Антон Твердов - Приятно познакомиться
Произнеся эту малопонятную для очнувшегося речь, существа замолчали.
Страх очнувшегося тем временем немного поутих. Приподняв голову, он огляделся вокруг. Странный и совершенно чужой мир простирался везде, где можно было бросить взгляд. Очнувшийся человек, кстати говоря, вовсе не подозревавший, что его можно называть словом «человек», помотал головой и изумленно вскрикнул.
Как он мог оказаться в этом жутком и непонятном мире? И кто такие эти существа, стоящие рядом и называющие себя…
— А кто такие «люди»? — спросил он у существ.
Те странно заквохтали. Он внезапно вспомнил, как называется это квохтанье: смех.
— Люди — это мы, — сказало первое существо, — и ты тоже.
— Я?
Человек сел на корточки, привалившись спиной к плоскому строению, состоящему из вертикальных недлинных планок, по всей длине перечеркнутых двумя длинными горизонтальными, то есть к забору! И посмотрел на себя.
Действительно, формой тела он был схож с заговорившими с ним существами, у него почти такие же конечности; кажется, две из них называются руками, а две — ногами.
«И откуда у меня эти знания? — подумал вдруг человек. — а же не был в этом мире никогда. А где я был? И кто я, собственно, такой…»
— И я — люди, — проговорил он, удивившись вдруг звуку своего голоса, потому что раньше его вроде бы никогда не слышал.
— Нет, надо же так нажраться, — снова повторило первое существо, — кошмар какой-то…
— Бывает, — успокоило второе существо и проговорило, обращаясь, судя по всему, к очнувшемуся, — ты сколько дней пил, браток?
Человек молчал. Он услышал столько совершенно незнакомых слов, что не знал, о каком из них спросить в первую очередь.
— Что такое — браток? — выбрал он наконец. Существа переглянулись.
— Это — ты, — сказало первое.
— Вы же говорили только, что я — люди? — не понял человек.
Существа снова переглянулись.
— Ладно, — проговорило первое существо, — пойдем отсюда, Паша. Странный он какой-то… Ненормальный. Вдруг еще бросаться на нас начнет. Смотри, какие лохмотья на нем! Кажется, женская ночная рубашка. Розовая.
— И точно, — удивилось второе, — я сначала думал, что это халат…
— Может, он из больницы бежал? — предположило первое существо. — Из психиатрической?
Человек в женской ночной рубашке попытался подняться на ноги. Как ни странно, у него это получилось. Существа тут же отшатнулись.
— Пойдем, пойдем, — заторопилось вдруг первое существо, — на футбол опоздаем…
И они ушли.
Пошатываясь и держась руками за строение из вертикальных и горизонтальных планок — забор, — человек пошел в том же направлении, где скрылись два существа. Он только что оказался в странном и непонятном чужом мире только вот никак не мог вспомнить, какой мир является ему родным и кто он такой на самом деле.
Очень скоро человек в женской розовой ночной рубашке оказался на довольно широкой проложенной между больших каменных прямоугольников линии. Внезапно он вспомнил, что эта линия называется «улица».
По обеим огороженным сторонам улицы ходили существа, подобные тем двум, что разговаривали с ним, когда он пришел в себя. В середине улицы ездили непонятные приспособления с металлическим корпусом и четырьмя совершенно круглыми конечностями.
Как человек ни старался, он все не мог вспомнить, как же называются эти приспособления.
Поначалу он пугался того шума, который они издавали, и той скорости, с которой передвигались, но потом немного привык. Просто старался не выходить на ту часть улицы, где они были.
Существа, окружающие его на улице, внешне были очень на него похожи, но, исходя из тех странных взглядов, что они бросали на него, и из непонятных восклицаний, которые они испускали, завидев его, он мог предположить, что был чужим среди этих существ.
Через какое-то время после того, как человек ощутил себя лежащим под забором, его стало беспокоить странное чувство. Как будто он забыл что-то очень важное и ему во что бы то ни стало нужно это вспомнить.
Перед человеком вдруг появилось какое-то существо — еще более отвратительное и пугающее, чем те, кого он встречал раньше. Растительности на его голове было исключительно немного, а на лице, закрывая смотровые щели, которые, кажется, назывались глазами, лежал удивительный прибор, который, кажется, назывался «очки».
