Ксения Баштовая - Реалити-шоу "Замок"
Похоже, на этой пьянке выступать в роли массовика-затейника должна именно я. А жаль. Никогда не обнаруживала за собой таких способностей.
— Тогда — пойдем гулять, — сообщила я юноше. — Дышать свежим воздухом. Возражения есть?
— Нет, миледи! — радостно выпалил юноша.
Похоже, после того, как я взяла бразды правления в собственные руки и указала верные пути развития, к Ллевеллину вернулась уверенность. И кто после этого будет говорить о бесполезности феминизма?
В общем, я окинула взором детишек, чинными парочками прогуливающихся по улице (за ручки держатся, одежда вычищена, шнурки завязаны, сопли вытерты — ужас!) и, вздохнув, направилась вниз по улице.
Странная, что ни говори деревня. Или это город? Впрочем, в любом случае это не столь важно. Даже для поселока городского типа этот населенный пункт более чем странный!
Да и посудите сами. За те пять минут пока я, в сопровождении Ллевеллина, чинно (от детишек заразилась, не иначе!) шествовала по улице, я не увидела ни одного дерева, ни единой лужицы, и даже ни пылинки, ни соринки! Можно подумать, здесь живут не обычные люди, а сумасшедшая тетя Ася с многочисленным семейством и клонами (иначе как она успевает побывать у всех этих Ань, Валь и Зин).
Поломав некоторое время голову над этим совершенно неразрешимым вопросом, я, наконец, решила, что правильного ответа так и не найду. В конце концов, я ж не Шерлок Холмс, у которого в распоряжении были уйма времени и толпы добровольных помощников типа Ватсона. Я тут на чуть-чуть: прогуляюсь, поужинаю, может, переночую — и домой! Немедленно. Ибо нефиг. Вряд ли здешние неправильные пчелы делают правильный мед. И вообще все это жу-жу-жу неспроста.
Придя к столь более ли менее оптимистичным выводам (скорее менее, чем более.), я ускорила шаг — может за следующим поворотом увижу что-нибудь поинтересней, чем эти чистенькие улочки и запуганные жители, вжимающиеся в стены и чуть ли не по-пластунски пробирающиеся, а куда пробирающиеся?.. скажем просто: из точки А в точку Бэ. Кстати, а почему?
— Ллевеллин, а почему жители так напуганы?
Уж что-что, а сказки о страшных чудовищах, терроризирующих всякие деревеньки, требуя золото и девушек, я читала. Кто их знает, может, здесь именно такой случай? Живет где-нибудь поблизости страшный помешанный на уничтожении микробов Змей Горыныч, наводит на местных жителей страх, наведываясь сюда раз в два-три дня, а я тут, значит, как раз под раздачу плюшек и попала. Ой, мамочки…
Сейчас как окажется, что это все чистая правда, и они меня этому самому Змей Горынычу на ужин и оставили…
Рыцарь, на которого я уставилась, с ужасом ожидая ответа, неожиданно закашлялся. Странно, раньше я у него приступов астмы не замечала.
— В-вам показалось, миледи!
Ну вот, опять заикание проснулось.
Неправильный мне Рыцарь попался! Стеснительный как девушка, заикающийся. А уж какой красивый. Глаза, губы. Ой, мама…
Стоп, Гелла! Ты ж вроде его обхаять собиралась, а тут опять! А ну взяла себя быстренько в руки и успокоилась!
На чем мы там остановились? Ах да, показалось мне, показалось. Ну, не знаю, не знаю. Раньше я особенными галлюцинациями не страдала. Неособенными — тоже.
Вот только уточнить насчет монстра-террориста надо. На всякий пожарный. А то мало ли.
— Ллевеллин, скажи, — медленно начала я, пытаясь сообразить, как же это получше сформулировать. Чтоб, значит, и Рыцарь мне все-все рассказал, и чтоб я дурой в его глазах не выглядела, — ты ведь здесь все знаешь. Пока я без сознания была, местные жители тебе ни про каких чудовищ, что поблизости обитают не рассказывали?
— Вы имеете в виду таоте? — флегматично поинтересовался Ллевеллин.
Надо же как быстро себя в руки взял!
— Кого? — поперхнулась я.
Где-то в глубине души жила смутная надежда, что рыцарь сообщит, что никакого чудища нет.
— Таоте, — повторил Рыцарь и, видя мое недоумение все тем же спокойным голосом, продолжил: — Чудовище-людоед. Живет здесь неподалеку. В паре дней пути.
Ой, бли-и-и-ин. Попала. И зачем я согласилась остаться на ужин?!
Ллевеллин же словно и не заметил моего потрясения:
— Миледи хочет, чтобы я уничтожил это существо? — голос настолько спокойный, словно Рыцарь спрашивает о чем-то вроде, нужен ли дома хлеб.
— Да! — выпалила я.
А то сейчас как пустят меня этой тойоте на ужин.
Рыцарь флегматично пожал плечами:
— Как будет угодно. Боюсь, только, придется подождать некоторое время — я не могу покинуть миледи вне стен Замка, — интересно, а в туалет он тоже будет меня сопровождать? — После возвращения в Замок я привезу вам его голову.
В подарок на день Рождения, так сказать. Чудненько. Кот — склерозматик из незабвенного НИИЧаВо Стругацких — радостно хлопает в ладоши.
Стоп! Привезу голову. Потом. Не сейчас.
— А если он меня до этого момента съест?!
— Кто?
— Ну этот твой тойота.
— Миледи собирается посетить его логово?
— Н-нет. — не знала, что заикание это заразно.
— Тогда миледи нечего опасаться!
Успокоил, называется.
Мне вот только интересно. Это одна я, из всех существовавших Хозяек, при обращении в третьем лице, вспоминаю анекдот на тему «мадмуазель спешит?» А вообще… Гусары, молчать!
Конечно, раз мне нечего бояться. Пошли, что ли, изучать этот поселок городского типа дальше. Эх. Мне бы сюда баллончик краски, я бы тут такое граффити понарисовала!
Художник из меня, конечно, не очень — дома по ИЗО больше тройки я отродясь не получала, — но что-нибудь по типу «здесь был Вася», изобразить бы смогла!
ГЛАВА 13
КОНТАКТЫ С АБОРИГЕНАМИ
Местные жители, те самые, которые так правдиво изображали напуганных тараканов, общаться со мною отказались, уверенно бледнея, краснея и закатывая глаза в ответ на любой вопрос. Соответственно, предоставить мне план этого хуторка они тоже отказались. В общем, пришлось идти, куда глаза глядят.
И вот уж не знаю, то ли я с детства отличалась повышенным косоглазием, то ли еще что, но прямо я шла исключительно до ближайшего перекрестка, ну а после этого наугад поворачивала направо или налево (Ллевеллин, кажется, уже был готов меня прибить), надеясь, что за следующим поворотом я увижу хоть что-то новое. Увы. Если предположить, что создатель мира был художником, то демиург этой деревни, не мудрствуя лукаво, воспользовался ксероксом.
Неожиданная удача ждала меня, когда я уже потеряла всякую надежду. Новый поворот и…
В конце улицы, резко уходившей вниз, блеснула голубая лента реки. Ура! Хоть какое-то разнообразие!
Люди так любят обманывать. Чаще всего — себя.
Честно говоря, я всегда искренне считала, что в наше время, когда космические корабли бороздят просторы большого театра… пардон, не та опера. В любом случае — в наше время такое словосочетание как «ручная стирка» давно ушло в прошлое. Ага, щазззз!
Впереди, на полуразрушенных деревянных мостках молодая девушка полоскала белье. Рядом стояла грубо сплетенная корзина, до краев наполненная вещами. Девица неловко повернулась и. корзина, задетая локтем, бойко ухнула в воду. Прачка испуганно ойкнула, потянулась за вещами. И рухнула вслед за корзиной, с головой уйдя под воду.
Господи, да какая ж здесь у них глубина?! У самого-то берега?!
Ллевеллин, не раздумывая, рванулся мимо меня к утопающей, прыгнул в воду. Всего через несколько мгновений кашляющая девушка была вытащена на берег. Она некоторое время судорожно похватала ртом воздух, затем, наконец, отдышалась и, не обращая внимания на то, что с нее льет в три ручья, радостно повила на шее Ллевеллина:
— О, спасибо вам, благородный господин! — завизжала недоутопленница. — Вы спасли мне жизнь, и моя благодарность будет воистину безгранична!
Не поняла?! На что это она намекает?!
Не надо было ее вылавливать.
Покрасневший как маков цвет Рыцарь, судорожно пытался расцепить ее руки. Безрезультатно.
Так. Пора мне вмешаться, иначе…
Какая ревность?! Какая, нафиг, ревность, я вас спрашиваю?! Она же просто сейчас задушит моего Ллевеллинчика! Ну, в смысле, не совсем уж моего, но все-таки. Вы поняли, да? Я спасаю Рыцаря от удушения. Не более того!
Я осторожно приблизилась к этой странной композиции под названием «Ллевеллин, застывший статуей и не знающий, куда ему деть руки, мучительно соображает, как вежливо послать даму далеко и надолго» и, похлопав девицу по мокрому плечу, сообщила (она наконец, соизволила оглянуться, но на шее у моего Рыцаря висла по-прежнему):
— Девушка, у вас уже все вещи уплыли.
Девица, вместо того чтобы заняться своими прямыми трудовыми обязанностями, смерила меня ледяным взглядом и, не расцепляя рук, холодно поинтересовалась:
