Андрей Белянин - Казачьи сказки (Сборник)
Эрил принёс мне цветы. Насобирал на привале целый пучок. Теперь вот ломаю себе голову, что бы это значило. Наверняка какой-то человеческий обычай. И что прикажете делать с этими сорняками? Съесть? Нормальный самец принёс бы мне кусок мяса. Но ведь Эрил не нормальный… то есть он не дракон. У меня уже были кое-какие подозрения, и я прямо спросила, не хочет ли он, случаем, иметь от меня детей. Ой-ой-ой… Он страшно возмутился. А в чем, собственно, дело? Надо было быть слепой, чтоб не заметить, как я ему нравлюсь. То есть как ему нравится тело, в котором я в настоящее время пребываю… Сложные они, эти люди.
Да я скорее язык себе откушу, чем с ней заговорю.
Попался бы мне тот тип, который выдумал, будто русалки нежные и деликатные. Да боевой таран нежнее Оуры. Она заявила, что не будет больше сидеть со мной в седле, если я так ору на нее. Упрямая девица шла рядом с Каштаном по бездорожью, а самое интересное, что по ней и не скажешь, что устала. Я начал слегка понукать Каштана каблуком, а Оура как ни в чём не бывало поспевала за нами. В конце концов мы уже рысью неслись, а Оура летела рядом, наперегонки с конём — и гром меня разрази! — делала его как хотела, без малейшего усилия! Я натянул вожжи, поскольку до меня дошло, что она может оставить моего конька далеко позади. У меня даже волосы дыбом встали.
Наконец мы добрались до места предназнахения. Горы, которые люди называют Медянкой, довольно низкие, сглаженные, поросшие хвойным лесом. Кое-где встречаются неглубокие ущелья. Если б мне пришлось тут искать себе пристанище, наверняка я выбрала бы одно из таких ущелий — уединенное, укрытое от дождя и солнца место. Здешнему обитателю тоже хватило ума (несмотря на деменцию) поступить точно так же. Правда, когда я тут была в последний раз, то подлетала с другой стороны и смотрела на местность исключительно сверху, но я не сомневалась, что жилище старика находится по другую сторону гряды. Пока мы были в относительной безопасности. Среди множества мелких ниточек звериных мыслей я попыталась вычленить уже знакомые мне хаотичные и рваные эманации старого драконища, но ничего не получилось. Или он спал глубоким сном без сновидений, или умер, чему наверняка безмерно порадовался бы Эрил.
Мы сняли с коня всё его странное оснащение, пусть отдохнёт и поваляется по травке. Эрил собрался пойти нарезать веток, чтоб устроить привал. Взял нож, два яблока (он явно помешался на этих яблоках) и пропал меж деревьев.
Я ждала, ждала… и ждала. Солнце пригревало, цикады верещали как безумные, Каштан хрустел травой. Я легла на теплую, прогретую землю, приятно пахнущую сухими травами, песком и муравьями. В голове у меня как-то закружилось… я сама не заметила, как уснула. А когда наконец проснулась, солнце уже опустилось ниже, но Эрила всё ещё не было. Меня это слегка обеспокоило, я даже начала упрекать себя за то, что отпустила его одного. Ведь он моложе меня — по крайней мере, насколько я понимаю в людях, ему не могло быть больше семидесяти — да ещё меньше и слабее. Он мог заблудиться… на него мог напасть какой-то зверь… дикий кот, ламия или хоть бы бешеный олень. Он мог поскользнуться на осыпи и упасть с обрыва, переломав свои нежные косточки.
Мой маленький Эрил мог проделать десятки разных глупостей, ему угрожали сотни опасностей! Чем больше я об этом думала, тем сильнее беспокоилась. Ну и конечно — когда мне удалось нащупать слабое облачко его сознания, там кружились самые печальные и горькие мысли, а всё это из-за обычного атавистического страха. Понятно стало, что Эрил влип во что-то, я решила лететь на его поиски. Вот именно — лететь. У меня появились дурные предчувствия. Старый собиратель блестящего мусора мог напасть на моего подопечного, но уж тогда… пусть не рассчитывает на снисхождение!
Я помнила, как Эрил порой говорил: «бог даст», или «как богу угодно», или «боже, смилуйся…» Из этого я сделала вывод, что некие боги всё время ходят за людьми (верно, скрытно и на некотором расстоянии, потому как ни разу ни одного из них я не заметила) и настроены они по-дружески. На тот случай, если бог Эрила оказался поблизости, я позвала:
— Э-э-эй, ты, бог! У твоего господина неприятности! Забросил ты его в последнее время, лентяй!
Превращение из меньшего в большее всегда довольно трудно, занятие это неприятное и требующее очень много энергии. Перед таким превращением мне просто необходимо что-то съесть. Гоняться за мясом не было времени, а трава (помимо отвратного вкуса) ещё и исключительно мало питательна. Все травоядные столько времени и усилий посвящают еде, что им его уже не хватает на нормальное мышление. Моему рыцарю тоже следовало бы есть побольше мяса и поменьше яблок. К сожалению, похоже было, что мне придётся выбирать между этой мерзкой кислой постнятиной и конём. После недолгого размышления я всё-таки выбрала яблоки, которые, может, и не обладают высокой питательностью, но зато нет у них твердых копыт и не поглядывают они на меня так подозрительно.
