Ева Никольская - Мой огненный и снежный зверь
Новая надпись, украсившая стену, требовала поторопиться.
— Ну и? — пробормотал блондин, поправляя рюкзак, который обиженно звякнул своим содержимым. — Куда идти прикажете? — Насмешливые интонации его голоса потонули в очередной волне неприятного скрежета.
Стена, на которой возникали послания, начала менять структуру и проваливаться. Каменная кладка сливалась воедино, становясь текучей серой массой, а захваченные изменениями факелы превратились в рыжие ленты огня, нырнувшие в темноту открывшегося прохода.
— Так просто, — прошептал себе под нос Арацельс. — Как и все гениальное.
Постояв секунду напротив приглашающе распахнутой пасти некогда ровной стены, он решительно шагнул в черноту неизвестности.
Темнота… Вязкая и живая. Она окутала его со всех сторон. Ночное зрение отключилось, что позволило окружающей черноте господствовать над ситуацией. В голове один за другим поплыли разные образы: смутные воспоминания из детства, самые жуткие моменты жизни здесь, в Карнаэле, уроки, лица… потом Обряд посвящения и… сладкие речи Эры, горькие слезы уже покойной Лили да карие глаза, глядящие из-под кудрявой челки…
Алая вспышка — и снова мрак. Непроницаемо-холодный и все-таки живой. Он словно стремился проникнуть в душу, просочиться сквозь поры и обосноваться в его сердце. Чтобы остаться там навсегда, став частью Хранителя.
Арацельс глубоко вдохнул, чувствуя, как с воздухом в его горло проникает что-то черное, неосязаемое, но от этого не менее реальное. Резкий выдох, снова вдох… легкие сдавило от инородной составляющей кислорода. Пальцы мужчины дернули застежку рюкзака, но не успели добраться до его содержимого. Очередная алая вспышка озарила окружающее пространство. И на краю ускользающего сознания Арацельс заметил потоки, раскрасившие пространство в разные цвета, их завитки складывались в такой привычный образ… его Арэ. А следом за этим пришла и осталась чужая и в то же время знакомая мысль: «Я должен насытиться. Ее следует вернуть!» Он сам мог бы так думать… мог, но не думал. Кто-то другой подарил ему эту картинку, вложив в голову приказ и требование его исполнить. Кто-то очень могущественный, сильный и… голодный. Кто-то, кому тоже понадобилась бедная девушка, над которой поиздевалась судьба в образе двух демонов, хотя нет… трех. И, как показалось мужчине, этот кто-то вовсе не обязательно был Карнаэлом.
Через полчаса Первый Хранитель очнулся сидящим у стены напротив своей каэры. Все вокруг дышало воздухом условной ночи. Еще несколько минут и… Дом окончательно оживет, начнет привычную игру, а стражи Равновесия уснут, отдав свои видоизменившиеся тела в распоряжение очнувшихся корагов. Тем, кто давно стал частью этого места, не обязательно было отслеживать время по черно-белому символу на руке, биологические часы работали не менее исправно. Поднявшись на ноги, Арацельс проверил, в порядке ли одежда и рюкзак, после чего отделился от совершенно обычной каменной стены, на которой горели бесстрастные факелы. Ничто не напоминало о случившемся, ничто… кроме безумного приказа, не выходящего из головы, и ощущения дискомфорта где-то в районе сердца.
— Ее следует вернуть, — задумчиво повторил он чьи-то слова и, тряхнув головой, уже привычно ответил: — Я подумаю.
— Ты удовлетворила свое любопытство, дорогая? — сквозь зубы процедил Смерть, глядя исподлобья на белую женщину, так и не пожелавшую спуститься вниз, чтобы продолжить разговор с Четвертым Хранителем лицом к лицу.
Присутствие кровницы, которую мужчина крепко держал за руку, ее по-прежнему смущало, хоть и не нервировало так сильно, как раньше. Девчонка была напугана и подавлена, о чем красноречиво говорило грустное выражение на ее смазливой мордашке. Слишком глупая и неопытная, хоть и вирта. А потому не такая опасная, как показалось ранее Духу Карнаэла.
Четэри утомлял этот затянувшийся допрос. Единственное, чего он желал — поскорее разыскать Арацельса и выяснить, что надумал этот ненормальный. Судя по непробиваемому спокойствию друга и его полной невозмутимости — ничего хорошего! А Эра все выспрашивала и выспрашивала подробности их приключений, она вытягивала из него информацию с азартом садиста, заполучившего в свои цепкие лапы очередную жертву. Он с радостью послал бы ее по известному адресу, но давно устоявшаяся иерархия требовала подчиняться приказам сумасбродной Хозяйки Дома. Сейчас эта многоликая стерва желала получить полный отчет о том, что укрылось от ее внимания из-за удаленных с тел Хранителей символов. О них она тоже не забыла упомянуть, наказав Смерти восстановить черно-белый рисунок на запястье, как только он разберется со своей «ушастой обузой». Мужчина не возражал, он вообще старался ей не перечить, так как мечтал побыстрее покинуть зал и вправить мозги одному белобрысому типу, в голове которого явно творилось что-то не то.
— Допус-с-стим, — ответила собеседница, барабаня тонкими пальцами по подлокотнику сотканного из тумана кресла. — Хотя кое-какие детали мы с тобой еще уточним… в будущ-щ-щем.
— Теперь я могу пойти к нему? — снова заговорил красный великан, крепче сжав узкую ладонь миниатюрной галуры.
Та поморщилась, но даже не пискнула от боли. Мая продолжала смирно стоять, ожидая конца этой затянувшейся беседы. Ей тоже хотелось поскорее убраться отсюда, и единственный, кто мог увести девушку в безопасное место, был этот самый чикра[2], которого она столько времени ошибочно принимала за ангела. Что ж, никто не виноват, что вирта неправильно истолковала собственные видения. И все же подобный расклад был куда лучше, чем ее обычная жизнь в родном племени. Пусть рядом находится чикра, пусть… лишь бы не возвращаться назад к жрецам.
— Хочешь пойти к Арацельсу? — Эра невинно улыбнулась и похлопала длинными ресницами, что, по мнению четэри, не предвещало ничего, кроме очередной гадости с ее стороны. — Зачем? Он собирается на задание. Пусть идет. Это его личное дело. Не твое, Четвертый! Ты и так слиш-ш-шком много времени провел в компании Первого. А толку? Вами допущ-щ-щено столько непоправимых ошибок. И большая часть вины за то, что с-с-случилось, лежит на тебе. Ведь это ты у нас самый старый и опытный Хранитель… с-с-смех, да и только! — ехидно хихикнув, женщина окинула собеседника задумчивым взглядом и совершенно серьезно заявила: — Ты получишь другой приказ, С-с-смерть! Отведи эту «ошибку богов» восвояси, чтобы духу ее здесь не было. И прежде чем вернеш-ш-шься, не забудь избавиться от связывающих вас меток. А потом вос-с-станови символ Карнаэла, если не хочешь неприятностей с Домом, — вновь повторила она уже озвученное ранее требование. — Ты меня хорошо понял?
— Более чем, — сухо произнес крылатый мужчина и собрался было направиться к выходу из зала, а точнее, к дыре, проделанной Арацельсом в каменной кладке, как вдруг услышал насмешливое:
— Оставь браслет влас-с-сти, герой. У меня их всего два, хватит уже таскать его с собой. Здесь он куда нужнее. Ночь нас-с-ступила… почти.
Стоящий возле разрушенной стены Иргис невольно вздрогнул, коснувшись своего запястья, на котором было защелкнуто точно такое же «украшение». Его дневное дежурство закончилось, но снять эту зачарованную вещицу и положить в специальную нишу Седьмой Хранитель забыл, потому что со всех ног бросился в зал Перехода, где зашкаливали всплески магической энергии, отчего периодически трясло весь Карнаэл. Лемо присоединился к нему по пути. Так вдвоем они и оказались здесь, сделавшись свидетелями прелюбопытнейшей беседы. Оба стояли молча, стараясь не вмешиваться и не привлекать к себе внимания. Это был не их диалог, а потому… не стоило встревать. Вот только слушать им никто не запрещал. А послушать было что… и подумать о чем тоже. Удивительно, что остальные Хранители до сих пор не подтянулись сюда. Хотя время условной ночи неумолимо приближалось, а значит, всем было бы лучше сейчас находиться в храмовом саду. Вот только никто из присутствующих в зале так и не сдвинулся с места, не желая пропустить представление. Никто, кроме Арацельса, суть задания которого приводила и Иргиса, и его спутника в замешательство.
Четэри привычным движением расстегнул браслет и, повертев его в пальцах, поинтересовался:
— Может, спустишься и заберешь? — Его тон ничем не уступал тону собеседницы, и той это явно не понравилось.
— Лемо! Возьми брас-с-слет, — скомандовала она и более мягко добавила: — Мой мальчик.
Зеленоглазый Хранитель кивнул и мягкой поступью направился к крылатому сослуживцу. Забирая неотъемлемый атрибут дежурного Хранителя, он все время поглядывал на настороженно шевелившую ушами кровницу, которая смотрела на незнакомца с не меньшим интересом. Смерть же оставался совершенно бесстрастным, только пальцы с загнутыми когтями по-прежнему сильно сжимали руку девушки, словно он боялся упустить ее. Впрочем… действительно боялся. Перспектива еще одной глупой охоты на проворную галуру не особо вдохновляла мужчину.
