Алмазная лилия (СИ) - Красовская Марианна

Я, проморгавшись, огляделась и едва не застонала от ужаса. Посередине небольшой комнатки стояла деревянная лохань, в которой видел спиной ко мне голый мужчина. Рядом стояла бочка с водой и лавка, на которой лежала стопка полотенец и мыло с мочалкой.

Офигенная ситуация!

9. Жених

Подглядывать за голыми мужчинами мне ещё не приходилось. Было стыдно и весело. Приходилось делать над собой усилие, чтобы не жмуриться.

— Ты, да, ты… — булькнул Холодный. — Чего стоишь как истукан? Мыть меня кто будет?

Ой, мамочки! Я что, его ещё и мыть должна?

— Я… я… не умею, — проблеяла я. — Я только полотенца принесла, вот.

— Ой, да что тут уметь, — раздражённо ответил мужик. — Взяла мочалку и мыло и вперёд. Начни со спины. Ну?

Я робко сделала шаг вперёд. Когда я говорила про товар лицом, я немного не это имела в виду.

Чисто теоретически было понятно, что делать. Губки есть, мыло тоже. Ой, да ладно, Лилька, ещё скажи, что ты прям трепетная фиалка! На пляже не бывала и фильмы 18+ не смотрела! К тому же это твой потенциальный супруг. И он тебя не узнает, потому что светлые волосы под косынкой, в бане темновато, а одежда у тебя самая что ни на есть служанская.

Что ж, во всяком случае, он не жирный. Крепкий. Плечи широкие, бугрятся мышцами. А вот спины не разглядеть, она облеплена мокрыми волосами. Никогда не любила всяких там хиппи. Поискала глазами какой-нибудь шнурок, чтобы собрать его волосы, не нашла. Сдернула со своих резинку, собрала мокрые лохмы в хвост, завязала.

— Ты что делаешь, женщина?

— Спину вам собираюсь мыть. Волосы мешают.

— Больше ничего не мешает? — недовольно спрашивает он.

— Мешает, — соглашаюсь я. — Бурчание ваше.

— Что? — он начинает подниматься, а я нажимаю на плечи — надо сказать, широкие, ухватистые. Замечательные плечи. — Повтори!

— Сидеть! — рявкаю я в лучших традициях папочки и тут же начинаю его спину мочалкой тереть, чтобы он не понял, что я боюсь его явно больше, чем он меня.

Он плюхается обратно в лохань скорее от неожиданности, чем реально испугавшись. Кажется, даже засмеялся тихонько, во всяком случае, спина дрогнула. Гномы, в смысле цверги, все же не люди. Они короткие. Но немаленькие, совсем немаленькие. А конкретно этот реально культурист. Мышцы перекатываются под пальцами.

— Ты чего щекотишься, нормально три, — рычит кандидат, и я с садисткой радостью вгрызаюсь мочалкой в его тело.

Он наклоняется, чтобы мне было удобней заниматься экзекуцией.

— Ух, хорошо!

Наконец, он мотает головой и откидывается в бадье, задирая голову. Батюшки, он и улыбаться умеет! И глаза у него не карие, а зелёные в крапинку, как перепелиные яйца. И зубы все на месте. Невольно скольжу взглядом по бороде, к счастью, не длинной, а сейчас и вовсе заплетенной в две короткие косички. На плечах у моего цверга (да, да, мне он однозначно нравится, я его беру, заверните) чёрные полосы татуировок, теряющиеся в шерсти на груди. А ниже… ой, а ниже у него тоже всё в порядке. И торчит. Из воды. Понятно, что торчит. Я тут же зажмурилась, мочалку уронила и лицо руками закрыла. Он заржал, разумеется, а потом обхватил меня огромными ручищами и потащил к себе в бадью.

— А как ты думала, я должен на твои нежные ручки среагировать? — пророкотал гном, задирая мне юбку. — Я ж мужчина все-таки! Иди ко мне, красавица, будем делать друг другу хорошо!

— Нет, не надо, — запищала я, пытаясь вырваться. — Не надо!

Ну не могу я так сразу, даже если он мне понравился! Ладно б опыт какой-то был бы, но первый раз в корыте с грязной водой?

— Почему не надо? — услышал меня Иен. — Не нравлюсь?

— Вы это… жених княжны! — ляпнула я в панике. — Она с меня шкуру спустит!

— С чего это я жених? — нахмурил густые брови жених. — Мне не сообщали.

— Точно говорю, — закивала я. — Она… мне сказала, что вы самый лучший из всех!

— Огрова задница! Мне только этого не хватало!

— Не нравится княжна? — прищурилась я.

— Не нравится, когда навязывают, — отрезал Иен, выталкивая меня из бадьи. — Ладно, я понял, развлечения отменяются. Как думаешь, я сбежать успею?

— А что это даст? — философски спросила я, выжимая юбку и уже без стеснения разглядывая поднявшегося во весь небольшой рост здоровяка. — Догонят и осчастливят. Вот только княжна может подумать, что вы трус. Или она вам не нравится.

— Вот и пусть думает, — проворчал гном, протягивая руку за полотенцем и обматывая его вокруг бёдер, совсем как на картинках с полуобнаженными дядьками, которые я себе в скрытую папку на компьютере сохраняла. — Может, кого другого выберет. Чего сразу я?

Я закатила глаза. Ну правильно. Единственный нормальный кандидат меня не хочет. В общем-то, ничего нового.

— А вы всё же готовьтесь, — предупредила я Иена. — Княжна у нас — дама суровая. Если выбрала вас жертвой, то не откосите.

Гном весь скривился, словно лимон сожрал целиком, но больше ничего не сказал, и ко мне приставать не стал. Жирный плюс ему в карму. Извини, приятель, ты слишком хорош, чтобы Лиля выбрала другого. К тому же я уже видела тебя голым и почти не боюсь. Где-то даже уже привыкла к твоим… хм… достоинствам.

Относительно своего будущего я пошла разговаривать с дедом. Он показался мне нормальным цвергом, не желающим своей единственной внучке зла.

— Какие у меня перспективы? — спросила я седовласого патриарха нашего семейства. — Есть шансы вообще замужества избежать?

Дед, поглаживая бороду, откинулся в кресле. Ноги положил на скамеечку. Кот, лежащий у него на коленях, посмотрел на меня с презрением, закрыл лапой нос и громко затарахтел. Предатель. А я его так любила, я его от голода спасла… дважды.

Сам дед обитался в неплохих комнатах княжеской части. Князем он не был никогда — Генрих Скольдович унаследовал свою должность от деда. Поэтому, наверное, этот мужчина и не пытался мной командовать, и давить тоже не пытался. С ним можно было просто поговорить по душам. Тихо. Без шантажа и криков.

— Лилечка, тут тебе я помочь не в силах. Наследие — это дело тонкое. Не будет у тебя ребенка, и род наш прервется. Вот ты слышала уже, наверное, что у князей не бывает братьев? У меня ведь были… двое. Когда Генриху титул перешел, оба они погибли… при невыясненных обстоятельствах. И это притом, что у них сыновей не было. У Рудольфа две дочки было, повезло ему. А Юджин так и не женился, не успел.

— Неужели отец? — ахнула я, холодея.

— Не думаю, ему на тот момент едва тридцать исполнилось. Скорее всего, это мой отец, старый князь, позаботился, чтобы никто не претендовал на власть. Хотя… кто знает, кто знает. Меня не тронули… вот не знаю, почему. Но я изначально знал, что Генриха ждет, и больше детей не заводил. Слишком это… больно, наверное.

— А если я совсем откажусь по его планам играть?

— Тебе действительно хочется увидеть князя Алмазного в гневе? — прищурился дед.

— Нет, — как-то сразу поняла я. — Лучше бы не надо.

— Вот именно. Он пока с тобой по-хорошему, уж поверь моему опыту. Тебе даже выбрать позволяют, так не теряй свой шанс. Может, и неплохо оно выйдет. Развестись-то всегда успеешь. А то знаешь… в подземелье посадит… с крысами. Бывало у нас такое.

— На хлеб и воду?

— Тебя — на пиво и сало, чтобы откормить немного. Хотя Генрих сам любит худеньких, да…

— Дед, а ты слышал про алмазную лилию? — рискнула я. — Не в смысле про меня…

— Я понял, понял, — он немного помолчал. — Я читал про нее. В сказке. Легенда про Данияра-мастера, поищи в библиотеке. Думаешь, она существует?

— Я в это верю.

— Тогда присмотрись к Холодному. У него замок сверху. Он может и с альвами дела вести, и летописи у него другие, и вообще… сверху совсем другой мир. Я тебя понимаю. И цель твою понимаю. Пробуй, дерзай. Это только твоя жизнь и твой выбор. Но Холодный и правда мужик неплохой. Подумай.