Дмитрий Пучков - Санитары подземелий. Deathmatch Quake
Когда все приготовились к началу, Гоблин молча извлек из рюкзака надежно опломбированный пенопластовый контейнер, густо облепленный наклейками с грозными надписями типа «Яд!» и «Смертельно!». Приклеены они были исключительно для охлаждения бойскаутской любознательности подчиненных, потому как на самом деле никакого яда в контейнере не было. Гоблин начал распечатывать крышку, и народ в недоумении примолк. В гробовом молчании контейнер был решительно вскрыт, и на свет появилась настоящая, стеклянная бутылка водки «Столичная» емкостью ровно в один литр. Напряженно озадаченные, суровые лица окружающих расцвели, озарившись изнутри сердечным теплом и детской радостью от встречи с любимым напитком.
– О-о-о!!! У-у-у!!! Ы-ы-ы!!! – дружно взвыл от восторга личный состав. – Ну, уважил, уважил, отец!!!
Гоблин передал бутылку Лютому, и тот привычным движением железных пальцев разом вскрыл пробку, а из рюкзака тем временем появились ровно десять пластмассовых стаканчиков, тут же аккуратным рядком построившихся для приема живительной влаги.
– По полтишку? – спросил Гоблин. Вопрос повис в воздухе, публика насупилась.
– Мы же гвардия! – укоризненно сказал Демон.
– Тогда по сотке! – кивнул Гоблин, точными движениями заполняя подготовленную тару.
Он закончил разливать, и десять крепких, грязных и ободранных рук взялись за стаканы. Лютый зорко оценил точность розлива и удовлетворенно кивнул:
– Глаз-ветерпас!
– Ухо – зверское! – добавил Гоблин. – Анекдот такой есть: попал наш боец к строггам в плен. Волокут его к Макрону, а там уже сидят еще двое пленных: Чужой и Хищник. Макрон выкатывает пузырь и говорит:
– Вот пузырь, вот три стакана. Кто разольет ровно – тому мешок золота и свобода. Кто ошибется – тому сперва отрежем уши, а там посмотрим...
Ну, начали. Чужой пол часа разливал, малость неровно вышло. Вжик, без ушей. Хищник час старался, все равно не вышло. Вжик – ушей нет. Ну, а наш гвардеец пузырь – хвать, буль-буль-буль, три секунды – налито. И так мерили, и сяк – абсолютно поровну! Макрон кричит:
– Солдат, объясни!!! Проси чего хочешь, только расскажи, как ты это делаешь!!!
А наш отвечает:
– Жизнь научила! Это у вас тут, у придурков, уши режут. А у нас за недолив сразу башку отрывают!!!
Под дружный хохот Гоблин поднял свой стакан повыше и сказал:
– Ну что, мужики. Со свиданьицем! Демон, с тебя слово.
Сержант крутанул головой, хрустнул пальцами как разминающийся пианист и, проявляя уважение к присутствующим профессиональным душегубам, поднялся на ноги, чтобы его то-же было видно всем.
– Желаю всем дожить до того, чтобы закончить начатое. А затем зачать новое!
– То есть закончить начатое и заначить конченое? – сам себя спросил Крюгер, изобразив на лице задумчивость. – Ну тада, – лыхаем!
– За нас с вами и хрен с ними! – сказал Лютый.
– За тех, кто в морге! – сказал Тарзан.
– За тех, кто на вахте, подхвате и гауптвахте! – сказал Кабан.
– Чтобы все! – подвел черту Угрюмый.
Тара была наполнена не чаем и не кофе, не каким-нибудь там киселем или еще чем похуже, типа гнуснейшего химического напитка «Инвайт» – порождения больного мозга умалишенного химика – террориста. Это была «Столичная» – огненная вода, священный напиток богов, фактически – амброзия!
К превеликому сожалению присутствующих, драгоценной влаги было всего по сто грамм на рыло, а потому процесс употребления каждый намеревался растянуть как можно дольше. Но стаканы взмыли вверх и разом опрокинулись в десять распахнутых луженых глоток.
Заглоченная водка огненным вихрем промчалась по пищеводам и приятным теплом растеклась по желудкам, быстро всасываясь в кровь и подбираясь к мозгам. Грязные руки потянулись к разломанным плиткам, и бойцы степенно, не спеша, закусили. Пушистый тут же взял второй кусок, но был грубо одернут Угрюмым:
– Куда жрешь?! Это же закуска!
Пушистый отдернул руку, и все засмеялись. Сообразив, что пить больше нечего, он тут же обозвал Угрюмого бараном, схватил самый большой кусок и быстро запихал его в рот.
– Да-а-а!.. – причмокнув, сказал Крюгер, зычно рыгнув и отваливаясь на рюкзак. – Хорошо, но мало!
– А ты бы себе клизму из нее поставил, – саркастически порекомендовал Лютый. – При том же количестве напитка – небывалый эффект, полное помутнение сознания, плюс отсутствие запаха изо рта!
– Ага, – закивал Угрюмый. – Тем более, что у тебя это получится фактически прямо в мозг.
– Осторожнее! – сказал Гоблин вытряхивая из стаканчика последние капельки в широко разинутый рот. – Не глумитесь, нехристи! Водку – только через рот!
– Может, надо было в нее хлебца покрошить, а? – участливо, с соболезнованием спросил Крюгера Демон. – Оно, глядишь, и елось бы подольше, и забирало бы помягче!
