Сергей Шведов - Планета героев
– Вон он,– указал Ник.– Притаился, гад!
Дуб был громадный – лет, наверное, под пятьсот. На таком мы все могли бы без труда укрыться, а не только Соловей-разбойник.
– Сейчас плату потребует,– прошептала Дарья.– А у нас нет.
– Ничего,– усмехнулся Ник.– Я ему заплачу – мало не покажется!
И поднял автомат. Только, по-моему, зря. Соловья пулей не возьмешь, даже серебряной. У него наверняка барьер или искривление пространства.
– Стрелять не умеешь! – возмутилась Дарья.– В дерево – и то не попал! Дай я попробую.
Ник со мной согласился, а Дарья никак не могла взять в толк про искривленное пространство и все порывалась выстрелить.
– Эй,– крикнул Ник,– выходи, образина!
Сунул два пальца в рот и свистнул. Ник умеет свистеть, не хуже Соловья – правда, не так громко. Дарья даже присела от неожиданности.
Что-то затрещало в ветвях дуба, и на поляну вывалилось чудо-юдо. Так себе мужичонка – метра полтора ростом, на кривых ногах, бороденка плевая и нечесаная вдобавок. Но держался бодро. Нахально, я бы даже сказал, держался. Через губу поплевывал, гад, а губа длинная – чуть не до самой шеи. Смотреть противно. Строит из себя крутого пщака!
– Покажи дорогу к Кощею,– предложил Ник,– и живи себе.
– А стреляли зачем?
Скажите, какая цаца, уж и пострелять нельзя! Надулся, как индюк, и глазками из-под мохнатых бровей посверкивает. Напугал. Да мы и не таких видывали!
– А свистел зачем? – Это уже я спросил, чтобы не задавался.
Соловей расплылся в улыбке, словно ему медовый пряник показали. Зубы-то, наверное, тысячу лет не чищены.
– Капитолина тут намедни пролетала: жди, грит, героев и трепещи.
И паскудно, представьте себе, захихикал. Даже ножкой от удовольствия начал притопывать.
– Дать ему в ухо? – спросил Ник.
– Можно,– согласился я.– Чтобы уважал.
Я Ника знаю: у него рука тяжелая – зря Соловей с ним связался. Конечно, Ник ударил не в полную силу, но губастому хватило – только красные сапожки над кустом мелькнули. Минут пять, наверное, он там листьями шуршал – в себя приходил, а потом вылетел оттуда, как пробка из бутылки с шипучим вином. Слюной начал брызгать, а уж как ругался – я такой ругани сроду не слышал.
– Добавить? – спросил Ник сердобольно.
Соловей надулся, покраснел, как помидор, свернул свою губищу в трубочку и засвистел. Я едва успел барьер звуковой поставить, чтобы Дарью защитить. Тут уж Ник врезал ему от всей души, по-настоящему, еще и ногой добавил. Тот сразу заткнулся, долго чесался:
– Сказали бы сразу, что неместные...– Этот паразит, похоже, обиделся на нас.– Местные от моего свиста замертво падают.
– Еще раз свистнешь,– остерег его Ник,– убью.
– Стерва Капитолина.– Соловей выплюнул сломанный зуб.– Могла бы предупредить, что вы не с Земли, а я с вами – как с родными.
Издевался, что ли, гад? Но Ник его больше бить не стал: зачем же лишнее – у Соловья тоже гордость есть.
– Ладно,– сказал Свистун, немного подумав.– Провожу.
– Ой...– покачала головой Дарья.– Заведет он нас...
– В тридевятое царство! – хихикнул Соловей.
Что-то он, по-моему, слишком быстро очухался. Даже подмигнул моей Дарье. Нет, каков наглец! Хотел я было ему добавить, но Дарья помешала.
– Веди,– сказал Ник.– И смотри у меня – не ошибись дорогой.
– Для начала в мою избенку пожалуйте,– заюлил Соловей,– перекусить. Дорога длинная, да ночка лунная.
– А ночка при чем? – удивился я.
– Песня такая есть,– вздохнул Соловей,– по радио передают.
– А у вас здесь и радио есть? – всплеснула Дарья руками.
– У нас нет,– огорченно крякнул Соловей.– Сам – ни в какую! Не любит этого... технического прогресса. Как отцы-деды, грит, жили, так и мы будем жить... А отцы-деды когда жили – почитай мильон лет прошло!.. У Капитолины я радио слушал, когда в гостях был. И еще этот смотрел, как его...
– Телевизор,– подсказала Дарья.
– Вот-вот,– подтвердил Соловей.– Сила! Это же какая стрельба там шла! А мы все: катись яблочко по золотому блюдечку... И что в этом блюдечке увидишь? Сплошная политика! А хочется – для души...
Насчет избенки Свистун явно поскромничал. Хоромы – и это еще мягко сказано! Две сотни окон, наличники резные, крыльцо деревянными кружевами украшено... Богато Соловей живет, ничего не скажешь... Девки нам навстречу высыпали в красных сарафанах – красавицы.
– Ты куда смотришь?! – возмутилась Дарья.
Да никуда я не смотрел, куда мне смотреть-то? Что я, девок раньше не видел, что ли?
– Девки бравые,– сказал Ник.– Откуда столько?
