Олег Шелонин - Спецагент инквизиции
– Пошел прочь, извращенец. Будь ты шалавой, я бы еще…
Это была его ошибка. Черногор пришел в неописуемую ярость.
– Как ты меня назвал, животное из пяти букв с рогами и неприятным запахом!!? – проревел он уже явно не женским голосом.
Тут уже весь трактир, мягко говоря, забил на байки гусляра Шатуна, и начал шевелить губами, пытаясь сообразить: что за животное имел в виду этот странный извращенец в сарафане. Самым сообразительным оказался гусляр. Сердито стрельнув глазами в Ванюшу, которого он так и не сумел достать до конца своими балладами, Шатун, дабы вновь привлечь внимание к своей персоне резко сменил мелодию и пропел, лихо ударяя по струнам:
Жил на свете козел…
До наемника, наконец, дошло.
– Ах, ты пида… – начал он подниматься, но продолжить фразу не смог, так как Черногор со словами «Хам!!!» одел ему на голову трехлитровый кувшин вина, заставив свести глаза в кучку и ткнуться носом в стол.
И тут кто-то из трактирных гуляк вскочил на ноги и заорал во всю глотку, простерев руку в сторону красавицы:
– Да это же оборотень! – из-под треснувшего рукава рубахи гуляки выглянул стрелецкий кафтан.
– Держи его!
– Ванька Дурак где-то рядом!
Человек двадцать гуляк вскочили на ноги, и бросились на Черногора, сметая по дороге столы, но путь им преградили другие гуляки, встав перед ними стеной.
– Вот и попались голубчики, – ласково сказал один из них, выдергивая из-за пояса топор.
Под его рубахой тоже угадывался стрелецкий камзол. Это слегка охладило пыл нападавших.
– Слушай, ты служивый, я служивый, – быстро заговорил стрелец Андриана, опознавший в девице оборотня, – как ляхи говорят: паны дерутся, у холопов чубы трещат. Давай без поножовщины, а?
– Давай, – согласился стрелец Вечеслава, – и посмотрим: чья возьмет.
На пол полетели финки, ножи, топоры, и закипела около стола наемного киллера великая русская забава под названием мордобой, которая скоро превратилась в огромную кучу малу из-под которой слышалось попискивание красавицы. В образе невинной девушки Черногору драться было несподручно.
Видя, что его «собачку» обижают, Ванюша отбросил в сторону смятую булаву, прекрасно понимая, что этой железкой не долго и грех на душу взять, и схватил оружие полегче. Оружием оказались гусли Шатуна, подобравшегося к Ванюше уже вплотную. Ими он со всей дури и запустил в кучу малу. Гусли отправились в полет вместе с гусляром, не успевшего от них отцепиться, и проделали в куче мале дыру, из которой выскользнула гибкая девичья фигурка. И тут уже взорвался весь трактир:
– Наших бьют!
– Давай поможем!
Опрокидывались на пол столы, звенела разбитая вдребезги посуда. Ванюша схватился за лавку…
– Ваня, линяем! – перед Иваном материализовался Черногор с кошелем наемного убийцы в руках, и с разбегу рыбкой ушел в распахнутое окно.
Ванюша проводил взглядом стройные девичьи ножки, мелькнувшие в оконном проеме, судорожно вздохнул, не глядя откинул за спину лавку, сметя вербовщиков на пол, и сиганул следом, не сразу сообразив, что его размах плеч немножко больше оконного проема, а потому вышел на улицу прихватив с собой пять бревен, одно из которых вышиб своей собственной головой. Что интересно, ни с одним из них он расставаться не пожелал, и, перехватив поудобнее, дунул вслед за исчезающим за поворотом хвостом волка. Момент превращения девицы в волка детинушка из деревни Недалекое прозевал пока вышибал оконный проем. Сзади раздался грохот, но юноша даже не обернулся, а напрасно. Он бы увидел, как рухнула крыша, и в воздух взметнулось два дракона: зеленый, и призрачно-черный, с рваным розовым шрамом на правой скуле. В воздухе они слились воедино, и яростно махая крыльями, изумрудный дракон с черным отливом энергично набрал высоту, скрывшись за облаками.
Волка Иван догнал уже через три квартала. Бревна мешали бежать. Черногор затормозил, выплюнул из пасти кошель.
– Ваня, да брось ты их!
– Да ты чё, волчара, – поддерживая бревна одной рукой, Ванюша нагнулся, подняв другой рукой кошель, и затолкал его себе в карман, – бревнышки почитай почти что новые. На избушку пойдут. Первый камень, так сказать. Ну, чё, пошли во дворец?
– Зачем?
– Как зачем? Придем, постучимся, спросим как у царя дела, привет от брата передадим, опять же про цены на зерно лучше во дворце узнавать. Ить, оттуда все указы спускают.
Волк лег на землю, закрыл глаза лапами и завыл, да так жалобно, что его подхватили не только собаки, но и кошки, и даже одна свинья на соседней улице, на которую в панике наступил какой-то горожанин, ударившийся в бега подальше от рыщущего по городу голодного волка. Повыв, Черногор встал, и молча побрел куда глаза глядят, не обращая внимания на Ваню. Тот семенил следом, пытаясь завязать разговор, но Черногор его не слушал. Он рассуждал, естественно не вслух, а про себя.
Что же случилось с Ваней? – мучительно думал волк, и чтобы докопаться до истины начал восстанавливать в памяти все события минувших дней. Сначала его приголубила бабуля, и он заговорил на иноземном языке, да плюс стал таким пройдохой, что сумел объегорить цыган в карты. Потом ему досталось от Вакулы молотом по многострадальной голове, и он превратился в хозяйственного селянина. Потом дубинку на голову словил, и опять превратился в явно поумневшего пройдоху, а сейчас… волк резко затормозил.
– Ваня, а бревнышки ты не в трактире позаимствовал?
– Ну, да…
– И чем ты их вышибал?
– Вот эти четыре плечами, а вот это, самое большое, лбом.
– Ваня, – до волка наконец-то дошло, – одолжи на время бревнышко. Вот это, самое большое.
– Зачем?
– Я тебя им подлечу, а потом…
– Что потом?
– Потом береги голову, Ваня. Ой береги… Ну, давай сюда бревнышко.
– Не дам. Это для избушки.
Их мирную беседу прервал шум, гам, вопли, отборный мат и женский визг, донесшийся до них из соседнего переулка. Волк, как и положено любому разумному существу, тут же нырнул под лестницу ближайшего магазинчика, а Ваня, как и положено нормальному дураку, рванул на шум, размахивая на бегу самым большим бревном, роняя на бегу те, что поменьше.
– Кто тут девушек обижает!!?
А в соседнем переулке шла серьезная разборка. Человек десять крепких мужичков дружно наседали на доброго молодца, который их мутузил направо и налево, лихо работая кулаками. Рядом, на булыжной мостовой сидела ослепительная блондинка в роскошном платье, и орала благим матом на всех подряд:
– Как ты бьешь, сволочь! Идиоты! Кто ж так скручивает? А ну расступись, я сама его!
Девица вскочила, нырнула в самую гущу схватки и, тут же вылетела обратно, схлопотав от кого-то по лбу. Вновь плюхнувшись задом на мостовую, она разразилась площадной бранью.
– Ах вы сволочи! – взревел Иван, – деву невинную забижать!!?
Когда за дело ратное берется добротный селянин, и бьется по принципу: развернись плечо, раскрутись бревно, шансов на победу у супротивников нет, и быть не может! Первый же взмах бревна унес пятерых нападавших в соседний переулок, второй заставил осыпаться еще пятерых нападавших со стены добротного кирпичного дома. Оттуда из окошка высунулась голова любопытной старушки, затем дернулась назад. Окошко торопливо затворилось.
На поле боя осталась только верещащая девица и добрый молодец, которого нападавшим так и не удалось скрутить. Его Иван благословил тем же бревнышком, что и остальных, ударом сверху.
– Чтоб девочек не обижал, – удовлетворенно крякнул Ванюша, поставил бревно на попа и повернулся к «спасенной» красавице в ожидании заслуженных похвал.
Та уже не верещала. Она мрачно переводила взгляд с Ванюши на лежащие в живописном беспорядке неподвижные тела, и о чем-то напряженно думала.
– Прекрасная селянка, ты свободна, – деликатно намекнул ей Иван.
Девица усмехнулась.
– Ты кто, добрый молодец?
– Я Ваня, из деревни Недалекое.
– Ах, из недалекого…
– Не, на самом деле деревенька моя далеко отсюда, – начал втолковывать бестолковой блондинке Ванюша, – просто она называется так: Недалекое. Понятно?
– Да где ж мне глупой… – девушка поднялась с земли, отряхнула парчовое платье, подошла к Ивану, – …ну, спасибо тебе Ваня, выручил. Братца моего спас, – она покосилась на лежащего на мостовой доброго молодца.
– Так это братишка твой? – расстроился Иван, – а я его это… того…
– Ничего, ему полезно.
Застучали по булыжной мостовой колеса. В переулок въехала черная карета. С козел спрыгнуло двое слуг, схватили «брата» девицы за руки и за ноги, и затолкали внутрь экипажа.
– Это за нами. Ну, Ваня, еще раз спасибо за помощь, считай, спас ты нас, – девушка протянула гиганту руку для поцелуя.
Тот от неожиданности выронил бревно, которое чуть не прихлопнуло спасенную, и, не обращая внимания на невольно вырвавшееся из ее уст крепкое словцо, затоптался перед ее ручкой, не зная, что с ней делать. Девушка невольно рассмеялась. А Ванюша, наконец, сообразив, что от него требуется, осторожно взял ее руку, и начал трясти, стараясь не раздавить в своей могучей лапе. Как только руки их соединились, девушка вздрогнула, и посмотрела на Ванюшу более внимательно.
