Обитель душ 2. Эфемерность величия (СИ) - Карпо Катти

«Черт!» — Хонор ударил кулаком по стене и тут же стушевался. Не время терять самообладание, не время. Он обещал Аселину найти Песочные Часы и отступать сейчас не намерен.

До юноши донесся заливистый смех. Хонор удивленно поднял голову. Смеялась Зарина. Очевидно, тот мерзко ухмыляющийся толстяк в обтянутом сюртуке что-то ей сказал, когда она передавала ему бокал. Такой смех у нее он слышал впервые. Хрупкая красивая девочка в вызывающем наряде притягивала внимание, и Хонору не нравилось, как провожает ее взглядом вся эта разжиревшая самовлюбленная элита.

Наблюдая, как Зарина скользит сквозь толпу, будто дельфин на пенистых волнах, Хонор вспомнил о белом камне, который вытащил в ответ на вопрос мадам Роберты. Белый камень означал, что он не станет жертвовать собой ради Зарины. Хонор устало прикрыл глаза и прижался спиной к стене. Он колебался тогда, под взглядом ее разноцветных глаз, но все равно выбрал белый камень. А что в этом плохого? Почему он должен терять свою жизнь из-за кого-то вроде нее? Он хочет жить. Любой бы из их компании поступил бы также. Дрожь прошлась по всему его телу. Нет, не так. Если бы расстановка была иной, и Имбер, Ланиэль или Ловэлю предложили выбирать между своей жизнью и жизнью Зарины, они бы выбрали ее. Не по доброте душевной, уж в этом-то Хонор был уверен. Воровка Имбер выбрала бы черный камень, потому что Зарина является ее гарантией того, что она уйдет от обвинения и не будет осуждена за свои преступные деяния. Ланиэль строит из себя защитницу девчонки, но на самом-то деле надеется, что та обеспечит гарпий с Закрытого острова полноценными правами и подарит ответную защиту. Насчет Ловэля Хонор сомневался — тот еще умалишенный, всего от него можно ждать. Но этому парню, похоже, тоже что-то требовалось от Зарины, поэтому он, наверное, тоже бы выбрал в отношении нее черный камень.

А что же Хонор? Во время испытания он и думать забыл о своем договоре служения Королевству Водолея, а вспомнив о нем сейчас, хмыкнул. Даже помни он о своих обязательствах, все равно выбрал бы белый камень. К чему лгать? Он не готов идти на крайности и приносить такие жертвы ради других.

«Мама бы не одобрила, — подумал Хонор и уныло вздохнул. — Отец бы сказал, что так не поступают мужчины. Но что они могут понимать, в конце-то концов? Разве они знают, через что мне пришлось пройти с момента расставания с ними? Я выжил, потому что заботился лишь о себе. За все эти годы мои высокие идеалы несколько поистерлись. Прости мама, но я не желаю закончить как мой отец».

— О, эти нежные пальчики должны быть усыпаны самыми прекрасными золотыми кольцами, — проворковал рядом голос.

Хонор резко открыл глаза. В паре метров от него Ленард Джонасон держал за руку стройную молоденькую девушку, одетую в пышное голубое платье и выделяющуюся на фоне других дам многоуровневой прической. Наклонившись к ее уху, правитель Королевства Льва продолжал что-то ей нашептывать.

Закатив глаза, Хонор изрек:

— Как вульгарно забивать умы юных дев сладострастными речами.

— Тебе просто завидно, что он так искусно клеит девок, — весело заметил некто за его спиной.

Юноша подпрыгнул и возмущенно уставился на Зарину, непонятно когда успевшую появиться около него. Девочку его испуг крайне позабавил. Ухмыльнувшись, она хлопнула юношу по плечу.

— Мне ничуть не завидно, Змеюка. — Хонор дернул плечом. — Если девушки настолько глупы, чтобы внимать подобным словам, я лишь рискну пожалеть их.

— Стопудняк, завидуешь, — фыркнула Зарина. — Какого лешего подпираешь стену и отлыниваешь от работы? Подкати к какой-нибудь красотке. Пусть тебе сольет пару информативных сплетен в порыве страсти. Только вон той старушенции с волосяной тыквой на башке даже не подмигивай, а то повиснет, век не отдерешь. Вон тот бедолага-симпатяга, что сейчас пугливо жмется у стены, еле-еле ноги от нее унес. Аж поседел со страху.

— Я не приучен к играм в обольщение. — Хонор удрученно покачал головой.

