Антон Антонов - Планета №6
До Твери Евгения доехала на заднем сиденье автомобиля марки «Победа» 1953 года выпуска в обществе собаки породы ротвейлер. Мысли Женечки по поводу этой собаки шокировали инопланетного Наблюдателя, но он так и не дождался претворения этих мыслей в жизнь.
У Женечки все-таки были свои предрассудки.
Хозяин «Победы» в свою очередь не проявлял к Женечке никакого интереса, и она решила отомстить ему тем же. Хотя если бы он проявил интерес, Евгения не стала бы сопротивляться. Мужчина был ровесником своего автомобиля, а это вполне приемлемый возраст. Мерзкие старикашки обычно бывают старше.
Пользуясь затишьем в буре наслаждения, Наблюдатель вновь вышел на связь с собратьями и получил еще одну порцию упреков. Однако он вполне оправдался, подкинув коллегам научную загадку – брачное соитие однополых особей, а также разумных существ с неразумными.
Собратья углубились в изучение загадки, а Евгения тем временем отправилась купаться в Волге, где и была задержана юным сержантом милиции за непристойное поведение. Вскоре после этого Наблюдатель получил очередную порцию удовольствия – это Евгения давала сержанту взятку натурой.
Переночевала она в кабинете эксперта-криминалиста, потому что там был диван. Сам эксперт-криминалист с ней не ночевал – он ушел домой к жене и детям, предварительно, однако, приняв в натуре плату за постой и сделав своим рабочим аппаратом семьдесят две неприличные фотографии.
Утром кабинет открыла помощница эксперта-криминалиста, не предупрежденная о ночной гостье. Пришла она прямиком из морга, и неподвижное нагое женское тело на диване вызвало у нее нездоровые ассоциации.
На крики помощницы эксперта сбежался весь отдел и застал такую картину: девушка в белом халате рыдает в объятиях девушки без белого халата, и первая прижимается щекой к груди последней. Дело в том, что помощница эксперта сразу кинулась слушать у Женечки сердце и не смогла сдержать слез радости, установив, что сердце бьется.
Но бездушные мужчины, слетевшиеся на ее вопль, подумали другое, и Евгению чуть снова не арестовали за непристойное поведение. Взятку на этот раз пришлось бы давать слишком многим, а Женечка несколько устала за последние дни, однако все кончилось благополучно. Ее отпустили и без взятки, посоветовав только не допускать подобных шуток в Москве. А то московская милиция шуток не любит.
Но один из оперов угрозыска, у которых, как известно, ненормированный рабочий день, испугался, что Женечка по пути в Москву непременно вляпается в какую-нибудь нехорошую историю, и решил ее сопровождать. Он задействовал для этого казенную машину, перебежав дорогу другому оперу, который собирался поехать на этой машине на дачу.
Пока Евгения отдыхала на переднем сиденье «газика» после очередной порции любви, к Наблюдателю опять привязались собратья, которые, в полном ошизении от данных, полученных в ходе предыдущего сеанса связи, требовали, чтобы Наблюдатель срочно сменил Носителя. Причем по новой инструкции он должен был переселиться не просто в другую особь, а в особь другой разновидности.
Очутившись в Москве после обеда, босиком и без копейки денег, Евгения озаботилась поиском ночлега.
Вечер еще не наступил, а Женя уже нежилась в постели молодого человека, который отрекомендовался художником и заявил о своем намерении написать с нее картину маслом.
– Сколько времени это займет? – спросила Евгения, с которой еще никогда не писали картин, тем более маслом.
– Недели две, – ответил художник. – А что?
– Ничего не получится. – Евгения огорченно покачала головой. – Я завтра уезжаю.
Она чувствовала, что до утра художник успеет ей надоесть.
А когда они занялись любовью на просторной кровати, где легко бы поместилась целая шведская тройка и свора собак в придачу, инопланетный Наблюдатель, пересилив себя и не дождавшись взрыва наслаждения, исполнил наконец приказ собратьев, который он до этого момента игнорировал.
Оторвавшись от нервных окончаний, микробот-разведчик вылетел из уха Жени Угореловой и, не мешкая, влетел в ухо длинноволосого художника, спеша внедриться в мозг нового Носителя.
17
Киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс очень не любил, когда его называли просто Рексом, но никто не смог бы заметить этого по его лицу. Лицо киллера было каменным, а нервы – стальными.
К тому же он никогда и никого не убивал бесплатно, так что все друзья и знакомые, а также заказчики и посредники поголовно называли его просто Рексом, нисколько не опасаясь мести с его стороны.
Если же кто-то из перечисленных лиц заказывал Рексу кого-то из них же самих, то не имело никакого значения, как именно жертва называла киллера, когда еще не была жертвой. Пусть хоть по имени-отчеству или с уменьшительно-ласкательным суффиксом – никакой разницы. Тираннозавр Рекс все равно убивал намеченную жертву быстро, точно, надежно и в срок.
Рекс умел убивать самыми разными способами. Помимо огнестрельного оружия он часто пускал в ход холодное и метательное, а также не пренебрегал ядами и несчастными случаями. Единственное, чего он никогда не делал, – это не загрызал жертву зубами, как поступают обычно настоящие тираннозавры и настоящие рексы.
Однако последний заказ очень приблизил киллера именно к этому состоянию. Одному богатенькому буратино приспичило избавиться от жены, которая была еще богаче его, – но не просто так, а чтобы выглядело как преступление маньяка. Соответственно, киллеру были заказаны три женщины – две на выбор, а третья – жена буратино.
В результате столичная милиция была ввергнута в транс появлением в Москве маньяка, который облюбовал центр города и с каждым новым преступлением все явственнее приближался к Кремлю.
Супруга второй жертвы, естественно, никто не заподозрил – даже после того, как маньяк пропал куда-то, убив всего трех крашеных блондинок с золотыми сережками в ушах. Возле каждой жертвы киллер оставлял записку с одним и тем же текстом: «Вот возьму и повешусь, тру-ля-ля, тру-ля-ля».
– Наверное, повесился, – решила милиция, когда убийства прекратились.
Богатенький буратино заплатил за одну свою жену, как за троих, а газетная шумиха привела к тому, что в Москве сократилось количество крашеных блондинок и объем продажи золотых сережек. Позолоченные сережки тоже брали неохотно, но все быстро пришло в норму, как только кровавое пиршество маньяка завершилось.
Нашелся, к слову, и подходящий повесившийся, ветеран психушки, решивший свести счеты с жизнью как раз в эти дни. Против него не было собрано никаких доказательств, но дело все равно прикрыли по причине смерти подозреваемого – кому же охота иметь на шее такой висяк (прошу прощения за каламбур).
А киллер тем временем, отдохнув несколько дней, озаботился получением нового заказа.
Посредник, с которым Рекс обычно имел дело, не стал даже наводить справки. Накануне он лично долго беседовал с бизнесменом Головастовым и пришел к выводу, что означенному бизнесмену стоило бы полечиться от завиральных идей в заведении типа того, ветераном которого был покойный самоповешенный. Однако если деньги сами плывут в руки, то грех от них отказываться.
Так что посредник спокойно сообщил киллеру, что новый заказ его ждет.
18
Узкоглазая «Хонда» бодро неслась по шоссе, хищно улыбаясь встречным машинам воздухозаборником радиатора. Хиронага Сакисима, который не зря получил прозвище Студент, поскольку был полиглотом и знал множество языков, поминутно сверялся с атласом автомобильных дорог и расписанием поездов, и с каждым часом в нем крепла уверенность, что владивостокский скорый удастся перехватить задолго до того, как он прибудет в Москву.
Разумеется, в стремлении к этой высшей цели самураи напрочь игнорировали разные бытовые мелочи вроде сотрудников ГИБДД, которым не терпелось остановить их за превышение скорости. Самое смешное, что об угоне своей машины владелец «Хонды» в милицию не заявил. Возможно, она и без того была ворованная. Но поскольку она не значилась в сводках, воины Якудзы могли благополучно проехать на ней через всю страну, если бы не нарушали ежеминутно правила дорожного движения.
Однако якудза-водитель, который никогда прежде не был за границей, все время норовил выехать на встречную полосу движения, а Хиронага Сакисима подгонял его что было мочи, так что разрешенную скорость в пределах населенных пунктов японцы перекрывали примерно втрое.
Понятно, что погоня увязалась за ними очень скоро. Но воины Якудзы тоже были не лыком шиты и имели не только мечи. Они стали отстреливаться.
– Да ну его к черту, – ответил на это старший наряда. – Из-за такой ерунды еще под пули лезть.
Патрульная машина отстала, но на следующем перегоне «Хонду» ожидала засада из отборных собровцев.
Все в мире боится СОБРа, а СОБР не боится ничего. Так было до этого знаменательного дня, но уже к вечеру пословицу пришлось дополнить двумя словами: «ничего, кроме Якудзы».
