Мария Быкова - Путь к золотому дракону
Три чашки кафию сделали свое дело. Втроем с Полин и элементалью (Полин, правда, только мешала и сеяла панику) мы разыскали четыреста пятьдесят восемь важных мелочей, расправили все складочки, подцепили булавкой оторвавшуюся оборку, отчистили то крохотное пятнышко на левой туфельке и с громадным облегчением встретили куафера. Куафер, разумеется, был эльфом, и эльфом бывалым: от него сразу повеяло таким спокойствием, что Полин махом прекратила подскакивать и причитать. За каких-то четыре часа он превратил обыкновенную алхимичку в сказочное создание — такое воздушное и невероятно прекрасное, что в нее просто невозможно было не влюбиться. Заметим, ни капли гламурии! Вот что значит высокое искусство!
«А может, и мне замуж сходить?» — подумала я и тут же ужаснулась. Боги, как я могла так низко пасть!
Новая Полин не носилась по всей комнате — она неподвижно сидела в кресле и не отрываясь смотрела в зеркало. Я успела убрать все лишнее, навести на комнату хоть какой-то лоск и даже переодеться.
Снаружи привычно завыли трубы. Полин нехотя отдала мне зеркало и перевела взгляд на дверь. Я открыла, поулыбалась всем, начиная с принца и заканчивая маленьким церемониальным попугайчиком, и с огромным удовольствием передала жениху его сокровище. На жениха страшно было смотреть — он просто светился от счастья и, похоже, завидовал сам себе. «Ничего, — злодейски подумала я, — это на тебе теперь будут испытывать все новые эликсиры!»
Полин отбыла во дворец, а я с чистой совестью вернулась в постель.
Бракосочетание Саида Кафского и Полин де Трийе состояло из двух частей — лыкоморской и кафской. Лыкоморская в свою очередь подразделялась на торжественный прием во дворце царя-батюшки, народные гуляния с хождением новобрачных в народ (по слухам, царю это не понравилось, но он смолчал) и, наконец, вечеринку для своих. Все это должно было длиться не менее недели. Покончив с лыкоморскими традициями, молодожены отправлялись в Каф, где их еще раз соединяли узами брака — наверное, для надежности. И только после этого их ожидало свадебное путешествие.
Самое интересное, что по законам земли Каф Полин давно уже пользовалась всеми правами законной супруги — с того самого момента, когда у шатра принца поставили ее шатер. Саид мог безнаказанно любоваться ее красотой, проводить с ней сколько угодно времени в приятных беседах и советоваться по важным делам, не посягая, однако, на большее. Это время — не меньше месяца — дается невесте, чтобы привыкнуть к новой роли, обжиться в чужой семье. Если девушка за «время невесты» приходила к выводу, что ее решение было поспешным, она была вправе расторгнуть брак, при этом не несла никаких моральных и материальных потерь. То есть все свадебные подарки по умолчанию оставались за ней.
Поэтому женихи вели себя весьма благоразумно, а замужние дамы впоследствии вспоминали это благословенное время со светлой грустью.
Не знаю уж, что происходило во дворце, но не заметить народных гуляний было просто невозможно. Лыкоморцы — основательные люди, и Межинград гулял, что называется, на широкую ногу. Были песни, пляски, игрища, дармовое угощение. Утверждали, что два часа в сутки — один час до полудня и один час после — один из фонтанов бьет чистейшей лыковкой, так что у межинградцев неожиданно появилась новая традиция: каждый час обегать все фонтаны, зачерпывая из каждого ладонью. Предприимчивые гномы выдавали желающим чарки и ковшики — разумеется, незабесплатно.
Но самое веселое началось во второй день. Принца Саида ждало знакомство со свадебными обычаями Лыкоморья.
Я дорого бы дала, чтобы посмотреть, как он преодолевает препятствия, — их выдумывал весь алхимический факультет, далеко славящийся изощренностью ума. Самым простым испытанием было подняться по лестнице, на каждой ступеньке называя какое-то качество, за которое он любит Полин. Все бы ничего, но ступенек было сто двадцать шесть. По слухам, принц заранее узнал об этом от своих тайных агентов, скрывающихся под псевдонимами Э. и Я., и требуемые качества выдумывали всем двором. Однако на сто двадцать четвертой ступеньке кончились воображение и словарь.
Увы, мне было не суждено увидеть все это своими глазами. Я играла совсем другую роль и томилась в маленькой комнатке вместе с Полин, Шэнди Дэнн, незнакомой девочкой лет пяти и белой пушистой кошкой. На всех, исключая кошку, были длинные белые платья. Кошке пришлось довольствоваться роскошным бантом. У каждой из нас на руке или лапке была повязана длинная розовая лента, тянувшаяся в коридор. Принцу предстояло вытащить себе невесту и жениться на ней — либо откупиться, если получится.
