Рон Хаббард - Испытание смертью

Я покачал головой. Тупик. Мы сидели молча. Я терпеть не могу напряженного молчания и, поэтому спросил:

— Почему тебя не берут на работу, Торпедо?

Он пожал плечами:

— Да ничего особенного. Глупые предрассудки. Мистер Гробе. — единственный, кто не обращал на это внимания. Теперь он больше не хочет иметь со мной дело, и я остался без работы. Слухи разные ходят, понимаете.

— Что за слухи? — заинтересовался я.

— Ну, все считают что это извращение. Но это не так. Это абсолютно нормально — мне так авторитетный специалист сказал. В общем-то, с него все и началось, с авторитетного специалиста.

— Началось — что?

— Ладно, я сам расскажу, раз вам еще не рассказывали. Это связано с сексом.

Ого! Может, мне удастся это использовать.

— Рассказывай, но только спокойно.

— А тут и волноваться не из-за чего. Все началось лет шесть назад, когда я отсиживался в федеральной тюряге. Я проходил курс терапии и модификации поведения. Страшная чушь. Тюремный психолог, который отвечал за массовые изнасилования, оказался отличным парнем. Однажды я попал к нему на консультацию, и он сказал, что никогда не видел во мне потенциального насильника и ему, мол, меня жаль.

Как же я могу исправиться, сказал он, если не участвую в групповой терапии? И добавил, что заключенные управляют тюрьмой, но психологи управляют заключенными, и если я не стану сотрудничать, то он отправит меня в тюремный комитет как неисправимого. Но в общем-то он оказался славным парнем, все понимал и сказал, что ему бы не хотелось этого делать. Поэтому я и стал сотрудничать.

Он занимался со мной целыми днями — как это обычно делают в тюремной психиатрии: я (…) его, а он (…) меня в (…). Вот тогда-то он и увидел, что у меня не все в порядке.

У меня никогда не было эрекции, даже с ним. Ему стало жаль меня. Правда, у него была еще масса трудных случаев, но он даже перестал их (…), чтобы только говорить со мной. Он правда славный парень.

Я ему признался, что никогда не мог этого сделать с девушкой или парнем — вообще ни с кем. Он спросил, не хотелось ли мне когда-нибудь (…) свою мать, и был просто шокирован, когда я ответил, что после ее колотушек и всего остального мне это просто в голову не приходило. Я прямо ему выложил, что если кто-то тебя лупит и обзывает бабником, то практически невозможно заставить себя даже подумать о (…) с этим человеком.

Короче, этот психолог все думал, думал и наконец додумался. Он спросил, (…) ли я когда-нибудь мертвую женщину? Мне пришлось сознаться, что я никогда не пробовал. Он сказал, что мне надо попробовать с мертвой, только чтобы она была еще теплой. Он говорил, что это просто психология и совершенно естественно. И подробно рассказал мне, как это делается. Но тут была одна загвоздка. Я сидел в мужской тюряге, и там не было ни одного женского трупа. Но он все равно сделал отметку, что я прошел курс модификации поведения и он рекомендует выпустить меня на свободу. Так я вышел из тюряги. Славный парень.

Правда, я особо не задумывался о том, что он мне говорил. Но полгода назад в банду не поступило ни одного заказа на убийство. Работы не было, и отдел кадров отправил меня в Нью-Мексико охранять транспорт с наркотиками. Однажды ночью в пустыне на грузовики напали бандиты, и в начавшейся стрельбе все ребята разбежались кто куда. Стреляли со всех сторон, и тут я услышал стоны, подполз поближе и, (…), смотрю — валяется мексиканка. Две пули ее достали.

Она дернулась несколько раз и умерла. А я внезапно подумал, что надо проверить эту психологию. Ну, я задрал юбки на трупе, и, Господи Боже мой, (…), оказалось, что у меня отличная эрекция. Тогда я вошел в тело и выпустил весь заряд. Я (…) как бешеный. Что-то такое было в ее мертвом взгляде. И она не говорила, что я никуда не гожусь, и мне нравилось, что ее губы искривлены в смертной агонии.

Знаете, я выложился до конца. Шесть, (…), раз! Но когда она остыла и стала твердеть, удовольствие было уже не то. Тело должно быть теплым, чтобы все получилось как надо. Зато можно как угодно обзывать ее, и она ничего не скажет в ответ. Она просто лежит, и можно делать все, что хочешь. А самый кайф ловишь от мертвого взгляда.

У меня просто дух захватило. Тюремный психолог превратил его в настоящего, натурального некрофила!

— Ты написал психологу о своих успехах? — спросил я.

