Виктория Драх - Охота на орков
Нарида сорвала с шеи ожерелье и бросила к ногам дракона. Следом полетели многочисленные браслеты и кольца. Последними упали потрясающей красоты серьги в виде морских коньков — его подарок к году их знакомства… Разозленная дракониха стрелой вылетела из дома.
Грэнхар поднял с пола изящную сережку и задумчиво повертел ее в пальцах. Так и не поняв, кто же все-таки кого бросил, маг, сам не зная, зачем, спрятал крошечного морского конька в карман.
* * *— Я придумал, как утолить твое любопытство, — заявил Даррен за обедом.
Я всласть наплавалась в теплой воде и с удовольствием уплетала овощи и бутерброды с вяленым мясом. Фляга с брусничным компотом, припасенная эльфом, делала день еще более прекрасным.
— Поиграем в вопрос-ответ, — продолжил темный. — Будем по очереди задавать по одному вопросу. Отвечаем только правду. Если кто-то не хочет или не может ответить честно — он должен задавшему желание. Устраивает?
— Вполне, — согласилась я. — Чур, я первая. Сколько тебе лет?
— Предсказуемо, — улыбнулся дроу. — Триста пятьдесят три. Тебе?
— Триста двадцать два, — хихикнула я.
— Правда? Я думал, ты моложе.
— Ах ты! — довольно смеющийся эльф закрылся рукой от запущенной в него пригоршни воды. — Где твой дом?
По лицу Дара пробежала тень.
— У меня нет дома. Моя семья была убита во время очередной смены власти в Ларигадере. Ты знаешь своего отца?
— Нет, — я покачала головой. — В Дивном Лесу мне запрещали о нем спрашивать, а здесь узнать не у кого. Долго ты уже наемничаешь?
— Последние тридцать лет. Сначала в столице, потом в Тмире. Тебе нравятся наши поцелуи?
— Что?
— Мой вопрос, Раби. Тебе нравится целоваться со мной?
В темноте пещеры глаза темного горели красным огнем. Я почувствовала, как краска заливает мои щеки, когда память услужливо показала каждую проведенную вместе минуту.
— Ответ или желание? — от довольного дроу моя реакция не скрылась.
— Да, — резко выпалила я. — Почему ты ушел из столицы?
— Не сошелся в цене на свои услуги с одним жадным лордом. В процессе попытки переубедить меня силой лорд немножко умер. Я решил не дожидаться стражи и быстро исчез из города. Потом я узнал, что смерть не самого приятного из вельмож никто расследовать не старался, на меня тем более не подумали. Но возвращаться я не стал. Раби?
— А? — картина «немножко умершего» жадного лорда так живо предстала у меня перед глазами, что я отвлеклась. А хитрый эльф, тем временем, приготовил новый коварный вопрос.
— Я тебе нравлюсь?
— Зачем ты спрашиваешь? — не выдержала я.
— А почему нет? — пожал плечами темный. — Ты пытаешься выяснить то, что не понимаешь. Я делаю то же самое. Так я тебе нравлюсь?
— Да, — я зажмурилась. Хочет выяснений отношений? Он их получит! — Твои ухаживания — это попытка влезть ко мне в постель, или я могу надеяться на что-то большее?
«Сейчас он меня засмеет. Разве может на что-то рассчитывать замарашка-охотница в залатанных брюках и мужской рубашке, прячущая волосы под потертым платком?»
Каждой клеточкой кожи я почувствовала, как Даррен сел рядом со мной.
— Раби, — позвал он. — Раби, открой глаза.
Я посмотрела на сидящего совсем рядом дроу. Еще не высохшие волосы обрамляли узкое лицо, а на обсидиановой груди застыли упавшие с них капли. Как и в нашу первую встречу, эльф был безумно красив. Но на этот раз он был в штанах. Боги, о чем я думаю?!
— Если бы мне нужна была постель, — медленно проговорил темный, — я бы направился по известному каждому мужчине адресу в Красный квартал. Но я сижу здесь, рядом с тобой, и очень надеюсь, что однажды ты перестанешь от меня шарахаться.
— Вести себя надо было прилично, — буркнула я, отводя взгляд. — А то выпрыгивает из воды, одетый, как древняя статуя, в гордое ничего, а через несколько часов в кровать зовет.
— Между прочим, я просто не хотел тебя теснить, — тихо засмеялся эльф. — И вообще, когда я вел себя прилично, неприлично начала вести себя ты! Ты хоть представляешь, — я вздрогнула от резкой смены тона, — сколько раз ходила по самому краю? Чего мне стоило удержаться, и не уложить тебя прямо на камнях каждый раз, когда ты трогала мои уши? И сколько удобных для двоих мест я насчитал в этой пещере, пока ты ныряла, одетая в тонкую рубашку, через которую просвечивало «гордое ничего»?
