Дмитрий Исаков - Акулу хотят съесть!
— Собака — это понятно, — Иван с детства недолюбливал собак за их рабское существование, хотя собаки его почему-то любили — видимо, чувствовали в нем незлого человека. — Но при чем тут человек?
— А ты знаешь, Иван, сколько в нашем мире одиноких людей?
— У нас в здоровом коллективе… — начал было Иван проводить подпольную коммунистическую пропаганду, но Томми не дал ему закончить «огурцовскую» метафору:
— Каждый второй!
— Ну, ты это хватил! — искренне не поверил ему Иван, зная демографическую ситуацию в своей семье.
— Да, каждый второй! — настаивал на своем упрямый Томми. — Почти все старики — раз! Треть населения! Разведенные — два! Еще десять процентов! Инвалиды детства и другие — три! Еще десять процентов![1] Итого каждый второй нуждается в помощи только ему принадлежащего друга! А собачками и кошечками здесь не обойтись! Собачка не будет старушке постельку менять! А роботы? Вон он стоит — долдон! Даже если на минуту забыть, что он — потенциальная угроза человечеству, при всем его интеллекте, тактичности и душевности, все равно он — холодная, твердая железяка! А бабке ласка нужна!
Народ стоял и слушал с раскрытыми ртами новою сказку про Нью-Васюки и, не находя, что возразить этому бреду, стал впадать в летаргическое состояние.
— Вот мы и решили — делать искусственных друзей человека! — продолжал свой монолог Томми. — Человек приходит к нам, платит определенную, доступную всем сумму, говорит, что хочет получить, мы ему делаем, притом помимо того, что он хочет, мы даем его искусственному другу еще кучу всяческих общечеловеческих достоинств, наделяя его способностями на все случаи жизни, при этом искусственный друг навсегда программируется с максимальным обожанием к своему хозяину, можно даже сказать — с безграничной и слепой любовью, и в результате мы имеем оригинальный продукт, вроде вот этого железного долдона! — Томми опять ткнул пальцем в сторону Робаха. — В принципе, эти Робахи, если они, конечно, не порождение враждебного нам внеземного сверхразума, именно такие — верные друзья человека! Но только они ведь железные, а мы сделаем из плоти и крови настоящего живого друга!
У народа уже давно поехала крыша, лишь бедный Робах регулярно кивал головой в знак согласия с излагаемым.
— Кстати, у нас были определенные моральные проблемы с выпуском этой продукции. — Томми нервно засмеялся. — А с выпуском Робахов эти проблемы разрешились сами по себе!
— Ну и чем вам помогли Робахи? — ехидно поинтересовался Иван.
— Когда у нас все было готово к выпуску, успешно испытаны первые партии искусственных людей, то возникла очень щекотливая ситуация, полностью ставящая под сомнение всю эту программу, — стал пояснять Томми. — Безопасность искусственных людей!
— Что, они тоже стали проявлять агрессивность? — оживился Иван при упоминании очень родной для него темы — безопасности! — Ну и когда они взбунтуются?
— Ни в коем случае! — опять чему-то непонятному засмеялся Томми. — Наши искусственные люди — самые кроткие и безобидные создания! Я говорю об их безопасности, а не о безопасности от них! Вот мы и ломали головы, как уберечь этих совершенно беззащитных созданий от реалий нашей жизни?! Пусть мы их сделали чуточку совершеннее, чем люди, пусть у них более быстрая реакция, пусть они намного живучее людей, но все равно это их не может защитить от прямого насилия, направленного против них, ведь мы были вынуждены сделать их в обязательном порядке совершенно неспособными проявить агрессивность по отношению к любому человеку! Они могут только пассивно защищаться, но против ножа и пули они бессильны! Любой нехороший человек сможет их обидеть, и мы не имели морального права выпускать их в мир такими беззащитными и легкоуязвимыми — ведь они же на самом деле живые, такие же люди, как мы, за ничтожнейшими, не имеющими принципиального значения различиями в своей модификации! Они точно так же, как мы, чувствуют боль, и так же страдают, и если бы такой искусственный, но все же живой человек был зверски замучен, тс это было бы на нашей совести!
— Вот и отлично! — подвел черту под этими страданиями юного Хаггарда злой бесчувственный Иван. — Значит, можно поставить крест на этих ваших искусственных пацифистах?
— А вот теперь — нет! — победно заявил хитрый и коварный Томми. — Теперь у нас есть Робахи — самые непробиваемые и верные друзья людей! Настоящих и искусственных! Теперь мы можем смело начать их выпуск, чем сразу убьем нескольких зайцев!
— Какая охота?! — очнулся от натуральной дремы старый Дженкинс. — Здесь запрещена любая охота!
