Юлия Славачевская - Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы
— Ненормальная, ты что творишь? Убиться надумала? Не дури!
Ах да, чуть не забыла! Я вернулась обратно и уставилась на мужчину, соображая, как половчее провернуть задуманное. Бог с ними, с китайскими церемониями:
— Извини, дорогой, придется завязать тебе рот. Мне необходима фора.
— Я все равно тебя найду и сдержу свое слово! — выпалил обманутый в своих расчетах Властелин, грозно сверкая глазами.
Это вряд ли, драгоценный. По крайней мере, я приложу все силы, чтобы никогда не пересечься с тобою. Не обращая ни малейшего внимания на его вопли, я все же умудрилась соорудить кляп и под бешеное мычание, прорывавшееся сквозь ткань, таки добралась до окна. Открыв створки, я чуть не задохнулась от запаха, пришлось соорудить из шали подобие арабского головного убора «шемаг», способного хотя бы на время защитить нос от вони.
— Иалона, вызывай зверюшек.
Принцесса просвистела призыв, и над крепостной стеной возникла голова змея. Животное заприметило обожаемую хозяйку, ринулось к ней и зависло внизу. Все. Пора. Скинув вниз «веревку», бросила взгляд на беснующегося Кондрада и начала спуск. Сложностей никаких — высота не бог весть какая, да и я страховалась кинжалом, втыкая его между камнями, так что вскоре мы достигли зверюшки. Уцепившись за толстую шею, пропустила вперед Иалону, способную управлять змеем. Здесь в последний раз мысленно простилась с человеком, вызвавшим во мне бурю чувств. Было немного грустно.
Через несколько минут мы очутились на противоположной стороне крепостного рва. Путь на свободу был открыт и, попрощавшись с помощником, мы шагнули в неизвестность.
А-а-а! Если вам когда-нибудь предложат сопровождать особу королевских кровей, то никогда, ни за что не соглашайтесь. Себе дороже!
Начальная стадия нашего побега удалась. Мы удалялись от дворцовой цитадели на приличной скорости. В запасе имелось не так уж много времени, а надлежало сделать великое множество дел. Кондрада найдут самое позднее к полудню, и к данному часу нам необходимо оказаться за пределами городских стен.
Найдя закоулок потемнее, я распотрошила вещевой мешок, извлекая оттуда коричневое простое платье, обнаруженное в гардеробной принцессы и принадлежавшее ее беглой служанке. Под горестные стенания Иалоны о недопустимости подобного туалета на ее царственной особе я переоделась, с грехом, пополам запихав бюст в уготовленное ему место, и натянула чепчик, вызвав еще более бурные протесты.
Естественно! Лучше, чтоб на нас каждая собака пальцем показывала? Типа вон по той дорожке принцесса пошла, бегите за ними, бегите, еще догоните! Какого рожна мы тогда сбегали? В догонялки поиграть для пущего нагула аппетита перед сексом? «Я, дорогой, прогуляюсь ненадолго, а если ты меня не найдешь, то буду…» — И указать точное направление. Класс!
Нет уж, в обыденно-затрапезном виде у нас гораздо меньше шансов оказаться узнанными. Я смешалась с толпой горожан, спешащих в одном направлении, рассчитывая, что все они утречком следуют на рынок, потому как моя «прынцесса» понятия не имела «что, где и почем».
Кошмар! Управленка без понятия о торговле и элементарных знаний о собственной державе сядет на трон — бедная, несчастная страна! Слава богу, я не ошиблась и в итоге прибыла на торговую площадь. Так-с, приступаем к обмундированию и обеспечению провизией. В лавке, продающей готовую одежду, я с огромным трудом подобрала подходящие по размеру штаны, рубашку, шапку и теплую куртку, не обращая ни малейшего внимания на бесконечное зудение сотельницы. Дай ей волю, она бы улепетывала в кринолине и на каблучищах. Прикиньте, кросс по пересеченной местности в затянутом корсете, в пышных юбках, задранных выше некуда, и на ходулях, ошибочно названных модными туфлями. И как далеко, интересно, она бы в таком виде убежала? Потрясающая беспечность и безалаберность. В этой же торговой точке я купила тонкое теплое одеяло и плащ на меху, выдержав настоящее сражение.
— Зачем нам потребны эти убогие тряпки?
Я хмыкнула, скрывая усмешку, чтоб не приняли за городскую сумасшедшую, разговаривающую с самой собой:
— Ночевать ты как намереваешься? На голой земле или стоя? Меня, например, ни то ни другое не устраивает.
После заданного вопроса я в который раз убедилась в низких способностях к мыслительной деятельности у некоторых отдельно взятых блондинок голубых кровей. Для себя пришла к печальному выводу: они отнюдь не гарантируют наличия разума в наследнице.