Полин нервничала, Белая Дама поправляла бант у девочки, та норовила вырваться и потискать кошку. Издалека доносились почти неразличимые голоса; понемногу они приближались, и можно было различить взрывы смеха, веселую скороговорку алхимичек и серьезные (а как иначе?) ответы жениха.
— А теперь, Саид, ты можешь выбрать себе жену! — кокетливо сообщила Викки, у которой неожиданно прорезались таланты свахи. — В Межинграде много красивых девушек! Может, ты не всех еще видел? Может, еще тебе кто по нраву придется? Выбирай, нам не жалко!
Саид точно не знал, в чем здесь подвох. Секрет нашей задумки хранила Шэнди Дэнн, а в ее случае фразеологизм «нем как могила» имел самое прямое истолкование. Ленты были заколдованы, и Полин должна была появиться во всем великолепии самой последней.
Первой задрожала лента на моем запястье. Я встала, поправила шуршащие юбки (спасибо близнецам, кружев здесь было не просто много, а невероятно много!), попыталась подтянуть корсаж повыше и решительно вышла из комнаты невест. По контрасту коридор показался мне очень ярким и шумным; впрочем, шум моментально стих.
На лице Саида появилось очень довольное выражение. Он смотрел на меня как-то… оценивающе, что ли? Я немного занервничала. А ему вообще объяснили, что я — не добавочная жена, а просто средство розыгрыша?
Пауза затягивалась. Я уже физически начинала ощущать напряжение, исходящее из комнаты невест, но тут вмешались агенты Э. и Я. С двух сторон сунувшись к принцу, они быстренько заговорили:
— Вот, Саид! Если это твоя невеста — значит, забирай и пошли скорей отсюда, будем пировать! А если нет, то ты должен откупиться, дать бедной девушке приданое, чтобы она смогла найти себе другого достойного мужа! Пусть и не такого… хм… качественного, как ты!
— А что, двух не… — на чистейшем лыкоморском пробормотал принц.
Я в панике оглянулась. Где-то на заднем плане виднелись преподаватели, в том числе и Рихтер. Он-то меня точно Саиду не отдаст — через неделю уже выходить на учебу, какая тут свадьба?!
Близнецы, тоже почуявшее неладное, подсунули Саиду ларец с украшениями. Принц с негодованием произнес что-то по-кафски, и ларец тут же заменили на другой, побольше и потяжелее. Эллинг что-то шепнул Саиду, тот кивнул, распорядился — и мне всунули что-то продолговатое, завернутое в тяжелую шаль.
— Возьми это, о достойная дочь своей матери, радость наставников и украшение… — Тут Саид запнулся, махнул рукой и протянул мне ларец. Руки были заняты, так что я, не задумываясь, сунула продолговатое под мышку, подхватила тяжеленный ларец и ответила, как договаривались:
— Ты щедр и благороден, и я не держу на тебя зла!
Саид опечалился, но ненадолго. Ему уже подсовывали вторую ленточку.
Вторым номером шла кошка, от которой откупились золотой миской, полной сливок. Животное, которого с вечера никто не кормил, не стало привередничать и сразу припало к миске. Третьей была девочка — ей подарили кошку, миску и тот ларец, который изначально предназначался мне. Но гвоздем программы стала Шэнди Дэнн. Когда она явилась нашим взорам, в коридоре повисло натуральное гробовое молчание.
Она была не просто красива — она была невероятно красива. Четкая в каждой линии, исполненная чего-то темного, женского, изначального и почти змеиного. Ее красота завораживала, как темная вода. Бедный принц!..
— Я не люблю тебя, но мне придется взять тебя в жены, — сказал Саид, и я с ужасом поняла, что он не шутит. — Ибо я не знаю ничего, что было бы достойно тебя, женщина. Я подарил бы тебе золото, много золота, но что значит золото для такой, как ты? Скажи мне, чего ты хочешь, — если оно в моей власти, я дам тебе это, если нет — я женюсь на тебе!
— Чего может хотеть женщина? — негромко спросила Шэнди Дэнн и вдруг улыбнулась. — Я хочу магистра Буковца — в праздничной упаковке и с бантиком! Вот с этим бантиком. — И она протянула Саиду свою ленту.
Магистра Буковца быстренько вытолкнули из рядов сплотившегося преподавательского состава. Директор был красный как рак, но особенно не протестовал. Саид торжественно связал руки Шэнди Дэнн и Ирия Буковца нелепой розовой лентой.