Я укрылась в кустах, чтоб не вспугнуть Каштана. И принялась упрямо запихивать в себя эту пакость, у меня внутри аж всё переворачивалось. Я не забыла снять одежду и даже аккуратно её сложила. Потом сосредоточилась и выбрала свой основной образец, а потом началось утомительное отстраивание нового тела. Но я ещё не потеряла навыка. Не прошло и четверти часа, а я уже была готова. И, разумеется, чудовищно голодна и страшно, просто дико ЗЛА!
Я лежал на животе, втиснувшись в расщелину между скалами. Едва я пробовал пошевелиться, как появлялась огромная лапа и царапала когтями камень всего лишь в локте от меня. Время от времени появлялся нос. С одной стороны, я предпочитал морду, поскольку из ноздрей дракона веяло теплом, точно из печи, а камни были страшно холодными, с другой стороны, при одной мысли о том, что зверюга может дохнуть огнем, желудок у меня выворачивался наизнанку.
Но, может, лучше начать с самого начала.
Найти подходящие жерди на шалаш и нарезать мягких веток на постель оказалось нетрудно. Я быстро всё сделал, но сразу возвращаться не захотел. Сложив ветки в кучу и связав их веревкой, я решил немного осмотреться, а свою добычу намеревался забрать на обратном пути. И почти сразу наткнулся на какую-то потайную тропку, протоптанную наверняка дикими козами, или кто там ещё обитал в округе. Тропинка привела меня к довольно глубокому оврагу с крутыми обрывистыми стенами; дожди вымыли в склонах ровики и валы, сделав их похожими на огромную стиральную доску. Во время ливней на дне оврага образовывалась вполне приличная река, но теперь стояла сушь, и там сочился только захудалый ручеек.
Поперёк ущелья легла огромная сосна, так что по ней можно было перейти на другую сторону точно по мосту. И, похоже, злой дух соблазнил меня сделать это, потому как паршивый яр выглядел абсолютно одинаково с обеих сторон. Там, где подобно высохшим пальцам ведьмы торчали сосновые корни, виднелась какая-то куча мусора. Что-то мне в ней не понравилось, хоть я и сам не понимал, что именно. Какая-то она была… ну просто не совсем так выглядит обычная куча гнилых листьев и хвои. Я уже был почти рядом, когда совершенно неожиданно над клубком корней показалась огромная, как бочка, голова — если только у бочки могут быть багровые зенки, мехом покрытые уши и ряд зубов, подобных адским граблям!
Я не заорал только потому, что рыцарю не пристало вопить, да и дыханье у меня сперло. Вот уж правда, только с моим засраным счастьем можно было угодить пряменько в логово дракона. Ещё чуть-чуть — и я бы влез ему прямо на шею!
Зверюга глухо зарычала. Я тут же попятился, но каблуки зацепились за ствол. Я только глупо замахал руками и полетеееееел… Хорошо ещё, что мне выпало счастье в несчастье, и я не грохнулся прямо на свою дурную голову. Удалось приземлиться на ноги, хотя чуть коленом зубы себе не повыбивал. Зато я очутился в премилой западне: дракон мог подцепить меня отсюда, точно рыбку из мешка. Я даже не стал оглядываться, лезет ли за мной это чудовище, и так было слышно, как гремят камни под его когтями. Я кинулся наутек, надеясь, что ущелье вот-вот закончится. Но оно оказалось длинным, а хриплое дыхание и дикий рык слышались уже прямо за моей спиной! Тогда я заметил узкую расщелину, которую вымыла вода у подножия обрывистого склона, и скользнул в неё точно отчаявшийся мышонок.
Вот так я и очутился в каменной дыре, где спустя пару часов всё ещё стучал зубами от холода, что было весьма удивительно при такой жаре. Всё тело у меня затекло, от голода подвело живот. Ужасно хотелось помочиться. А страшилище наверху сторожило меня, будто кот у мышьей норы. Для старого дракона он явно был слишком боевой. И невероятно упрямый. Время от времени он предпринимал попытки выцарапать меня, точно старательная хозяйка — иглу из щели в полу. Разумеется, тогда я втискивался в своё укрытие ещё глубже. И уже начал думать, что умру тут от голода, а эта холодная дыра станет моей могилой; печально размышлял я над тем, что мог бы вести и более благонравную жизнь, когда вдруг услышал непонятное шуршание, раскатистые погромыхивания… Нечто вроде мурлыканья, бормотания… Всё вместе это очень напоминало отвратительное варварское наречие. Неужели дракон свихнулся? И болтает сам с собой? И с каких это пор драконы вообще умеют говорить?