— У меня можешь даже не спрашивать что и как. — Зарина качнулась на пятках, бокалы на ее подносе, соприкоснувшись, звякнули. — Моя политика обольщения до смешного проста. Все парни будут у моих ног, нужно лишь правильно направить удар.

— Варварка, — ужаснулся Хонор.

— Не, страстная натура, — хохотнула Зарина и нырнула в толпу, оставив растерянного юношу поразмышлять над своей философией в одиночестве.

«Хорошо. Раз уж вы настаиваете».

Хонор откинул мешающие ему длинные пряди за спину, с удовольствием повторив схожий жест Аселина, и шагнул в людское море. Стоило подыскать собеседника поболтливее. Справа у скопища кресел собралась довольно шумная толпа, и юноша, заинтересовавшись, приблизился. Каково же было его удивление, когда он понял, что источник всеобщей сумятицы — это Имбер Меррилин. Маленькая торговка, сидя на диванной подушке со скрещенными ногами, сосредоточенно перемещала по небольшому овальному столику три чаши среднего размера, перевернутые кверху дном. Чаши, инструктированные изумрудами, бесшумно скользили по идеально гладкой поверхности стола по известной только Имбер системе. Похоже, торговка развлекала себя тем, что имитировала игру в наперстки.

Ближайший к ней чопорный господин в темно-зеленом сюртуке и с вычесанной бородкой протянул девочке золотое кольцо с рубином. Имбер ухватила кольцо, прокрутила между пальцами, за долю секунды оценила качество работы изделия и спрятала его под одну из чаш. Театрально развела руки в стороны, скорчив серьезную мину, водрузила пальцы на чаши, как виртуозный мастер на клавиши фортепьяно, и стала быстро менять чаши—наперстки местами.

Хонора бросило в холодный пот. Святая Земля! Воровка занимается мошенничеством посреди всего титулованного общества Утопии. Ни стыда, ни совести! Мимо взбешенного юноши протиснулся Ловэль, дирижирующий сразу двумя подносами — с закусками и напитками. За ним следовала толпа женщин всех возрастов. Маньяк спешил в сторону публики, которую собрала вокруг себя Имбер, и Хонор сначала даже решил, что тот хочет пресечь на корню все это безобразие. Но не тут-то было! Ловэль растолкал мешающих ему и встал прямо над столиком, с любопытством следя за движениями чаш. Его поклонницы с тем же усердием втиснулись в толпу, и зрителей у маленькой торговки стало заметно больше.

Хонор утомленно потер лоб. Ему вдруг показалось, что он превратился в столетнего старца, которого приводит в уныние любое нововведение современности. А еще его обуяла зависть. Как легко и непринужденно Имбер и Ловэль сумели адаптироваться к этой обстановке — раз и перестроились на нужный лад, словно так всегда и жили. Хонору же все еще было неуютно в самостоятельном полете. Он ловил себя на мысли, что все еще оглядывается через плечо, желая узреть одобрительную искорку в глазах Аселина. Однако архэ здесь не было. Хонор был предоставлен сам себе.

— Вы только посмотрите, какой чудесный гобелен, — донесся до него восхищенный крик. Двинувшись в ту сторону, юноша обнаружил двух мужчин и женщину, стоящих полукругом перед гобеленом с изображением золотого льва на скале.

— Качество отделки на высоте, а цвета, похоже, долго не потеряют яркость, — рассуждал усатый мужчина в плаще с меховым воротником.

— Правитель Джонасон вряд ли будет выставлять в своих залах дешевку. — Седовласая дама в переливающемся платье, плотно облегающем фигуру, и с прозрачной накидкой на плечах нацепила на нос маленькие круглые очки и пристально вгляделась в гобелен. — Полагаю, шестьсот тысяч хрипов.

— Семьсот пятьдесят тысяч, я бы сказал. — Второй мужчина — лысеющий человечек в черном, почти похоронном сюртуке, — сдержанно улыбнулся. — Не в обиду, дорогая Сирша, но ценовая категория — моя стезя.

— Я ничуть не обиделась. — Женщина кивнула. — Хотелось бы мне добавить этот гобелен в свою коллекцию.

Удача! Коллекционеры. Хонор устремился вперед.

— Если вас интересуют гобелены, то у восточной стены между колоннами висит гобелен, чье качество, несомненно, на порядок выше, — благожелательно улыбаясь, сказал он, вежливо кивая всем троим. — Изделие мастеров Королевства Рыб, редкий экземпляр стоимостью девятьсот тридцать тысяч хрипов. Есть на что полюбоваться.