Оксана Стадник - Чужое добро
— То есть она тоже может превращаться во что-то необъятное, крылатое, зубастое и когтистое? — уточнил Гудрон, невольно проникаясь жалостью к тем несчастным, что на свою беду могут выскочить из-за угла на девушку, унаследовавшую характер Юлады и способности Валена.
— Не-е-ет… Не утрируй уж. Да будет тебе известно, этим мои умения не исчерпываются! Например, я могу еще вот так…
— Зовут-то ее как? — юноша не дал товарищу договорить и уничтожить окружающую местность.
Он был уверен, что драконы умеют лишь сеять разрушения различной степени тяжести и масштабов, а находиться в непосредственной близи от одного из них, сказавшего роковую фразу: «Смотри, как я умею!» — смертельно опасно для здоровья.
Вален замер на середине выписываемого руками пасса и задумался. Гудрон не стал этому удивляться, помня, как долго тот пытался восстановить в памяти собственное имя.
— Эрлада. Точно. Ее зовут Эрлада! — наконец сообщил дракон, явно довольный собой.
— Такое чувство, что ее в честь маменьки хотели назвать, но потом пошли на некоторые уступки здравому смыслу, — заметил иролец.
— Не совсем так. Видишь ли, в Саварахе, откуда Юлада родом, в королевской семье существует традиция называния детей. Имя любой девочки, рожденной в доме Ванро, должно заканчиваться на «лада», мальчика же — на «зер». Например, нынешний король Савараха, являющийся по совместительству старшим братом моей жены, носит имя Молизер. Существует еще один обычай. Вот мою супругу полностью зовут Юлада Фридерика Ровелла Ванро лам Саварахская (ее мать и бабка родом из других семей). А дочь — Эрлада Юлада Фридерика Ванро лам Саварахская. Понял? После собственного имени идут имена матери и бабушки по материнской линии. У мальчиков — отца и деда по отцовской.
— А в Саварахе знают о существовании Эрлады? — заинтересовался Гудрон, никогда прежде не слышавший о таких интересных традициях.
— Пф-ф! А как же еще! Все-таки она — четвертый претендент на трон, — не без гордости заявил Вален. — Мы с женой не пожалели времени, свозили ее в Саварах и познакомили со всеми родственниками.
— И тебя вот так взяли и пустили во дворец? — с сомнением уточнил кузнец. — После того, что ты сделал?
— Пустили, представь себе! Молизер ведь умный, хоть и дурак последний. Когда я Юладу похитил, он ведь войско собрал, чтоб ее спасти. Идиот! Пришлось ему тогда доступно объяснить, что он не прав…
— Ты испепелил всю армию, — с мрачной уверенностью заявил юноша, припоминая советы дракона по похищению принцесс и скорее констатируя факт, чем задавая вопрос.
— Представь себе, нет! — обиделся Вален. — Если б я так поступил, знаешь, какой скандал мне жена бы закатила?! У-у-у… Просто ограничился наглядной демонстрацией собственной силы и превосходства. Когда войско разбежалось, я смог нормально поговорить с ее братом. Он оказался сообразительным, поэтому достаточно быстро согласился принять меня в члены семьи. Что характерно, Юлада в это время все еще продолжала швыряться в меня предметами, грозилась перегрызть себе вены и искалечить мне жизнь. Так что в каком-то смысле он гораздо умнее ее. Так что дочка моя считается законной наследницей Ванро и, возможно, однажды даже станет королевой!
— Эрлада Юлада Фридерика Ванро лам Саварахская… — задумчиво повторил Гудрон. — Так ведь это только по маменьке. А с твоей стороны ей что, никаких частей имени не перепало?
— Хм… — хозяин пещеры впервые в жизни об этом задумался. — Выходит, что так. У нас, драконов, именам уделяется мало внимания…
— Я уж заметил, — тихо пробурчал иролец.
— Если ты дракон, тебя все и так знают. Нас достаточно немного, поэтому нет особой необходимости придумывать себе сложные названия. Само понятие «дракон» будет посильнее любого титула.
— Ну неужели вообще ничего нельзя добавить? — начал ныть кузнец, у которого и фамилии-то толком не было (по крайней мере, он ее честно не знал и всегда довольствовался своим сомнительным именем).
— Ну, если тебе так хочется, можно что-нибудь и добавить, — милостиво согласился Вален, твердо решивший в глубине души, что мозг вывихнет, но придумает какую-нибудь отсебятину к и без того не короткому имени дочери.
— Валеновна? — с сомнением предложил парень после непродолжительного раздумья.
Дракон недовольно поморщился и покачал головой.
— Нужно что-нибудь более впечатляющее и поражающее воображение.
