Александр Житинский - Спросите ваши души
В храме немедленно прознали про оппонентов. Розанчик вышла на крыльцо, осенила себя крестом и достала мобильник. Сказав в трубку несколько слов, старуха снова спряталась в храме, успев погрозить диссидентам кулаком.
Минут через пятнадцать к собору торопливой походкой приблизился седобородый старец с матюгальником и, устроившись метрах в пятнадцати от диссидентов, начал поливать их лозунгами и проклятиями через рупор.
К этому времени во дворе уже стояла машина телевидения, а рядом бродили оператор с молоденькой редактрисой, у которой в руке был микрофон с надписью «ОРТ».
Мачик сумел подкупить Первый канал.
Становилось весело. Старец кричал в матюгальник:
– Сталин – наша слава боевая! Сталин – нашей юности полет!
На что хиповатые девушки скандировали тонкими голосами:
– Ста-лин ац-той! Ста-лин ац-той!
Калерия Павловна, съежившись, лежала в гробу с бумажной ленточкой поперек лба.
И тут к храму подъехала процессия из четырех черных «мерседесов», возглавляемая лимузином-катафалком непомерной длины. Из «мерседесов» принялись выгружаться грузины – все в черном, напоминавшие грачей с картины Саврасова. Возглавлял их пожилой грузный человек с властными жестами – по виду не меньше князя. Четверо молодых людей были в костюмах джигитов, в камзолах с газырями и кинжалами и в смушковых шапках. Они сразу же встали в почетный караул возле гроба.
Были и женщины – старые и молодые, в черных кружевных платках, и дети – бледненькие грузинские княжны с огромными печальными глазами, и даже один младенец, которого торжественно вынесли в роскошной коляске из катафалка, водрузили на колеса и ввезли в церковь.
Мачик появился из своей «ауди», расцеловался с грузным стариком, и они оба вошли в церковь.
Отпевание началось.
Молодой батюшка с бородкой принялся что-то выпевать, ему вторил басом дородный дьякон, служка подкидывал в кадило что-то, вероятно, топливо.
На хорах запели певчие, в храме было не повернуться из-за обилия зевак и журналистов.
Тетке Сталин предрекали вечную память, но было непонятно – к кому конкретно относится этот долгосрочный прогноз: к вождю народов или к скромной учительнице черчения.
Наконец служба подошла к концу, свечи были погашены и положены в гроб, а сам гроб накрыт крышкой.
Абреки подняли его на плечи и двинулись к выходу. Толпа потянулась следом, крестясь.
На улице гроб водрузили на подиум перед экраном, и тут рядом с гробом появилась Серафима Саровская, одетая в длинный малиновый балахон из парчи, в кокошнике и с непонятным жезлом в руке.
Это был китч, достойный кисти Глазунова.
Камеры и микрофоны обратились к Серафиме. Толпа застыла.
А Серафима, указывая жезлом на закрытый гроб, начала заупокойно вещать:
– Наступил девятый день, как преставилась раба Божия Калерия, и сегодня ее душа расстается с телом…
Заиграла музыка из колонок. Кажется, это был Григ, «Песня Сольвейг».
– Какую новую обитель изберет эта бессмертная и великая душа? – задала риторический вопрос Серафима. – Кто обретет эту душу? Кого она поведет по жизни, как вела своего великого обладателя?
Чем-то она напоминала стилистически ведущую программы «Слабое звено». При этом явно гнала. Вкусу ни на грош. Впрочем, это и нужно для толпы.
Раздался дружный «ах!» Это на серебристом экране появилось розовое облачко с крылышками, которое медленно поднималось кверху, трепеща этими крылышками, как стрекоза.
Облачко, очевидно, символизировало душу и управлялось лазерным лучом с пульта.
– Сейчас, сейчас мы узнаем – куда направляется душа! – вскричала Серафима.
Я тихо выругался.
Розовое облачко, потрепетав крылышками, сместилось вбок, переползло с экрана на стоящих справа от подиума людей в черном и уперлось в детскую коляску с кистями и кружевами, в которой спал грузинский младенец.
– Душа нашла себе обитель! Душа нашла себе обитель! – совершенно базарным голосом объявила Серафима.
Пожилой грузинский князь подскочил к коляске, извлек оттуда спящего младенца и вскинул его над головой.
– Иосиф Второй Туманишвили! – гаркнул он, обращаясь к толпе.
Ребенок, конечно, заорал, напуганный внезапным объявлением его наследником Сталина.
Никому уже неинтересную Калерию Павловну погрузили в автобус и повезли в крематорий. Сопровождали ее три старухи и девушки-антисталинистки в знак протеста.
Дважды потерявшая душу – один раз тайно в морге и второй публично и фиктивно – тетка Сталин отбыла в вечность, оставив своим официальным, но фальшивым преемником младенца Иосифа Туманишвили, а неофициальным, но настоящим – таракана Иосифа, сидевшего в стеклянной банке у меня дома.
Мачик положил в карман полмиллиона долларов за удачную продажу. Геополитические последствия этой сделки еще предстояло выяснить.
Глава 9. Шоу
Машина завертелась.
Переселение души генералиссимуса из мертвой тетки в грузинского младенца, показанное в репортаже Первой программы, стало неплохой рекламой для шоу нашей Мадемуазель СиСи, которую стали именно так именовать в прессе, ибо называть ее «Мадемуазель ЭсЭс» было как-то неловко.
Шоу называлось «Спросите ваши души». Название придумал режиссер Лева Цейтлин – рыжеволосый смешливый человек с мешком безумных идей, которого вся эта затея страшно веселила. Сценаристов было трое, они придумывали роли и инкарнации.
Первая передача состоялась в пятницу сразу после программы «Время». К ней были подготовлены пятеро душманов, как сразу же стали называть участников шоу, рассказывающих о своих инкарнациях. Сценаристы постарались на славу. Среди душманов оказались актеры, обладавшие ранее душами древних римлян, крестоносцев, героев войны, путешественников, актеров немого кино, а также имелся один бывший крокодил из Нила, миниатюрная собачка и даже тюльпан, выросший на могиле солдата.
Когда я услышал на репетиции эту историю, как тюльпан переговаривается с душой умершего солдата, которая переселилась в высокий дуб неподалеку, то мне тут же захотелось найти сценариста и дать ему по морде. Но у меня были в этом шоу другие функции.
Я отвечал за безопасность и прежде всего – экономическую. А это значило, что все участники шоу, начиная от душманов-актеров и кончая осветителями, должны были дать мне подписку о неразглашении и пройти процедуру устрашения. Заключалась она в том, что я разговаривал с сотрудником в присутствии двух громил из охраны Мачика и недвусмысленно намекал, что при малейшей утечке информации придется иметь дело с ними.
Эта процедура плюс высокие зарплаты нашего штата удерживали людей от болтливости.
Впрочем, Мачик не особенно боялся утечек. Он понимал, что любая скандальность – это реклама, а проверить все равно некому. Свобода слова – это прежде всего свобода дезинформации. Она привела к тому, что печатному слову и вообще всему публичному перестали верить. И все же нам надо было быть осторожными, чтобы не дискредитировать идею с самого начала.
Первую передачу я смотрел на экране в записи, которую сделала Си, поскольку прямой эфир требовал моего присутствия в студии. По этому случаю я приобрел видеомагнитофон. Просмотр сопровождался едкими комментариями Сигмы. Она не была бы женщиной, если бы не затаила в душе глубокую ревность к Мадемуазель СиСи.
– Смотри, смотри! Ну это же содрано у меня, вот эти движения. И руки так же… Кто ей рассказал? Она не могла это видеть! Это ты рассказал? – допытывалась Си, глядя на экран.
Чушь какая! Сквозь магазин Шнеерзона прошло сотни три людей. Любой мог рассказать и показать, как Сигма вытягивала из него душу.
– Ну, а кто придумал этот тюльпан на могиле? Там у вас вообще есть люди со вкусом? – спрашивала она.
Все это так, но когда молодая актриса, которая раньше была этим тюльпаном, рассказывала про душу Неизвестного солдата, укрывшуюся в дубе, многие зрители в студии плакали. Камера показывала их крупным планом. Слезы были настоящие и зрители тоже.
– Кстати, ты этим скажи. Если душа поселилась в цветке – это очень высокое кармическое состояние. Обратно вселиться в человека ей уже трудно. Ей легче в другой цветок или в камень.
– Куда?
– В камень. Костиков спироскоп видит души в камнях. Они там есть. Не во всех, конечно. Во многих драгоценных. В камне, что под Медным всадником, есть душа, я его смотрела. А в самом всаднике нет. У этого камня забавная история. Он был финским крестьянином, потом оленем, зайцем, елкой… Ну и дошел до камня.
– Это любопытно, но для наших сценаристов нет никаких преград. Ты думаешь, они станут руководствоваться твоими советами? – сказал я.
– Ну и мудаки, – ответила Сигма и отвернулась от телевизора.
А там, на экране, под рассказы душманов оживал огромный экран, который Лева Цейтлин расположил во всю сцену студии. На нем возникали картины, соответствующие рассказу душмана. Рассказ про крокодила был иллюстрирован фильмом Би-Би-Си о нильских аллигаторах и подробным рассказом об их повадках. И про крестоносцев показали, и про древних римлян. Передача имела явный познавательный оттенок.
