Ева Никольская - Азартные игры волшебников
— Зачем пожаловала, Милалика? — спросила уродливая статуя, не открывая пасти. Она вообще не шевелилась, продолжая серым изваянием восседать на своем каменном насесте. Зато глаза ее — узкие и раскосые ожили и засветились ярко-алым заревом.
— Привела тебе претендентку для завтрашней Игры, — спокойно сообщила женщина и, покопавшись в недрах своего огромного корсета, извлекла оттуда какую-то сложенную в несколько раз бумагу.
Адель показалось, что светящиеся глаза чудовища видят ее насквозь, и от этого ощущения ей захотелось спрятать под капюшоном не только волосы и лоб, но и все лицо полностью. Однако, надавав себе мысленных пощечин за трусость, девушка выдержала взор Духа и даже не отвела взгляд, за что удостоилась одобрительного смешка от потусторонней личности и снисходительного:
— Подходит.
Но не успела фея выдохнуть с облегчением, как услышала ленивое:
— Два сундука золота — и девчонка в игре.
Ада тихо ахнула, а ее спутница, подбоченившись, возмутилась:
— Почему это два? У остальных один сундук — проходная плата, а у нее — два? Не честно!
— Остальные либо магистры, либо просто маги с большим стажем, а эта, — голос насмешливо фыркнул, растеряв всю свою ужасность, — еще даже несовершеннолетняя.
— Мне двадцать д… — сама не зная почему, влезла в разговор фея, но ее бесцеремонно перебили.
— Так и хорошо, что несовершеннолетняя! Дар до конца не оформился, значит, может сюрпризы выдавать, — сказала Милалика, и Ада, поняла, наконец, о каком именно совершеннолетии идет речь. Не о ее человеческом, а о магическом, связанном с окончательным формированием метки Эраша.
— Я детей не эксплуатирую.
— А за два сундука, значит, эксплуатируешь? — прищурилась тетка.
— А пусть сначала найдет два, — ехидно ответила статуя и хитро подмигнула Аделаиде своим алым глазом.
— У тебя же недобор игроков, Дух Тиритэры, — пошла в наступление брюнетка, размахивая листом бумаги. — Маркус Ма-Нидрус не приехал, и место его до сих пор пустует. Чего ты ждешь? Если магистр не явился раньше, значит, либо передумал, либо… земля ему пухом! Давай заключим договор с девочкой — и дело с концом.
— Два сундука — и заключим. Если она такая… с сюрпризами, как ты говоришь, то отыграет их на первом же уровне и еще два сверху получит.
— Да она в моем заведении больше заработает, чем в твоей Игре! — отмахнулась Милалика, а фея искренне ужаснулась такой перспективе, но промолчала.
— Пусть зарабатывает, — флегматично отозвалась горгулья. — Или два сундука, или… идите вон, не мешайте старику отдыхать, — при последних словах сияние его глаз стало затухать, и сквозь красную пелену проступили очертания высеченных в камне зрачков.
Фея, прекрасно понимала, что ни двух, ни одного, ни даже десятой части проклятого сундука золота ей не найти, а потому она решила, что идея с игрой, вопреки уверениям Нира, с треском провалилась. Как вдруг услышала обреченное:
— Ну, два так два! Завтра в полночь получишь. Вот договор, — женщина сунула слегка помятую бумажку под нос оживившейся (в плане глаз) статуе. — Подписывай, Дух Тритэры.
— Пусть сначала она впишет свое имя, — потребовала горгулья и, кашлянув, выплюнула из полуоткрытой пасти острое перо. — Кровью, девочка, кровью, — с иронией добавило существо, глядя, как Ада нерешительно вертит его в руке.
— Но у меня нет… Ооой! — взвыла от боли девушка.
— Что такое? — заинтересовался ее поведением Дух.
— Комар укусил, — улыбаясь в тридцать три зуба, пояснила Милалика.
— Комар? — статуя явно удивилась.
— Эээ… да, — Адель тоже попыталась выдавить из себя улыбку, но получалось плохо. — Большой комар, — прошептала она еле слышно и хмуро посмотрела на туфлю сорок третьего размера, которая все еще давила на ее носок.
Непрозрачный намек спутницы девушка поняла прекрасно. И, решив, что мадам знает, что делает — бегло прочла договор, после чего вписала свое имя в пустую графу. К одному официальному долгу добавился еще и неофициальный. Ощущение, что фея тонет в болотной трясине, росло и крепло, но вместо обоснованной в такой ситуации паники в Адель зарождалось какое-то странное спокойствие с легким налетом бесшабашности.
А… Бог не выдаст, свинья не съест! Как-нибудь, да разрешится все. Зато теперь у нее есть шанс выиграть целых четыре сундука золота. А этого, вполне, хватит на погашение всех долгов, и даже лишнее останется.