— Зачем? Есть же трактиры!
Пришлось терпеливо объяснять:
— Ага, а мужчина у нас настолько тупой и безмозглый, что никак не сообразит, в каком направлении мы отчалили, и не вышлет вперед людей для оккупации гостиниц, куда магнитом тянет одну небезызвестную даму. Разреши не тыкать в тебя пальцем. Если ты полагаешь, что Кондрад после всех нанесенных оскорблений помашет тебе ручкой на дорожку, пожелает счастливого пути, благословит и оставит в покое, то ты еще наивнее, чем я думала. Ты хоть понимаешь, в каком виде его найдут и как он будет нам «благодарен» и «счастлив»?
Принцесса удалилась обдумывать услышанное, чтобы я могла заняться насущными делами: Я быстро переоделась, оплатила покупки и, поинтересовавшись у владельца лавки, седого подслеповатого старичка, в какой стороне расположены продуктовые ряды, отправилась за продовольствием. Пробежавшись между прилавками бодрой рысцой, затарилась крупой, полосками вяленого мяса, солью, огнивом, котелком, ножом, ложкой и кружкой. Иалоне и здесь потребовалось вставить свои «пять копеек»:
— Фи, для чего ты набрала всю эту гадость? Я это должна есть? Я не желаю!
До самых костей мозга проела, зараза!
— Можешь и не есть. Блюди фигуру, аристократам вроде положено. А я молодой растущий организм, мне необходимо питание, причем не мешало бы регулярное и трехразовое. Напоминаю для склеротиков: мы будем обходить населенные пункты за версту и пробираться тайком на твой север по безлюдной местности. Там круассаны на деревьях не растут. Андерстанд?
— Че-его?
— Доперло, спрашиваю?
О, мы вновь впали в печаль, прикрывшись обидой и закутавшись в оскорбленное достоинство. Славненько, хоть подумать в тишине смогу.
Выбравшись из продуктового сектора, я бодро потопала к лошадкам. Это была самая сложная часть плана. О конях я знала только то, что шкура обязана блестеть, копыта должны быть подкованными, а зубы несъеденными. Тут запас моих знаний заканчивался, и ничего более путного из памяти я не выудила, как ни старалась. Оглядев предлагаемых к продаже животных и приуныв, вызвала ее высочество:
— Иалона, ну хотя бы в лошадях ты разбираешься?
— А как же! — Самодовольная сотельница выползла на свет божий и пригляделась к товару. Как вы полагаете, куда потянулись ее загребущие ручки? Правильно, к чистопородным рысакам. И на кой черт мне конь стоимостью в годовой бюджет государства с тонкими ножками? Мы парад принимать собираемся или безопасно удирать по пересеченной местности? Аристократы ни фига в жизни не смыслят. По ее представлениям, она обязана пускаться в побег приодетая, намакияженная и наманикюренная, чтобы впечатление произвести, если поймают. Эти ненормальные аристократы бегут со штатом прислуги, включающим в себя повара, и в карете, запряженной шестеркой тонконогих рысаков. Наплевать, что захватят враги, зато по этикету. Ей-богу, слово «этикет» порождает у меня зубовный скрежет. Вернусь домой, прибью любого, кто только дерзнет при мне «этикет» вякнуть. Успокоилась! Вдох — выдох, жизнь прекрасна, рефлексы условны, истина относительна, вдох — выдох…
Вперед, нас ждут великие дела, а позади разъяренный Властелин. Это так, между прочим, для стимула. И, возвращаясь в реальность, опять-таки о себе любимой:
В Лайе есть девчонка крутая,В принцессином теле живет,Коня на скаку остановит,И по лбу без спроса дает!
Пошли уж, стиховычитатель, кого выберем, на том и поедем.
Я прогулялась вдоль ограждения с лошадьми и положила глаз на крепенькую коняшку мышиной масти, обладательницу мощных ног, спокойно стоявшую в сторонке. Отыскав хозяина и выспросив о характере, привычках и поведении объекта, заплатила требуемую цену и стала счастливой обладательницей кобылки с кличкой Улетная. Кто ж так обласкал бедное животное? Внимательно проследив и запомнив, в каком порядке седлали лошадку, я начала пробираться к выходу, ведя приобретение в поводу и нагрузив на нее поклажу.
— Зачем ты купила эту замухрышку? На ней только селян возить.
Смотри-ка, обиженная наша очухалась.
— Чем тебе не по вкусу милое животное? Лишь попробуй разродиться тирадой об этикете и престиже, я сей же миг сдамся Кондраду!