– Ведьмы! – вздохнул Соловей.– И еще какие! Это вам они красавицами кажутся, а я-то их насквозь вижу – тысячу лет уж смотрю.
– Врешь поди,– не поверил Ник Свистуну.– Боишься, что отобьем.
– Тю! – сказал Соловей и, по-моему, искренне.– Да бери даром, только потом не жалуйся.
А Ник и рад стараться. Все-таки несерьезный он человек. Мало ему баронессы Крэг – он и здесь распустил хвост, как павлин. Такие улыбочки девушкам раздавал, что нам потом всей семьей не отработать. Впрочем, я лично и не собирался отдуваться за Ника – с какой же стати? Не говоря уж о том, что Дарья не позволила бы. Стреляла она в меня глазами навылет и брови супила.
– Меды столетние,– нахваливал Соловей.– Кушайте, дорогие гости.
То ли он от своих медов размяк, то ли готовил нам какую-то каверзу?.. Прямо распирало его от гостеприимства. А уж как его девки старались... По-моему, действительно ведьмы – было в их глазах нечто.. Хотя и в Дарьиных глазах тоже иногда кое-что бывает, как я успел заметить. Особенно когда она сердится – как сейчас, например. Даже чарку с медом отставила в сторону! Сидит, губы надула... А что я такого сделал-то? Все из-за Ника. Я его уже пнул ногой под столом, чтобы вел себя поскромнее. Куда там – понесло Ника.
– Ну все,– сказала Дарья.– Пора и честь знать.
– Да что вы, дорогие гости,– запел Соловей.– Куда же вы на ночь глядючи да по дремучим лесам?.. В кои веки к нам в гости добры молодцы и красна девица! Тысячу лет ждали, можно сказать. Переночуете у меня. Утро вечера мудренее.
Точно какую-то гадость готовил – прямо несло от него добротой и сердечностью.
– А действительно,– поддержал хозяина Ник,– зачем в темноте ноги бить?
– Пуховики у меня лебяжьи,– сладко запел Соловей– ну прямо тенор!
Меня от его ласкового голоса в сон потянуло, хотя не исключено, что виноват был мед, который не только в ноги, но и в голову ударил. С Ником все было ясно: совесть потерял. Его невеста в темнице томится, а он здесь с девочками развлекается!.. Это, между прочим, не я сказал, а Дарья плеснула прямо в глаза, и я с ней был полностью согласен.
Ник обиделся. Потому что никто, оказывается, не знает, что у него в душе творится. Может, у него там такой пожар, что никаким медом не залить!
Соловей даже слезу уронил – до того Нику сочувствовал. А уж о красавицах и говорить нечего. Так закручинились, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хороводы стали водить, песни петь жалостливые. Все про женскую долю – какая она тяжелая все-таки. Про нелюбимого старика-мужа, про свекра еще чего-тo... Ho тут я задремал, кажется.
– ...Про железный замок не слышал,– сказал Соловей, когда я как раз проснулся.– Люди мы маленькие, служба наша порубежная, от столицы далеко. Глубинка. Что там у его бессмертия во дворце делается, откуда нам знать, сирым да убогим? Разве что сорока весть на хвосте принесет.
А у самого рожа – аж лоснится от хитрости. Не люблю таких: знаешь – так скажи, что ты лысого за хвост тянешь?! Нет, полчаса юлить будет, вздыхать, глазами по углам вилять, а потом окажется, что все его сведения яйца выеденного не стоят.
– Советник у его бессмертия появился.– Соловей даже голос понизил до шепота.– Серьезный мужик.
– Ну и что?
Это я сказал, потому что сведения его, ясное дело, плевыми оказались. Соловей в мою сторону сверкнул глазами из-под густых бровей.
– Да оно бы и ничего, добрый молодец, только прежде в наших краях такого не водилоась, чтобы со стороны кого-то брать. Своими силами тысячи лет обходились. И еще женщина появилась.
– Ведьма?
Соловей сплюнул презрительно и начал описывать женщину. И такая она, и разэтакая. Глаза – как звезды, зубы – жемчуг морской. Ну и тому подобное. Всю описал: как с пяток начал, так макушкой закончил. Дарья только фыркала, а мы ничего, слушали. Соловей хорошо рассказывал – как на гуслях играл.
А может, это и не он на гуслях играл, потому что я опять, кажется, уснул.
– Все,– сказала Дарья,– пора спать, а то у Вика уже глаза слипаются от твоего меда.
Соловей рассыпался в извинениях. Действительно – засиделись... Хотя, с другой стороны, когда еще в его избенке такая приличная компания соберется? Сразу два принца, да к тому же с другой планеты... Если бы Капитолина его предупредила, он бы нам такой пир закатил, что воспоминаний хватило бы на тысячу лет вперед. А так пришлось ужин сварганить на скорую руку...
Долго он перед нами расшаркивался и извинялся – не знаю... Как-то неудобно хозяина хаять, тем более мед-пиво пили, накормил он нас до отвала... И все-таки я ему не очень верил – сам не знаю почему. А Ник хоть бы что – для него Соловей лучшим другом стал!.. Мы с Дарьей уже спать пошли, а они со Свистуном все песни распевали:
