Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 6. Мир без звёзд...
Путешествие оказалось мирным и спокойным, но Лоренцен чувствовал растущее неудовлетворение. Порой ему хотелось поскорее вернуться на Луну, в свою обсерваторию. Что они делают здесь, на другом конце Галактики? Да, они открыли новую, разумную расу — но что толку? Проблем человечества это не решит…
— К чему все наши наблюдения? — говорил он Торнтону. — Землянам нужны не они, а новая, пригодная для колонизации планета. Троас же, увы, занят.
Марсианин усмехнулся.
— Вы действительно верите, Джон, что эмиграция на звезды может решить проблему перенаселения? — спросил он. — Таким путем нельзя расселить больше нескольких миллионов человек, а это — капля в море. Пусть даже сто миллионов! На это потребуются лет пятьдесят и огромные средства. За это время население вновь вырастет до прежних пределов.
— Знаю, — согласился Лоренцен. — Я много раз слышал подобные аргументы там, на Земле. Но вы не учитываете важнейший фактор — психологический. Люди совсем иначе поведут себя, если будут знать, что звезды открыты для них, что они могут, если очень захотят, начать новую жизнь на далеких колониях.
Марсианин с сомнением покачал головой:
— Вы меня удивляете, Джон. Откуда такой оптимизм? Не забывайте, что самые жестокие войны последовали вскоре после открытия Америки и заселения планет Солнечной системы. Открытие новых возможностей, свобода действий зачастую способствуют проявлению не лучших, а худших качеств людей: агрессивности, жестокости, алчности. Почему же на других звездах будет иначе?
— Да, сейчас все будет иначе! Человечество устало от войн. Оно нуждается ныне в чем-то значительном.
— Оно нуждается в Боге! — страстно возразил ему Торнтон. — Последние два столетия показали, как опасно Для людей забывать своего Создателя. Они не спасутся от дьявола в себе, улетев к звездам; но изгонят его, обратившись к своей душе.
Лоренцен покраснел, не зная, как возразить на слова религиозного фанатика.
— Не понимаю, почему вы всегда так смущаетесь, когда я говорю о религии? — заметил Торнтон. — Мне кажется, нам есть о чем поговорить, вы не относитесь к числу окончательно заблудших.
— Напрасная трата времени! — возразил Лоренцен. — Мы никогда не поймем друг друга.
— Вы просто не желаете меня слушать, — пожал плечами Торнтон. — Что ж, вы не верите в Бога, а я — в колонизацию планет. Но мне любопытно посмотреть, что из этого получится.
— Скорее вы просто опасаетесь Божьего гнева, который может пасть не только на Землю, но и на ваш Марс. Напрасно волнуетесь, ваш дом минует чаша сия.
— Не обязательно, — со смиренной улыбкой заметил Торнтон. — Господь может наказать и нас. Но мы выживем. Марсиане — живучий народ.
Лоренцен вынужден был согласиться с этим. Как бы ни относиться к верующим, они совершили настоящий подвиг, освоив пустынный, бесплодный Марс. Поющие псалмы батальоны сокрушили империю Монгку и победили Венеру. Кто бы ни были эти верующие: христиане, мусульмане, буддисты или представители любой другой религии, они обладали способностью изменять ход истории. Ни один разумный человек не мог понять до конца сути их фанатизма — а если все-таки начинал понимать, то это означало, что он перестал быть разумным.
Джон посмотрел на мешковатые фигуры туземцев, сидящих вокруг костра. Какие мысли скрывались в их нечеловеческих головах? Могут ли и они раболепствовать, обманывать и убивать?
Например, спасая Троас во имя своего Господа?
Глава 10
Мигель Фернандес родился в Уругвае. Семья его была родовитой и богатой, так что он был одним из немногих граждан этой страны, кто никогда не знал чувства голода. К услугам юноши были театры, книги, лошади, женщины; он играл за свой континент в сборной по поло и переплыл на собственной яхте Атлантику. Увлекшись планетографией, он провел несколько лет на Луне и Венере, прославившись своими работами. Несмотря на молодость, он уже прожил бурную, полную приключений жизнь, имел множество друзей.
Он умер на Троасе.
Это произошло неожиданно. Спустя две недели после начала похода прерии кончились, и путники стали медленно двигаться к подножию далеких голубых гор. В этих местах была высокая, почти цо пояс, трава, раскидистые деревья, быстрые, холодные реки. Ветер дул почти беспрерывно, затрудняя движение. На пути то и дело попадались глубокие овраги и груды валунов, и рорванам приходилось петлять, выискивая наиболее Удобные тропы. И тем не менее отряд проходил около тридцати километров в день. Земляне изрядно устали, и по их просьбе Эвери не раз спрашивал, далеко ли до конца пути. Ответа, к сожалению, он не мог понять.