Даррен резко выдохнул и уткнулся носом в мои волосы. Я плечом облокотилась на его грудь.
— Дар… Ты ведь не знаешь, кто я.
— Я знаю, что ты жила в Дивнолесье, — темный гладил меня по спине. — То, что дроу на дух не переносят светлых эльфов, всего лишь миф. Хотя и не очень их любят.
Я отстранилась. Если уж быть честной, то до конца.
— В Дивном Лесу живут не только эльфы.
— Ты…
— Фея. Я тебе сейчас кое-что расскажу. Думаю, ты имеешь право знать…. - вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, я решилась: — Свое детство я провела в Дивнолесье. Поначалу ко мне относились так же, как к остальным детям — феи старались принять меня такой, какая я есть. Проблемы начались в семьдесят лет, когда я впервые открыла свои крылья. Знаешь, какими красивыми становятся настоящие феи, показав крылышки? Каждая из них становится похожа на одну из летающих над Дивнолесьем бабочек. У них начинают ярко светится глаза, а на скулах и кистях рук появляется разноцветная пыльца. Даже эльфы, считающие образцом красоты свою расу, преклоняются перед их сиянием. А я не такая. Во мне слишком сильна кровь дроу. Когда я впервые открыла крылья… — я замотала головой, отгоняя неприятные воспоминания. Я не хотела переживать это снова. — Старейшины Общины очень просили меня больше никогда не летать над их землями.
— Раби, мне…
— Подожди, это не все, — перебила я темного. — Это было обидно, да, но не более того. Когда мне исполнилось триста, я влюбилась. Его звали Элендир. Мы гуляли вместе, целовались, ночевали на вершинах тысячелетних дубов… А потом он попросил у меня пыльцу. Ему она была нужна для каких-то зелий. И я открыла крылья при нем.
Я вздрогнула, вспомнив выражение лица когда-то любимого человека. Если сейчас Дар так же меня оттолкнет…
— «Темная тварь» было лучшим из эпитетов, какие я тогда услышала, — я с вызовом посмотрела на дроу. Что он теперь скажет?
Даррен отпустил меня и уселся напротив.
— Показывай!
— Что? — растерялась я.
— Крылья свои показывай, — усмехнулся темный. — Должен же я знать, чем ты меня пугать пытаешься. Сомневаюсь, что есть хоть что-то, чем меня можно удивить.
— Может, не стоит? — слабая надежда зашевелилась в сердце. А вдруг, для много повидавшего в Ларигадере дроу я и вправду окажусь не такой отвратительной?
— Раби, если ты сейчас же не покажешь мне крылья, я задам какой-нибудь неприятный вопрос, вместо ответа на который ты выберешь желание, и все равно попрошу тебя их показать!
Решившись, я позвала свою вторую сущность. Я знала, что увидит темный — вместо сияющих глаз — черные провалы, обрамленные белыми ресницами. Скулы, заострившиеся настолько, что под ними залегла темная тень. Руки, словно испачканные — в темно-серой пыльце. И крылья — не полукруглые, радужные, а серо-черные, треугольные, словно обрезанные, с чуть загнутыми кверху шипиками на краях. Со страхом в сердце я ждала приговора Даррена.
— Я всегда знал, что светлые эльфы — идиоты, но чтоб настолько…
Дроу смотрел на меня… с восхищением?!
— Говоришь, каждая фея похожа на бабочку? — видя улыбку, приоткрывшую клыки, я сама невольно начала улыбаться. — Ты тоже! Ты — лиан-ту, один из самых прекрасных мотыльков, живущих в подземельях под Ларигадером! Лиан-ту, «дыхание жизни», знаешь, почему? Они идеально запоминают дорогу. Если приручить такого мотылька и взять с собой в пещеры, он всегда сможет вывести тебя на поверхность. А пустоголовым светлым не хватило знаний, чтобы понять, кто ты!
— Лиан-ту? — переспросила я. Кажется, Мирдзен так называл бабочку, часто сидевшую в его волосах. И она, несмотря на странную расцветку, была очень красивой!
Дар подхватил меня на руки и пересадил к себе на колени.
— Ты — самая прекрасная фея, какую только можно представить, — заявил он. — Так что, чем жаловаться на жизнь, лучше отдавай сегодняшний долг.
— Какой?
— Что значит, какой? Поцелуй, конечно!
Домой мы в этот день вернулись поздно. Дар, увидевший во мне лиан-ту, категорически отказался выпускать меня из объятий. Наплавались мы так, что я была уверена — в следующий раз вместо крыльев у меня появятся плавники. Дроу, довольный, как мартовский кот, всю дорогу до дома не отпускал мою руку. И я впервые за долгое время не боялась его близости. Может, мне действительно именно этого и не хватало? Всего лишь нужно было найти того, кто не испугается моей второй сущности? Я не знаю. Но мне очень хотелось верить, что с этого дня моя жизнь изменится.