— Не боись, дед! Здесь о других зайцах говорят! — успокоил его молодой хозяин. — Во-первых, мы утрем нос Моррисону! Во-вторых, мы за счет Моррисоновых Робахов будем за бесплатно охранять наших людей! В-третьих, в отличие от МДК мы будем торговать ими не за символическую плату, а за реальную — себестоимость такого человека смехотворно низка, значит, прибыль будет высока! В-четвертых, Робахи бессмертны, и Моррисон уже сейчас почти полностью насытил рынок, а наши люди — смертны и будут, как и запрограммированно, умирать в один день со своими хозяевами, так что мы постоянно будем иметь рынок сбыта нашей изумительной продукции! В-пятых, на самом деле наши искусственные, но все-таки живые люди намного лучше их, пусть очень совершенных, но на самом деле мертвых Робахов!
— Я — не мертвый! Я — живой! — подал обиженный голос Ванькин Робах.
— Успокойся, дорогой! Ты живее всех живых! — приласкал его Томми, а Иван почему-то вздрогнул. — Вот мы тайно и финансируем кампанию по признанию Робахов живыми существами. Когда их таковыми признают, то уж наших живых искусственных людей признают автоматически, чем еще более повысят их социальную безопасность и тем самым снимут этот грех с наших душ!
Томми победно замолчал, таким образом сняв со своей души грех за только что содеянное, а его Галя, будто бы очнувшись от гипноза, отпрянула от него, вдруг заметив, что все смотрят, как они тут мило обнимаются, и отряхнув о подол юбки руки, насмешливо спросила:
— Ладно, Томка, ты нас всех уговорил! Пусть они живут! Но к чему здесь вся эта истерика, что ты нам закатил? А ну, давай сознавайся!
Народ сразу же оживился, за всей этой говорильней совсем позабыв, с чего все это началось, и лишь один Иван, не без причин, не стал разделять всеобщего оптимизма, а, терзаемый нехорошими предчувствиями, мрачно спросил:
— Давай, говори, что ты там мне сделал?!
Томка аж весь сжался, но умереть можно лишь один раз и — была не была — выпалил:
— Чего, чего?! Неужели до сих пор непонятно, чего?! Подругу жизни, вот чего!
— А-а-а-а-а-а-а!!!.. — уже повторно за последний час, пугая разнообразных мирных лесных жителей этого заповедного уголка природы, раздался совершенно нечеловеческий, звериный крик раненного в самое сердце бедного Ивана.
— У-у-у-у-у-у-у!!!.. — поддержала его еще больше и глубже раненая его родная сестра.
— Ай-я-яй!!!.. — не выдержал и прокряхтел старый слуга Дженкинс, в который уже раз простреленный своим радикулитом.
Томка закрыл глаза и лег на спину, подставляя свое горло для справедливого наказания.
15
— Ну и долго ты собираешься так лежать? — строго спросила его Галя и пхнула носком туфли в бок. — Вставай, сволочь!
Томми еще сильнее зажмурил глаза и продолжал симулировать.
— Вань, давай выпускай Робаха, пусть он на него наступит! — продолжала злобствовать Галка.
Томка изо всей силы напряг живот, но с места не сдвинулся.
Видя, что все угрозы напрасны, безжалостная Галина применила запрещенный садистский прием.
— Ой, только не надо меня щекотать! — заорал, как ужаленный, Томми и мгновенно вскочил на ноги. — Я все скажу!
— Говори, проклятый, что ты сделал моему брату? — воодушевленная первой победой, продолжала наседать на него Галя. — Какую еще подлюку по жизни?
— Зря вы кипятитесь, — начал сопротивляться Томми. — Может, она еще ничего получилась, а вы уже паникуете!
Тут наконец вмешался в разговор Иван:
— Отстань от него и поехали отсюда!
— Как это поехали? — не понял Томми.
— А вот так и поехали! — зло сказал Иван и грязно выругался.
— От такого и слышу! — ответил Томми, но все же продолжал настаивать. — Нельзя вам никак ехать без нее!
— Очень даже можно! — вставила свое веское слово Галя. — Можешь забирать ее себе!
— Да не нужна она мне! — Томми начал понимать всю серьезность положения и испугался не на шутку.
— И нам она ни к чему! — продолжала стоять на своем Галя.
— Она ж без Ивана умрет! — уже в полном отчаянии прошептал Томми.
— Царство ей небесное! — посоветовал Иван.
— Да вы что?! Не понимаете, что ли?! Она же живая! Самая настоящая! Потом сами себя проклянете! — Томми уже начал подумывать, уж не вызвать ли охрану и не побиться ли с ними насмерть!
