Ольга Куно - Капризная принцесса
— Ну что Вы, конечно, садитесь с нами, Вы нам нисколько не помешаете, — заверила гостя принцесса, бросая очередной недовольный взгляд на трубочиста. — Мы тут слегка задержались с выходом. Не хотите ли разделить с нами утреннюю трапезу?
На пару с трубочистом они принялись доставать из дорожных мешков хлеб, сыр и другую провизию.
— Трапезу? Благодарю вас, признаться, я не голоден. Я уже позавтракал сегодня, — пояснил мужчина. — Я с радостью просто посижу в Вашем обществе. Приятного аппетита, — добавил он, когда, демонстративно усевшись подальше друг от друга, трубочист и принцесса принялись за еду.
Девушка краем глаза наблюдала за чужеземцем. Тот был чрезвычайно красив, тут двух мнений быть не могло. И, по-видимому, благороден; это проявлялось не только в одежде, но и в манерах. "Простите мою назойливость", "приятного аппетита". Это вам не трубочист. Такой точно никогда не скажет женщине "Ты что, одурела?". А осанка, а взгляд, а жесты! Было в них что-то завораживающее, аристократическое, немного сродни грации породистой кошки. Нет, к нему определённо следовало приглядеться.
Тем времени трубочист тоже приглядывался к незнакомцу, но совсем с иными мыслями. Тоже мне какой гордец, расселся тут петух петухом. Сидит, можно сказать, посреди пыльной дороги, а хвост распушил, будто на королевском балу. Всё должно быть уместно, да в меру, и изящные манеры в том числе, особенно у мужика. Вон его спутница девчонка, а ничего, ведёт себя соответственно обстоятельствам, только сегодня с утра чего-то взбесилась. А этот, главное, к еде даже не притронулся! Он, видите ли, уже позавтракал. Ну так что? Ты хоть маленький кусок сыра возьми для приличия, раз угощают, от тебя не убудет! У людей, может, и запасы-то небольшие, но они к тебе со всей душой, и отказаться — это всё равно что в эту самую душу плюнуть. Брезгует небось. И даже к фляге с водой не притронулся, когда они её по кругу пустили. Это как, тоже оттого, что он сегодня позавтракал? Странный тип, ох, странный. И неприятный.
Покончив с завтраком, путники стали собираться в дорогу. Вернее, собирался всё больше трубочист: мигом свернул одеяла, ловко уложил их в мешок, затем упаковал остатки еды.
— О, я вижу, Вы опытный путешественник, — восхищённо заметил незнакомец.
— Опытный — не опытный, а доводилось, — пожал плечами тубочист.
Принцесса покосилась на него с явным недовольством. Неужели нельзя было ответить на комплимент чуточку повежливее?
— Простите мне мою назойливость, — проговорил незнакомец, казалось, не заметив грубости трубочиста, — но будете ли Вы против, если я в течение некоторого времени продолжу путь вместе с Вами?
— Ну что Вы, — заверила его принцесса, — мы будем, напротив, чрезвычайно рады.
— Благодарю Вас, — незнакомец просиял в улыбке. — Я был бы чрезвычайно счастлив путешествовать в обществе столь прекрасной спутницы.
Трубочист тихонько выругался сквозь зубы.
— Между прочим, позвольте мне представиться. Граф Полонг из западных земель.
— Очень приятно, — принцесса впервые за всё это время пожалела о том, что вынуждена сохранять инкогнито. Пришлось скрепя сердце назваться простым именем Дуня, которое они с Ксанкой придумали, сочиняя ей легенду.
— Дуня, Вы очаровательны, — отметил граф, галантно поцеловав ей руку. — Мне давно не доводилось встречать столь красивых и утончённых дам.
Пока принцесса довольно млела, трубочист продолжал разглядывать Полонга, легонько поскрипывая зубами.
— Такой девушке, как Вы, должно быть, нелегко даётся путешествие пешком.
Принцесса развела руками, тяжко вздохнув. Наконец-то она встретила понимающего человека! Этот незнакомец определённо был перспективен. Кто знает, быть может, чужестранец из далёких западных земель окажется более подходящим женихом, чем все остальные? Опять-таки граф, благородные манеры налицо…
— А этот юноша…?
Полонг недоговорил, но суть его вопроса была очевидна. Ещё одна особенность, характерная исключительно для очень благородных людей. Умение красноречиво недоговаривать.
— Это просто мой сопровождающий, — небрежно отозвалась девушка. Ей почему-то не захотелось говорить, что её спутник трубочист. То ли ей было неловко за себя, то ли за него.
Граф понимающе кивнул и принялся обхаживать принцессу ещё более рьяно. Трубочист нагонял их то справа, то слева, но то и дело снова оказывался позади. Тогда ему раз за разом бросался в глаза тёмный развевающийся плащ Полонга, а так же его заплечный мешок, туго завязанный и казавшийся на редкость тяжёлым. Во всяком случае было очевидно, что Полонг несёт его не без труда. Впрочем помогать ему трубочист не собирался. Вот ещё!
— А далеко ли Вы держите путь? — спросил граф, снова обращаясь исключительно к девушке.
— Да так, в сторону Новоцелительского монастыря, — небрежно ответила она, не желая вдаваться в подробности.
Полонг слегка поморщился, или трубочисту только показалось?
— Дуня готовится к постригу, — вклинился в разговор юноша, не без удовольствия портя настроение остальным участникам.
На этот раз Полонг определённо вздрогнул.
— Не может быть! — воскликнул он с не меньшим изумлением, чем сам трубочист около суток тому назад.
— Ну почему же, девушка ведь имеет право и на такой выбор, — развёл руками трубочист, мысленно показывая графу язык. Всё, родной, можешь идти своей дорогой, здесь тебе ловить нечего.
— О да, безусловно, — согласился тот. И, немного погодя, добавил, снова обращаясь к принцессе: — Вам, должно быть, довелось многое пережить. Подобные решения принимают лишь очень глубокие, мудрые, много повидавшие люди. К тому же это должны быть люди, весьма сильные духом. Должно быть, Ваша жизнь, несмотря на юные годы, была нелёгкой, и многому Вас научила.
Между тем подул сильный восточный ветер, и небо быстро затянуло сероватыми облаками. Заметно похолодало. Дождь по-прежнему казался маловероятным, однако такая погода куда лучше соответствовала настроению трубочиста.
— А сами вы куда направляетесь? — поинтересовался он у Полонга.
Тот неопределённо пожал плечами.
— Можно сказать, я иду не столько "куда", сколько "откуда", — непонятно ответил он. — Как я уже говорил, мой замок лежит далеко к западу от этих земель. Но мне захотелось сменить обстановку. У нас на западе всё уже известно, всё изучено, люди стали осторожны, то есть я хотел сказать, настороженны. Как бы это объяснить…недружелюбны, негостеприимны. Их дома открыты лишь для узкого круга близких друзей. Тяжело завести новые знакомства. Не то что здесь у вас — народ такой гостеприимный и благодушный, стоит только постучать — и напоят, и накормят, и на ночлег пустят. Совсем другое дело.
"Ну вот, и народ ему наш нравится, и обычаи. Это хорошо", — подумала принцесса. А трубочист нахмурился. Что-то в этой речи было странное, да и граф определённо ему не нравился, что-то непонятное сквозило в самом его облике. Вот только что именно?..
— А что же Вы пешком путешествуете, коли путь такой далёкий? — поинтересовался он у Полонга. — Да и вещей у Вас, смотрю, больно мало для благородного человека, который надолго оставил родные края.
— Вещей у меня и вправду немного, но самое важное со мной, — усмехнулся граф. — А остальное — дело наживное. И лошадь раньше была, да вот…околела по дороге.
Они несколько раз останавливались передохнуть, в основном по инициативе принцессы. Полонг, казалось, вообще был неутомим и готов был продолжать путь до бесконечности. Даже заплечный мешок, похоже, больше не был ему в тягость. В итоге этот мешок заинтересовал трубочиста ещё больше. Уж не волшебный ли он?
Обеденный привал сделали на берегу быстрого горного ручья, преграждавшего им дорогу. Справа этот ручей убегал в густой смешанный лес, а слева, весело бурля и пенясь, устремлялся к обрыву и ниспадал вниз шумным водопадом.
Пока трубочист занимался провиантом, а Полонг разводил костёр, принцесса с наслаждением умылась в студёной воде из ручья, немного попила, и, освежившись, пошла полюбоваться на водопад. Для этого ей пришлось подойти к самому краю обрыва и слегка наклониться над пропастью. Водопад был бесспорно красив. Девушка успела разглядеть струи воды, казавшиеся неподвижно висящими параллельно склону, моховой покров, зеленеющий сквозь прозрачный водный занавес и яркие искры брызг, ловящих солнечный свет. (Облака постепенно расходились, и солнце всё чаще выглядывало наружу). Хотя она отнюдь не стояла вплотную к ручью, земля под ногами оказалась неожиданно влажной. Девушка поскользнулась и качнулась, на самом краю пропасти, отчаянно балансируя руками в попытке восстановить равновесие. Попытка оказалась безуспешной. Трубочист первым заметил неладное и тут же метнулся к обрыву, где-то на грани сознания уже понимая, что шансы у него нулевые. Для того, чтобы добежать, требовалось всего несколько мгновений, но девушка уже практически падала. Вот её ноги окончательно оторвались от земли, и тело начало исчезать за гранью обрыва… Как вдруг произошло непредвиденное. Полонг, который находился дальше от принцессы, чем трубочист, и чуть позже заметил происходящее, каким-то невероятным образом умудрился оказаться у края обрыва первым и ухватить принцессу за взметнувшуюся руку, когда падение казалось уже неминуемым. Более того, он мгновенно вытянул её на землю, словно она была невесомой пушинкой. Трубочист успел подбежать лишь после того, как принцесса уже благополучно стояла на безопасном расстоянии от обрыва, всхлипывающая от пережитого страха, но в остальном невредимая.
