Надежда Федотова - Вождей не выбирают
Аргумент был железный. Я плюнула и согласилась. Обогнув валуны, поросшие зеленоватым мхом, я тихонечко проскользнула за спинами кочевников.
– Эй, подожди!.. – Сопящий от натуги хвостатый возился у мешка, стараясь что-то из него вытащить. – Помоги, мне ее не поднять…
– Это что?
– Таврусово добро… Помоги, говорю!
Вместе мы извлекли на свет божий тяжелую секиру.
– Ну и зачем тебе это?
– Не мне, а тебе! Бери-бери, на всякий пожарный… может, здесь хищники какие водятся. Потом назад положим, никто и не узнает!
Пожав плечами, я взяла оружие и, посадив предусмотрительного питомца на плечо, пошла на звук льющейся воды. Мыш, конечно, жуткий перестраховщик – зачем мне эта тяжеленная штуковина, которой я и пользоваться-то не умею, когда рядом – целый отряд накачанных мужиков?! Да стоит только свистнуть – и всем злопыхателям полный крандец! Ну, по крайней мере, я на это сильно надеюсь…
Небольшое озеро с прозрачной водой было надежно укрыто со всех сторон нагромождениями скал. Над его гладкой, как стекло, поверхностью, шелестя листьями, клонились деревья. С горы, весело шумя, спускался небольшой хрустальный водопад. Обалдев от восторга, я бросила секиру на камень, усадила рядом Мыша и, скинув одежду, с разбега плюхнулась в воду…
Черт возьми, она же ледяная!
С выпученными глазами и раскрытым ртом я вынырнула на поверхность.
– Только не визжи! – предупредил давящийся от смеха хвостатый. – А то сюда сейчас весь лагерь сбежится! Такой будет конфуз!..
– Т-ты сказать не м-мог, что т-тут вода х-холод-ная?! – клацая зубами, зашипела я. – Ведь ок-колею, б-блин!..
– Ниче-ниче, щас согреешься, – хихикая самым подлым образом, пообещал он. – Ножками-ручками шевели. Стоишь, как статуя, конечно, недолго и ласты склеить…
Сжав зубы, я забултыхалась в озере, поднимая тучи брызг. Вот сейчас отойду малость, вылезу – и по ушам надаю!.. Господи, ну просто приток Северного Ледовитого океана!..
– Гы-гы-гы, – дергал лапками крыс, – ну, чистый эпилептик!.. Ой, не могу…
– Мыш! Заткнись!..
– Ой, мамочки… – утирая длинным хвостом выступившие слезы, попискивал нахал, – ой, держите меня!.. Не, ну ты бы себя видела…
– Мышель! Моя чаша терпения – самая полная в мире!
– Молчу, молчу, ой, гы-гы-гы, а прыгнула-то как – птица!.. Кошка мокрая…
Ну, все.
Я пулей вылетела из воды, натягивая на себя одежду окоченевшими руками. Даже ботинки не стала надевать – сейчас я его собственноручно утоплю!.. Мыш, хохоча, сиганул по камням вверх:
– Да ладно, ладно тебе! Подумаешь – и не улыбнись уже!..
– Убью!.. – Я схватила секиру и, размахивая ею, полезла по склону вслед за крысом. Подумать только, у всех грызуны как грызуны, а у меня… ну натуральная же сволочь! Его бы в озерцо кинуть – мы бы еще посмотрели, кто из нас кошка мокрая!..
– Не догонишь, не догонишь! – верещал Мыш, взбираясь по тропе. – Что, слабо?..
– Я тебе покажу!.. Вот поймаю – пожалеешь, что на свет родился и на глаза мне попался в тот день, в зоомагазине!
– Фига лысого ты меня поймаешь! Руки коротки!
– Зато ноги длинные!
Вопя и препираясь, мы забирались все выше и выше по горной гряде. Меня разобрал нешуточный охотничий азарт. Озеро и кочевники остались где-то далеко внизу… Длиннохвостый, первым достигнув вершины хребта, воинственно прыгал с камня на камень:
– Запыхалась?! Курилка картонная! Пойма-ает она меня, как же!.. Держи карман шире… ай!
Я крепко сцапала говоруна за хвост.
– Кто тут – курилка?! – встряхивая его вверх ногами, вопрошала я. – Кто – кошка мокрая?!
– Ай-я, пусти!.. Ну пусти, злыдня, ты чего, шуток не понимаешь?..
– Умел шутить – умей и отшучиваться! – Я плотоядно усмехнулась. – Что, страшно?.. А так?!
– А-а-а. не надо меня раскачива-ать! Меня сейчас стошнит!..
– Ничего с тобой не случится…
– Пусти, у меня вестибулярный аппарат слабый!.. Это, между прочим, статья 128, пункт «а»!
– Чего??
– За жестокое обращение с животными!.. Лапы прочь от хвоста, мародерка!
Я перестала крутить беднягу в разные стороны и прислушалась. Показалось?..
– Папа!.. – раздалось откуда-то снизу. Я помотала головой – глюки!..
– Ну? – кротко поинтересовалась жертва моего террора. – Наигралась? Может, поставишь меня на ноги?..
– Папа, папа!..
Черт, опять. Я опустила крыса на камень и прислушалась снова. Нет, граждане, не глюки это! Испуганный детский голосок отчаянно звал на помощь. Я взобралась на самый большой валун.
По другую сторону хребта простиралась зеленая равнина, слегка затянутая предвечерним туманом. Внизу, прижавшись спиной к серой скале, стоял мальчишка лет десяти, в странной меховой одежде. На него медленно наступали четыре здоровенных волка.
– Па-апа! – снова закричал мальчик, вжимаясь в камни и закрыв лицо руками.
– Е-мое! – округлил глаза Мыш, карабкаясь ко мне на плечо. – Совсем страх потеряли, среди бела дня на людей кидаются!.. И, главное, не могли чего покрупнее найти? Пацан же им на один зуб…
Я инстинктивно сжала в руках секиру. Сердце, замирая от страха, бухнулось в пятки… Господи, что делается! Они же его загрызут!..
– Пошли к нашим, – торопливо зашептал крыс, дергая меня за ухо. – А то эти людоеды, чего доброго, заметят еще… ты хоть и не центнер весишь, но все же больше, чем этот детсадовец… Стаська! Не дури без толку!.. Это тебе не обезьянок по черепам лупцевать!.. Сожрут – и ботинок не оставят!
– Я без ботинок… – пробормотала я, не отрывая глаз от волков. Один из них пригнул голову и сделал шаг вперед…
Страх сразу куда-то пропал. Перепрыгивая через камни, я ринулась по извилистой тропинке вниз.
– Стаська! – орал перепуганный Мышель, вцепившись в меня всеми четырьмя лапами. – Куда ты?! Ненормальная!..
Я его не слушала. Кубарем скатившись с горы, моя светлость грохнулась прямо перед мальчишкой. Он, увидев меня, замолк, удивленно хлопая большими голубыми глазами.
– Привет, – сказала я. – Неприятности?..
– А где папа?
– Я за него… отойди-ка!
Стоявший ближе всех волчара глухо зарычал и напружинился. Я закрыла собой ребенка и, чуть пригнувшись, поудобнее перехватила рукоять секиры. Зверь прыгнул. Я выбросила тело вперед, размахнулась и рубанула с плеча. Волк взвыл и серебристым клубком откатился в сторону…
Их было больше. Руки уже не слушались, плечи онемели, а оставалось еще двое. Тот, первый, зарубленный, валялся неподалеку, второй, оставшись без лапы, исчез в наплывающих синих сумерках. Зато оставшиеся двое явно учились на чужих ошибках и сейчас пытались зайти со спины… И рано или поздно, но они меня достанут.
– Мыш! Быстро дуй в лагерь! Я прикрою…
– А ты?..
– Быстро, сказала!.. Зови остальных, а то через пять минут будет уже поздно…
Хвостатый соскочил с плеча и серой тенью взлетел вверх по тропе.
Хищники возобновили атаку. Пока что я успевала уворачиваться, но понимала, что долго не продержусь. О себе уже не думала. Ребенок. Они загрызут сначала меня, а потом – его.
– Ну, гады… – проговорила я, собрав последние силы и поднимая секиру над головой. – Живой я вам не дамся!..
Тот, что справа, пользуясь тем, что я отмахивалась топором от второго, сбил меня с ног и вцепился в штанину. Я завопила дурным голосом и съездила пяткой ему в лоб. Волк глухо зарычал, но зубов не разжал. Продолжая орать, я попыталась отползти в сторону, суча ногами в воздухе. Раздался треск ткани… Тому, кто придумал широкие штаны-трубы, надо ставить памятник! Если бы не они, ноги у меня уже не было бы… Ай!
Острые, как ножи, клыки полоснули кожу. Я выронила секиру.
– Отвали, козел!.. – визжала я, крутясь, как карась на сковородке. На помощь первому волку подоспел второй. «Ну, все, лайки-балалайки, сейчас из меня шашлык по-карски сделают…» Волчара с окровавленной мордой вцепился мне в плечо. Боль была жуткая!.. Знаете, вот что не переношу, так это боли. В нашей районной стоматологической поликлинике от меня уже все дантисты шарахаются! Особенно последний– я ему в процессе удаления моего кровного зуба нечаянно челюсть вывихнула… ну, рука у меня тяжелая, особливо со страху!.. Что и говорить – сейчас речь шла не о каком-то зубе, а о всеобщей целостности моего юного организма. Да чтоб я вот так просто позволила себя съесть?!
– Пшли вон, шавки! – взвыла я, хватая жующего мою руку хищника за мокрый нос. Ногти у меня острые… Волк взвизгнул, пытаясь вывернуться из моих цепких пальцев. А фигу тебе, веник мохнатый!..
Зато второй, не обращая никакого внимания на страдания товарища, кажется, нацелился мне в бок… Кровищи-то, кровищи!.. И рука затекла… не могу больше. Где Мыш?! У-у-у, помирать неохота!..
В воздухе захлопали большие крылья. Волки, оставив в покое мою недоеденную персону, затравленно зарычали и, пригибаясь к земле, стали отползать. Я задрала голову – с неба на нас спускалась черная тень. Волки, недолго думая, дернули в разные стороны, поджав хвосты.