Путники растянулись длинной цепочкой среди живописных групп валунов. Вокруг кипела жизнь: в небе носились стаи тет-раптериусов, возле камней шныряли маленькие пушистые зверьки, на берегу соседнего ручья за чужаками пристально наблюдали несколько рогатых рептилий. Лоренцен шел рядом с Алаеву, стараясь пополнить свой скудный запас рорванских слов. Он указывал на различные предметы и просил назвать их. внезапно он заметил впереди большую радужную ящерицу и показал на нее.
— Воланзу, — равнодушно ответил рорван.
— Нет, — возразил астроном по-английски (почему-то язык туземцев не содержал таких важных слов, как «да» и «нет»), — воланзу означает «камень», а я имею в виду ту ящерицу. — Он подошел поближе к животному, которое спокойно грелось в лучах двойного солнца.
Алаеву, казалось, колебался.
— Шинарран, — сказал он наконец, вглядевшись получше в ящерицу. Лоренцен занес это слово в свой блокнот и пошел дальше.
Вскоре он услышал позади чей-то пронзительный крик. Обернувшись, он увидел лежащего на земле Фернандеса. Ящерица впилась зубами ему в ногу, и геолог истекал кровью.
— Что за черт!
Лоренцен побежал назад, карабкаясь по крутому склону, но Торнтон поспел раньше. Он ухватил ящерицу за шею, отбросил ее в сторону и раздавил башмаком. Все столпились вокруг Фернандеса. Геолог смотрел на них полными боли глазами.
— Холодно… — прошептал он по-испански.
Торнтон разрезал штанину, и они увидели разбухший красный след от укуса.
— Яд! Дайте мне аптечку первой помощи! — встревоженно вскрикнул марсианин.
Эвери отстранил его движением руки — психолог был хорошо знаком с медициной. Простерилизовав спиртом скальпель, он уверенным движением сделал глубокий разрез.
— Не могу дышать… — прохрипел Фернандес. — Божья матерь… Не могу… дышать…
Эвери наклонился, намереваясь прижаться ртом к ране, а затем выпрямился.
— Нет смысла высасывать, — мрачно произнес он. — Яд уже добрался до груди — посмотрите на эти пятна…
Рорване толпились позади землян, взволнованно глядя на умирающего. Похоже, они тоже были растеряны и не знали, что делать.
Глаза Фернандеса закатились, он дернулся и затих.
— Парализовало легкие, — сказал Кемаль. — Постараюсь сделать искусственное дыхание.
Он положил свои огромные руки уругвайцу на грудь, но Эвери остановил его.
— Бесполезно, — хрипло сказал он. — Пульса нет, сердце остановилось.
Лоренцен стоял, пораженный до глубины души. Впервые у него на глазах умер человек. В этой картине не было ничего величественного. Фернандес лежал в неудобной позе, лицо его посинело, маленькая струйка слюны все еще вытекала из уголка рта. Ветер взъерошил ему волосы. Смерть — непривлекательное зрелище.
Кемаль присел и достал из рюкзака рацию.
— Вызываю лагерь, — взволнованно сказал он. — Лагерь, вы слышите меня? Срочно высылайте флаер, Фернандеса нужно доставить в реанимационный отсек! Лагерь, лагерь…
— Бесполезно, я говорю, — прервал его Эвери. — Этот яд действует как синильная кислота. Он уже напитал всю кровь.
Они долго стояли молча вокруг тела погибшего товарища.
Кемаль вызвал Гамильтона и доложил о несчастном случае. Капитан выругался:
— Дьявол, до чего не повезло бедняге!
Ответ пришел в виде азбуки Морзе. Рорване никак не отреагировали на это, — быть может, они уже привыкли к тому, что люди так разговаривают со своим Богом.
— Спросите, что нам делать дальше, — сказал Эвери. — Рорване собираются продолжить путь, и я хочу идти вместе с ними.
— Похороните геолога и поставьте опознавательный знак, — ответил капитан. — Бессмысленно везти его в лагерь в таких обстоятельствах. Может быть, кто-нибудь из вас хочет вернуться? Я могу выслать флаер… Нет? Тогда идите дальше и, ради Бога, будьте осторожнее.
У землян не было лопат, поэтому прошло немало времени, прежде чем они выкопали могилу. Рорване помогли им, а затем натаскали груду обломков, из которых был сложен могильный холмик.
— Не скажете ли несколько слов? — растерянно спросил Эвери, обратившись к Торнтону.
