользнуло вниз, открыв ее животик и белый кружевной лифчик.

Юрец вроде и обрадовался такой готовности, но самому ему было как-то неудобно раздеваться при свете.

— Ну что же вы, а еще писатель! — хихикнула Анжела, заметив его растерянность.

А сама встала — платьице упало на пол, и она осталась в лифчике и белых трусиках.

Отступать было нельзя, и Юрец, покосившись на яркую лампочку, стащил с себя пиджак, потом сорочку, потом снял брюки и остался в спортивного вида синих трусах, Наконец, переборов себя, снял и трусы.

— Ой, — хихикнула Анжела, разглядывая голого «поэта». — Какой он тоненький! Ой, я еще таких не видала!..

Юрца словно кувалдой по голове ударило. Он выпучил глаза на эту блондинку. Внутри все закипело, хмель словно улетучился, оставив душевную тяжесть.

— Какой тонкий! — похихикивая, продолжала восклицать тоненьким голоском Анжела.

Матерясь, Юрец быстро надел трусы и угрожающе пошел к Анжеле. Схватил ее за руку и потащил к двери.

— Ах ты ж сука! — кричал он, и крик его срывался на хрип. — Я тебе, сука, покажу тонкий!