Дальнейшие события происходили как во сне. Ядовито-зеленое дыхание полностью ожившей статуи обдало холодом лицо блондинки, когда горгулья легко спрыгнула вниз и, глядя в упор на нее, проговорила:
— Участие подтверждаю, — затем сцапала листок с кровавым росчерком и, дунув на него, поставила таким образом свою закорючку. Не красную и даже не черную, а такую же зеленую, как и тот пар, что шел у нее изо рта. Проглотив обоюдно подписанную бумагу, существо рыгнуло, довольно рыкнуло и, наконец, заявило: — Иди выбирай маску, Аделаида Ван Грениус. Завтра в полночь ты должна явиться сюда с входной платой и в костюме, соответствующем правилам Тритэры. Удачи, фея.
Сказав все это, Дух Игры вернулся на свой каменный насест и замер там, опять превратившись в статую. Алые глаза потухли, зеленый туман рассеялся, и в старом саду вновь повисла колдовская тишина.
— Пошли! — потирая пухлые ручки, скомандовала Милалика.
— Куда? — спросила девушка, все еще пребывая под впечатлением от последней сцены.
— В беседку, конечно. Там не занятые еще «образы» лежат. Выберешь себе по вкусу. Идем-идем, нечего прохлаждаться. До начала Тритэры осталось чуть меньше суток, а тебе подготовиться надо, да и отдохнуть не помешает, — окинув бледную волшебницу взглядом, добавила она. — Куда только Некрос смотрит? Совсем девку довел…
— К-кто смотрит? — очнулась фея.
— Друг твой, кто ж еще?
— Тот, который меня сюда привез? — подозрительно-спокойно уточнила Адель.
— Слушай, детка, — ухмыльнулась хозяйка заведения. — Я всех твоих приятелей знать не обязана, а одного нашего общего знакомого, который попросил меня устроить тебя на Тритэру вместо его бывшего протеже, зовут Некрос. Не думаю, что это настоящее имя темного, но лично мне и моим друзьям он представлялся так.
— Ннн-некрос, — скрипнув зубами, повторила фея. — Ладно. А что за маски?
— Давай посмотрим, — с какой-то детской радостью на круглом лице, предложила женщина. — Коробка открывается только для игроков. Это так интересно, так… — брюнетка хлопнула в ладоши от переполнявших ее чувств и, схватив девушку за руку, потащила внутрь старой беседки.
«Коробкой» оказался круглый колодец с каменной плитой сверху. И, если бы эта самая плита не парила в полуметре от него, женщины вряд ли смогли бы ее сдвинуть с места. Внутри неглубокого колодца лежало несколько масок, олицетворявших зверей.
— Выбери ту, — ткнула пальцем Милалика, указывая на что-то черное в синих перьях, — такая прелесть! Сама б взяла, если б играла. Бери ее, ну же? Будешь Вельяминой[16] — птичкой певчей, — шепотом просветила она.
— Нет, ссспасибо, — так же шепотом отказалась Адель, изучая маски.
У них не было ни лент, ни шнурков, ни палочек, за которые можно было бы держать сей маскарадный атрибут, поэтому девушка решила спросить, как именно игроки их носят? Ответ поверг фею в очередной шок. Оказалось, что маски, прислоненные к лицу, сливаются с ним и не просто скрывают его — они создают иллюзию звериной головы у каждого игрока Тритэры. Узнать его в таком оригинальном камуфляже практически невозможно.
— А что будет, если я проиграю на первом уровне? — задумчиво разглядывая маску белой кошечки, проговорила Ада.
— Да ничего особенного, — пожала плечами Милалика. — Вернешь мне два сундука золота, которые я за тебя на игру ставлю, и пойдешь с миром.
Фея даже не удивилась, лишь чуть улыбнулась грустной улыбкой мученицы:
— А если у меня… ммм… не окажется денег?
— Тогда отработаешь, — легко согласилась на этот вариант тетка. — Год неофициального рабства за каждый сундук. Эх, я уже чую, как мои завсегдатаи передерутся за твою хрупкую невинность, — хрюкнула от смеха она и в очередной раз за вечер хлопнула блондинку по плечу. — Да не трусь ты, цыпленочек. Я пошутила. У тебя же покровитель есть.
— Ага, — кивнула девушка, морщась от боли. — Может, он и сутенером будет? — прошипела сквозь зубы, а потом сказала, меняя тему: — Пожалуй, я выбрала. Эта! — протянув руку, она взяла приглянувшуюся маску и, улыбнувшись ей совсем другой — искренней и светлой улыбкой, прошептала: — Ну, привет, котенок.
Всю дорогу от комнаты до входных дверей заведения фея пребывала в глубокой задумчивости. Милалика, от одного вида которой народ предусмотрительно шарахался в стороны, не тревожила свою спутницу. В полном молчании женщина вывела Аду на улицу и, проводив до кареты, ушла.