Довольные, они сидели кружком и ели. Разговор шел непринужденный, обо всем и ни о чем.
– Демон, как ты с собой эту дуру таскаешь? – спросил Лютый, ткнув башмаком в пулемет.
– Таскает он, как же. Он сразу на входе строгга поймал, отдуплил его, бедолагу, и тащить заставил, сердешного... – со слезой в голосе сказал Угрюмый. – Ну, тот, конечно, дня через три чего-то занемог и вообще заупрямился. Видишь, в итоге без него пришли.
– А бензопилу, ты, случаем с собой не прихватил?– допытывался Лютый.
– Нет, – усмехнулся Демон. – Пилу Угрюмый нести отказался.
– Что там наверху? – спросил Гоблин.
– Наверху?... – Демон помолчал. – Наверху полный атас. Мы отвалили в сторону 02/08 одновременно с началом атаки.
– А кто вас вез? – спросил Пушистый.
– Завхоз, – ответил Демон. – Знаешь такого?
– Ха! Кто же завхоза не знает?! – изумился Пушистый. – Конечно, знаем! Завхоз – он такой! Два раза с ним ходили, до сих пор икаю при воспоминании. Я только удивляюсь, как это вы умом не тронулись по ходу доставки?
– Напрасно смеешься, Пушистый, таких пилотов, как он, еще поискать надо. Если бы не Завхоз – нас давно бы уже мухи сожрали. В общем, у нас, понимаешь, отбой, все спим без задних ног, а тут тревога! Повыскакивали в чем мать родила!
– Это в штанах, сапогах, шлемах, бронежилетах и с оружием, – ехидно пояснил Угрюмый.
– Ага, – не заметил подкола Демон. – Только в вертухан забрались, а монстры со всех сторон через минные поля к лагерю ломанулись. Мы с Крюгером успели сесть и пристегнуться, а этот, – Демон ткнул пальцем в Угрюмого, – как обычно, начал шастать по вертолету и все разглядывать. Я смотрю, пулеметчик к сиденью, ремнем прихвачен крест-накрест, намертво, ну и тоже пристегнулся от души.
– А кто пулеметчиком был?
– Да я его тоже не знаю, но на спине было написано «Берс».
– Ну! Берс-пулеметчик! Кто ж его не знает!– энергично закивал Пушистый. – Берс – он такой!
– Короче. Завхоз, как только первый взрыв увидел, врубил твердотопливный ускоритель и с места так дернул! Я думал, у меня голова в трусы провалится. А дальше такое началось! Они по нам раз двадцать с земли били, но только один раз попали. Ты же знаешь, все системы воздушной навигации на спутники завязаны, все вертушки строго по их прокладкам ходят. Так ведь эти мрази все спутники сразу изничтожили, так что летели мы на ручном управлении. Короче, там такое было... Неслись метрах в двадцати над землей, прятались во все складки местности. На какой скорости – не знаю, но ощущения были такие, будто катишься в бочке с лестницы. Угрюмый по салону летал, как муха по сортиру. Хватался за все, что под руки попадалось, два кресла с мясом из пола выдрал и декоративную обшивку всю когтями в лоскуты распустил. Как его не прибило – до сих пор не пойму. Потом он где-то сзади во что-то вцепился и я его до высадки не видел, только вой из угла доносился. С одной стороны думаю, зашибло пацана, с другой стороны – труп мимо вроде не летает, значит, живой, держится, тем более – выть еще может. В общем, он там во что-то вкогтился, а Завхоз кладет такие виражи, что у меня уже глаза внутрь черепа поворачиваются. А Берсу этому хоть бы хны: лупит вниз по всему, что шевелится, только гильзы по кабине летят, а сам так злобно воет на радостях, что мне аж не по себе стало. Всю душу в дело вкладывает парень. Маньяк какой-то, честное слово. И вот минут через десять этих скачек верхом на помеле Крюгер так мощно сблеванул, что теперь проще новый вертолет построить, чем этот отмыть.
– Что, пакетика под рукой не было? – ехидно спросил Пушистый.
– Да я сразу в пакет начал, – лениво объяснил Крюгер. – А потом смотрю – пакет полный, сейчас через верх польется. Ну и отхлебнул как следует...
– Тьфу!!! – Пушистый, не выносивший «пищевых шуток», под общее ржание аж подпрыгнул, а Демон продолжал:
– Короче: один рулит, второй харчи мечет, третий воет, четвертый стреляет без передыха и третьему вторым голосом подвывает, а я весь этот бардак терплю. И ведь так получилось, что везде, где нам лететь надо, эти сволочи колоннами тянутся к лагерю, на три таких напоролись. Стреляли по нам из всего подряд, но на такой высоте и при такой скорости, я так понял, попасть вообще не возможно. Зато уж Завхоз и Берс по ним поливали от души. По-моему, залпом ракет по пять выпускали, потому как вертолет при запусках тормозил, как об стену. Дотянули мы до перевала, у Крюгера еда в желудке все-таки закончилась, и Угрюмый сзади выть перестал. Вверх-вниз, вверх-вниз, как на качелях. Вниз – желудок наружу только зубы не выпускают, вверх кровь от глаз отливает, вообще ничего не видно. А когда мы уже за скалу поворачивали, гляжу в стороне нашего лагеря «гриб» встает.