«Вот опять, — мелькнула мысль. — Ну откуда мне известно название прибора, лежащего на лице этой твари?»
— Гражданин, — строго проговорило существо. — Вы все-таки оделись бы прилично, прежде чем ходить по улицам. А то ведь в таком виде можно и в милицию загреметь…
«Милиция!» — это слово отозвалось в сознании странного человека пугающим грохотом, Он попятился от существа, а потом повернулся и побежал — быстро. Почти так же быстро, как двигались в середине улицы приспособления на четырех круглых штуках, выполнявших, судя по всему, те же функции, что и его нижние конечности.
Существа, встречающиеся на дороге странному человеку, шарахались от него по сторонам, иногда с криками.
Один раз ему наперерез двинулось приспособление на четырех круглых конечностях, отличающееся от остальных подобных приспособлений знаками на своем корпусе. Приспособление остановилось, и из него вдруг высыпало несколько удивительно похожих друг на друга существ.
Это так напугало человека в женской ночной рубашке, что он тут же свернул с широкой улицы на узкую и побежал еще быстрее.
Вслед ему неслись странные крики, в которых рефреном звучала следующая фраза:
— Стоять!!! Милиция!
Еще человек механически отметил про себя два слова, Довольно часто повторяемые существами, которые его преследовали.
Первое было:
— Блядь!! Второе:
— Сука!!
Оба этих слова произносились существами с большей экспрессией, чем все остальные, используемые ими.
Кажется, существа хотели, чтобы странный человек остановился и подождал их, но ему отчего-то не хотелось останавливаться, да еще и терзало какое-то чувство… Словно очень нужно быть не в том месте, где он сейчас находился, а в каком-то другом. Только вот в каком именно?
Он хотел объяснить преследовавшим его существам, что спешит, но для этого надо было останавливаться и, тщательно подбирая и вспоминая слова, говорить, а на это у него совершенно не было времени.
К тому же что-то ему подсказывало, что лучше для него было бы убежать от этих существ, а не останавливаться и толковать с ними.
Поэтому он свернул на другую улицу, еще более узкую, чем та, по которой бежал до этого, и, перемахнув через несколько строений из вертикальных и горизонтальных планок (забор! забор!), убежал так далеко, что теперь уже не слышно было криков бегущих следом за ним существ.
Наконец он остановился у небольшого по сравнению с остальными каменного прямоугольника, высота и длина которого были примерно одинаковы. Целенаправленно ли он выбирал дорогу или прибежал сюда случайно, странный человек не знал. Знал только, что именно в этот прямоугольник, высота и длина которого были примерно одинаковы, ему и нужно.
Он обошел каменный прямоугольник кругом и заметил наконец вход в него.
Не похожим ни на какое другое было это чувство, не покидающее его с той самой минуты, как он очутился в этом мире, — почти все здесь казалось ему смутно знакомым.
«Но ведь тут ничто не может быть знакомым, — подумал он. — Я очутился в этом мире в первый раз — это я знаю точно».
Существа, встречающиеся ему на пути, пока он двигался внутри каменного прямоугольника, были более похожи на него, чем те, что остались снаружи. По крайней мере они не шарахались от него, не останавливались и не кричали вслед непонятные слова, как те, другие.
Он остановился перед светлым прямоугольником. Высота его равнялась его росту, а ширина превышала его ширину раза в три.
«Дверь», — всплыло в его памяти определение этого прямоугольника.
Человек толкнул дверь.
Она гулко скрипнула и подалась. Он шагнул в образовавшееся отверстие и очутился в каком-то отсеке, заполненном непонятными предметами. Ему вдруг подумалось, что весь этот каменный прямоугольник разделен внутри на подобные отсеки, как и остальные такие же каменные прямоугольники. С чего он вдруг решил, что остальные каменные прямоугольники подобны этому — высота и длина которого примерно равны, — он и сам не знал.
* * *Капитан Ряхин поднялся из-за своего рабочего стола и в крайнем возбуждении прошелся по кабинету. Дело, о котором ему только что сообщили по телефону, представлялось очень интересным. Запутанное и непонятное, оно должно быть раскрыто, а вот когда будет раскрыто, несомненно, принесет капитану Ряхину заслуженную славу и справедливо Издаваемый почет.
Присев за стол, Ряхин подвинул себе папку с чистыми бумагами и на картонной обложке надписал аккуратным поярком:
