Рон Хаббард - План вторжения

. — Привет, Солтен, — сказала она с некоторым вызовом.

Я старательно делал вид удачливого заговорщика, готового поделиться своей тайной радостью. Оглядевшись по сторонам, я высмотрел укромный уголок за громоздкими тренировочными машинами.

— У меня для вас отличные новости, — шепотом сказал я и направился туда, знаком пригласив ее следовать за мной.

Когда мы оказались за машинами, я снова огляделся по сторонам, якобы для того, чтобы убедиться, что здесь никто не сможет подслушать нас или же подглядеть за нами. Знаком я попросил ее придвинуться ближе.

Я сейчас был удостоен достославнейшей аудиенции, — прошептал я. Такая формулировка исключала любое разночтение.

Неужто вас допустили к самому императору? — спросила графиня.

Я был олицетворением скромности и смущенно перебирал изумруды на моей цепи.

— Собственно говоря, произошло это только потому, что Джеттеро имеет такое влияние. — Я точно знал, что подобное объяснение покажется ей самым убедительным. — Но кое-какие отблески его славы падают и на других. Просто мне колоссально повезло, что я связан с ним.

Она слушала затаив дыхание.

— Видите ли, — продолжал я, — я все время страшно боялся, что он может быть ранен или попадет в какую-нибудь передрягу.

Ага, эта (…) уверена, что ее гипноз продолжает действовать безотказно. (…)! Она согласно кивала — ей казалось, что она все отлично понимает.

— Поэтому я осторожно старался нажимать на кое-какие рычаги, — продолжал я с невиннейшим видом. Тут я снова огляделся, чтобы убедиться, что мы действительно одни, потом наклонился к ней поближе и прошептал: — Мне, по правде говоря, не следовало бы говорить вам об этом. Речь ведь идет о строго охраняемой государственной тайне. Мне самым недвусмысленным образом было дано понять, что этого секрета я не смею доверить ни одной живой душе!

Для разнообразия я постарался изобразить на лице смущение и растерянность, при этом отнюдь не переигрывая.

— Я и сам не могу понять, что заставило меня прийти к вам, да еще рассказывать вам все как на духу.

Нет, она и в самом деле верила сейчас каждому моему слову, эта (…) (…) с ее гипнотическими фокусами! Я решил закрепить достигнутое и принялся играть роль беспомощного малютки, неизменно пользующуюся у женщин стопроцентным успелом — у них при этом пробуждаются скрытые материнские инстинкты.

— Но видите ли, мне не понятно, как я смог бы в одиночку, не заручившись вашей поддержкой, справиться с порученным мне делом. Я, честно говоря, отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.

О, она с удовольствием окажет мне любую помощь! Все, что хоть в какой-то степени касалось Хеллера, сразу же становилось для нее делом первостепенной важности, если вообще что-либо, кроме этого, она считала важным. Я снова перешел на заговорщицкий тон:

— Боюсь, что за раскрытие тайны меня ждет жестокая кара, — сказал я, но затем, как бы устыдившись минутной слабости, я чуть отодвинулся от нее. Женщины вообще склонны к любопытству, но та, что стояла сейчас передо мной, превратилась в самую настоящую губку, жадно впитывающую каждое мое слово.

— Обещаю вам, что никто не услышит от меня ни единого слова, — с готовностью заявила она.

— Это стоило бы мне жизни, — сказал я, а потом снова повел свою линию. — Собственно говоря, у меня нет другого выхода, ибо мне необходима ваша помощь. Может, присядем на минутку?

Я мигом притащил в этот укромный уголок два стула. Поставив их лицом к стене, я тем самым исключил возможность кому-либо, кто просто случайно окажется здесь, увидеть, чем мы тут занимаемся. Я принялся расстегивать верхние пуговицы мундира и уж засунул было за отворот руку, якобы намереваясь достать пакет, но вовремя остановился. Конечно, ее энтузиазм разыгрался сейчас до такой степени, что приглушил обычно присущее ей чувство трезвой оценки происходящего.

— Сегодня перед рассветом, — начал я шепотом, — лимузин из Дворцового города тайно подъехал к моему дому. По правде говоря, поначалу я здорово струхнул. Я даже решил почему-то, что меня забирают на допрос. Меня привезли во дворец окружным путем и провели внутрь через потайную дверцу. Несколько обычных процедур — и меня привели в помещение, в котором я прежде всего увидел плавательный бассейн, очень напоминающий большую ванну. Мне никогда и в голову не могло прийти, что полы в ванной бывают сплошь устланы коврами. Я просидел в этой роскошной ванной около получаса, и, должен признаться, это не было самое спокойное время в моей жизни.

Но тут появился он! Я просто отказывался верить собственным глазам — ведь он так редко появляется на людях. Он был облачен в блестящий утренний халат. Да, это был Клинг Гордый своей собственной персоной! Не знаю, как я не умер от волнения. К тому же я был не в парадной форме, да и вообще не чувствовал себя готовым к такой аудиенции. Его величество изволил задать вопрос: «Это и есть тот офицер, на которого возложена ответственность за операцию „Миссия „Земля““? Один из офицеров свиты подтвердил, что это именно так. Император сбросил халат и погрузился в бассейн — честно говоря, я до этого не знал, что наш император каждое утро плавает, да еще в украшенном бриллиантами бассейне! Можете себе представить! Я просто стоял и смотрел на него, перепуганный до смерти, не понимая, в чем может быть моя, вина. Спустя какое-то время его величество вышел из ванны и лег на роскошные по крывала, а двое желтокожих принялись поливать его благовониями. Он жестом указал на место подле себя, и свита тут же принялась подталкивать меня к нему. Его величество изволил сказать: „Я всегда считал, что Джеттеро Хеллер очень хороший человек“.

Как я и ожидал, мои слова сразу же вызвали ответную реакцию графини. До чего же она все-таки наивна. Приста десяти планетах и при десятках миллионов офицеров на них ну никак нельзя ожидать, что император, даже обладающий феноменальной памятью, может знать имя какого-то младшего офицера. Она же, как завороженная, с жадностью ловила каждое мое слово. Про себя я подумал: «Поделом тебе, (…), ты сама напрашивалась на это, ну так теперь получай!» Вслух же я сказал совсем иное:

— И тут его величество поглядел на меня недоумевающим взглядом и сказал: «Следовательно, должна где-то крыться причина того, что он все время откладывает начало миссии. Вот для выяснения этих причин я и призвал вас сюда». Я в страхе ждал, что следующей фразой он прикажет передать меня палачам. Ну что ж, нужно признаться, что я не так-то уж и храбр. А кроме того, где-то в душе я сознавал, что действительно не оправдал оказанного мне доверия. Нет-нет, — торопливо прервал я ее возможные возражения, — не смотрите на меня так взволнованно. У этой истории очень счастливый конец. — Я произнес последние слова с тайным злорадством. Ведь то, что будет «счастливым концом» для меня, для них обернется самой настоящей трагедией.

— Простите, графиня, но я офицер и прекрасно знаю, в чем заключается мой долг. Я ведь даже рискую собственной репутацией, передавая вам этот разговор. Но что, повашему, я мог ему сказать?.. Кстати, — прервал я сам себя, как бы неожиданно о чем-то вспомнив, — вам Джеттеро показал ту газетную вырезку? Ну, ту, в которой говорилось о вас?

Скорее всего она не знала, что мне об этом известно. Она молча кивнула. Тогда я продолжил:

— До этого я ничего не знал. Если бы мне были известны факты, я уже давно предпринял бы что-нибудь. Но вернемся к нашей теме. Мне пришлось рассказать его величеству об истинной причине задержки миссии.

Даже на расстоянии я мог уловить, как часто колотится у нее в груди сердце.

— Его величество выразил мне свое неудовольствие. Он указал мне, что не следует забывать, сколь важные и секретные вопросы зависят от успешного выполнения миссии. Выглядел он при этом весьма раздраженным, и как только до меня дошло, что дело может плохо закончиться не только для меня, но и для Хеллера, я даже почувствовал боль в желудке и тошноту! Вот до чего я там разволновался!

Ах ты, хитрая (…). Ты, вероятно, думаешь, что это твое гипнотическое внушение продолжает так действовать на меня. Ничего, ты еще мне за все заплатишь! (…)! Нет, вы только посмотрите на ее кивок! Я глубоко и прерывисто вздохнул, давая ей понять, что мне и сейчас трудно без боли вспоминать об этой сцене. И продолжил свое вранье:

— Преодолевая внезапное недомогание, я стал буквально молить его о снисхождении. Должен вам сказать, что даже желтокожие, умащавшие его благовониями, были явно перепуганы тем, что кто-то осмеливается досаждать императору какими-то просьбами. Но что-то внутри меня — я и сам не могу понять, что именно, — толкало меня на этот отчаянный шаг. Я сказал, что его императорское величество знает, как это знаю и я, что Джеттеро Хеллер — единственный человек, который способен довести миссию на БлитоПЗ до успешного завершения. Он легко согласился с этим, поскольку первую часть задачи Джеттеро уже выполнил, проведя первоначальное исследование. И тут я сделал нечто такое, на что и сам никогда не считал себя способным. Я высказал предположение — можете себе представить, что кто-то осмелился чуть ли не давать советы самому Клингу Гордому! Не знаю уж, как я набрался духу, но я высказал мнение, что если бы у Джеттеро Хеллера были бы решены срочные проблемы личного порядка, то миссия отправилась бы по назначению в самые кратчайшие сроки. И знаете, что он сделал? О, в тот момент мне вдруг с поразительной четкостью стало понятно, что такое настоящий император! Он немедленно приказал позвать писцов, а когда те примчались, без запинки начал диктовать им свой указ. Они тут же заносили его слова на бумагу. Затем он обратил лицо ко мне и произнес следующие слова: «Никогда не нужно верить тому, что я будто бы не забочусь о благосостоянии и душевном покое моих офицеров или подданных. Значительная часть власти правящего сословия должна направляться на дела справедливости. Но вы должны обратить внимание на то, что второй документ не подписан. Миссия эта имеет просто невероятное значение для государства. Так что позаботьтесь об этом!» После чего он вручил мне два документа и знаком отпустил меня.