— Вообще-то, нет. Знаете, я кое-чего не понимаю. Когда ребята разогнали бандитов и вернулись, то застали меня над трупом женщины с (…) наружу. Когда до них дошло, чем я занимаюсь, то эти (…) чуть не пристрелили меня, а теперь никто из них даже словом со мной перемолвиться не хочет. Пошли слухи, и даже банда Фаустино не желает нанимать меня на работу. Только мистер Гробе посмеялся над этим и согласился работать со мной. Но теперь он тоже от меня отказался.

— Давай еще раз обсудим наше дело, — сказал я.

— И говорить не о чем. Мне нужны деньги, чтобы заплатить по счетам, плюс десять тысяч и издержки. У меня будут серьезные неприятности, если я соглашусь на меньшее.

Я приготовился к решительному наступлению.

— Речь идет о женщине!

Он вздрогнул, как от удара током, разинул рот и впился в меня взглядом.

— Молодой и красивой, — добавил я.

Его дыхание участилось, а губы задрожали.

— Когда я ее убью, я могу (…) тело? — наконец выговорил он.

— Конечно.

Глаза Торпедо Фиакколы вспыхнули от восторга. Справившись с охватившими его чувствами, он произнес:

— По рукам, мистер. Вы платите по счетам плюс пять тысяч и издержки, а я делаю с телом что хочу.

— Можешь (…) ее, сколько душе угодно, — ответил я.

Он просто затрясся от возбуждения.

Когда я выходил из дома, его мать спросила меня:

— Можешь ты устроить так, чтобы этого (…) (…) угробили на этой работе?

— Ни за что на свете, — ответил я. — Вашему сыну цены нет. — И я забрал у нее счета за госпиталь, чтобы оплатить их.

Я не шел, а летел по улице, Торпедо оказался именно тем наемным убийцей, который был мне нужен. А обещанная награда манила его, как кролик удава.

Мою душу грела мысль, что он не просто убьет графиню Крэк, но и надругается над ней после смерти. Именно это она и заслужила. Кроме того, я знал, что только таким образом кто-то, кроме Хеллера, мог дотронуться до ее чистого и гордого тела. Попробуйте тронуть ее живую — и вы покойник!

Мне нужно было кое-что сделать. Прежде всего — вычислить схему ее передвижений, чтобы определить места, где она бывает одна. А еще мне нужно было ружье, желательно с разрывными патронами.

У меня был наемный убийца. И какой убийца! Некрофил!

Графиня Крэк, тебя не просто убьют, но и осквернят твой труп!

После всех злоключений судьба наконец-то улыбнулась мне. Вернувшись домой, я включил видеоаппаратуру и понял, что удача ухмыляется во весь рот. Карта Флориды!

Она лежала на полу кабинета Хеллера, а сам Хеллер вместе с Изей и Крэк рассматривали ее.

— Вы уверены, что наше имущество будет в безопасности? — спросил Хеллер.

— Вот Эверглейдс, — ответил Йзя. — Болота, и только болота. Грязь по самые уши, как и везде во Флориде. И еще тьма крокодилов. Там никто не живет, кроме флоридских попрошаек, да и тех днем с огнем не сыщешь. — Он показал Хеллеру карту. На юге штата, в стороне от океана, был очерчен большой район. На карте были обозначены болота, болота и еще раз болота.

Изя о чем-то рассказывал, и до меня доносился его голос:

— Это бывший поселок для престарелых, но аллигаторы пожрали всех старичков, которым он принадлежал. Тогда ФБР купило его как полигон для подготовки секретных боевых частей для вторжения на Ямайку, но они потерпели поражение, и его продали, по установленным данным, газете «Санкт-Петербургская грязь», которая, в свою очередь, использовала его как место для укрытия своих репортеров, когда возмущенные читатели хотели их пристрелить. Но читатели оказались более расторопными и почти добились своего, так что это местечко почти всегда пустовало. Когда «Грязь» обанкротилась, я купил его по дешевке вместе с пятнадцатью оставшимися репортерами, среди которых была одна женщина по имени Бетти Гнусная Лошадь.

— Женщина? — переспросила графиня Крэк.

— Да, — ответил Изя. — С ней тоже была проблема. Аллигаторы пытались ее сожрать, но у них так вспучило животы, что защитники природы набросились на нас как бешеные. Мы отправили ее в психушку недалеко от Майами, но она всех пациентов перебаламутила, поэтому мы получили разрешение правительства избавиться от нее, как от радиоактивных отходов. Сейчас она находится на глубине нескольких миль, и говорят, будто в ближайшем от нее радиусе сдохла вся рыба. Как бы там ни было, поблизости она не ловится.

— Хорошо, — сказала графиня Крэк.