— Тогда, может быть, «де Вален»? — все никак не успокаивался юноша.
— Тоже не то… — горестно вздохнул собеседник.
Тут кусты у них за спинами зашуршали, и из зарослей выпорхнул цветущий и довольный жизнью Ральдерик. Окинув гордым взглядом открывавшуюся панораму, он вздохнул полной грудью и, упершись руками в бока, обратил свой взор на валявшегося тут же Гудрона. У того сразу возникло очень нехорошее предчувствие. Как оказалось, интуиция его не обманула.
— Вставай! Тренировка не ждет! — радостно заявил дворянин, направляясь к напрягшемуся и приунывшему ирольцу.
— Какая тренировка?! Я еще даже не завтракал! — пытался отсрочить неизбежное кузнец, пока вельможа волок его за рукав в сторону дома.
Вален печально помахал рукой на прощание и изобразил, что скорбит вместе с другом. Это выглядело бы убедительно, если б не гаденькая улыбочка, которую он безуспешно пытался скрыть.
— Соболезную, — без намека на жалость сообщил Ральдерик, пока они пробирались сквозь маскировочную рощу.
Раздался негромкий хлопок, и серебряный дракон взмыл в утреннее небо.
Пошли дни. Каждое утро Вален куда-то улетал, Юлада тихо копалась в пещере, а Гудрон постигал тяжкую науку махания холодным оружием под чутким руководством потомственного воина. Герцог, которого по этому случаю освободили от исправительного труда, работал с полной самоотдачей. Избитый и ужасно помрачневший за последнее время кузнец решил, что, видимо, дома Ральдерик всех достал своим фехтованием, вот его и послали сражаться с чудищем, в надежде, что он не вернется. За дни тренировок мало что изменилось в соотношении сил. Дворянин не переставал утверждать, что у его ученика нет ни малейшего таланта и что он только напрасно тратит время, как свое, так и своего добродетельного учителя. При этом он еще умудрялся выглядеть и вести себя так, будто находится на оздоровительном отдыхе на лоне природы. Неожиданно для себя Гудрон открыл в себе такие качества, как сила воли, терпение и упорство. Раньше у них не было возможности проявиться, зато здесь им представился отличный случай заявить о своем существовании. К своему удивлению, кузнец решил, что вытерпит эти тренировки и еще испортит прическу одному конкретно взятому аристократу. Поэтому, стиснув зубы, он снова и снова поднимался с земли и шел в атаку. На шестой день у него наконец перестало ломить все тело и жизнь сразу показалась светлей и ярче.
3
Вечером шестого дня, когда все сидели за ужином, Вален поинтересовался:
— Ну, как продвигаются занятия?
— Ужасно, — безапелляционно заявил Ральдерик. — Он абсолютный бездарь! Здесь даже я не в силах ничего изменить…
— Ты уж меня с собой не сравнивай! — вспылил Гудрон, которого эти разговоры уже успели достать. — В отличие от тебя, фехтующего с раннего детства, я тренируюсь всего неделю! Лично мне кажется, что этот баклан неплохо меня натаскал. По крайней мере, я теперь точно в одиночку смогу победить всю ирольскую армию.
— Нашел повод для гордости… — буркнул дракон, обеими руками удерживая рвущегося мстить за баклана аристократа. — Я помню, что представляет собой твоя хваленая ирольская армия…
— Но ведь прогресс налицо! — кузнец увернулся от пущенной в него дворянином ложки.
— Это хорошо, — довольно кивнул Вален. — Теперь попроси прощения у Его Сиятельства, или как его там правильно называть.
Гендевец перестал вырываться, спокойно сел и стал демонстративно ждать извинений за нанесенное оскорбление.
— А почему это я должен перед ним извиняться? — неожиданно для себя вдруг уперся обычно миролюбивый иролец. — Он меня безнаказанно обзывал всю эту неделю…
— Ты не забывай, кто я, а кто ты!
— Так, умолкли оба! — Юлада одновременно дала обоим по затрещине. — Теперь никому не обидно? Ральдерик, мы с тобой уже обсуждали эту тему. Здесь всем плевать, как тебя зовут. Ты здесь на тех же правах, что и Гудрон. Хотя нет. У него их даже больше. Все-таки он не приезжал сюда с целью убийства моего мужа.
Юноши молчаливым согласием решили это дело замять, потому что оба слишком хорошо знали, что представляет собой «драконша» в гневе. Даже вельможа был вынужден проглотить гневную тираду о том, что на него никто и никогда не смел поднять руку, разве что в ней был зажат меч или боевой топор.
— Это хорошо, что прогресс налицо, — продолжил Вален, когда все успокоились. — Потому что завтра утром ты выходишь в поход, как бы громко это ни звучало.
