Людмила Астахова - НЧЧК. Теория Заговора
Её правда, расставание в аскетичном хинтайском интерьере выглядело более цивилизованно и менее драматично. Без страстей и безумств, как и положено взрослым воспитанным эльфам, работающим в серьезном силовом ведомстве. Несолидно это.
Нолвэндэ сделала микроскопический глоток жасминового чая, прежде чем задать мучавший её вопрос:
– Скажи мне, почему тогда… в камере ты не подумал о самом простом варианте – она играет? А?
Эрин ответил предельно откровенно, не желая таить от бывшей возлюбленной истинные причины:
– Потому что всю дорогу, с момента твоего появления в «Олифанте», ты только и делала, что демонстрировала пренебрежение. А в Распадке ты такой не была, я не видел тебя такой. Понимаешь?
– Нет, погоди… пренебрежение – это одно, а предательство – совсем другое.
– Хорошо. Я попытаюсь объяснить подробнее и доступнее, – вздохнул новоиспеченный майор. – Я рассуждал так. Ты приехала в Распадок и…хм… – Он немного замялся, не решаясь говорить о любви. – Увлеклась мною и какое-то время старалась соответствовать моим пожеланиям. Весьма далеким, кстати, от твоего обычного образа жизни. А потом приехал ваниар и напомнил о прошлом, о том, чего ты была лишена в провинциальном Распадке. Напомнил, что я тебе неровня. Пойми, я не думал о предательстве как таковом. Это… ну, предположим, ты решила сыграть в какую-то политическую игру, в которой сейчас выгоден союз с Птурсом. Даже не тебе самой, а леди Анарилотиони-старшей, ведь твоя мать весьма активный политический игрок.
Эрин говорил спокойно, почти бесстрастно, в любимой своей менторской манере читать назидательные лекции по любому поводу.
– На самом деле, ты очень сильно во мне разочарована, так ведь?
Нол тоже не смутилась прямотой вопроса.
– Да не то, чтобы… Я обижена, – призналась она. – Но и разочарована, есть и это.
Какое-то время они молча глядели друг другу в глаза.
– Понимаешь, – Нолвэндэ тяжело вздохнула, – меня больше всего именно это выбило, что насколько же ты не доверял мне, если ни на секунду не усомнился в предательстве… после полутора-то лет…
– Я доверял, Нол, честное слово, я всегда тебе верил, просто не видел тебя в таком ракурсе, в качестве потомственной аристократки. Признаю – пошел на поводу у стереотипов и сделал экстраполяцию. Я-то знаю – ты Владычицу не предашь, но… еще я знаю, что такие вот мелкие сошки, вроде меня, для политиков всего лишь разменные фигуры. Ведь аристократы не идут на поводу у чувств, правда?
Девушка горько и грустно улыбнулась.
– …и я продалась за паршивые погоны… ну да, если уж Птурс предал…
– Нол, я уже попросил прощения, – серьезно напомнил Эринрандир.
«Ну, скажем, не только и не столько за погоны, но за какие-то политические дивиденды. Высокие интересы, семейная честь – лучший алтарь, чтобы принести на нем в жертву какого-то ап-Телемнара», – подумал он, но вслух, естественно, ничего подобного не сказал. Зачем лишний раз теребить незаживающую рану?
* * *– Вот как раз чувства тут были абсолютно не при чем. Ну, ладно, оставим это. – Я мотнула головой, словно отметая неприятную тему, – иначе мы тут договоримся со всеми этими примерами, кто и что демонстрировал. На самом деле, я о другом хотела поговорить. Эрин, – и ненадолго примолкла, пытаясь сформулировать как-нибудь понейтральней, – ты не хуже меня понимаешь, что служить в Распадок я уже вряд ли вернусь.
– Разумеется, – он кивнул. – Не твой уровень.
– О, Эру, да при чем тут уровень! – фыркнув, я постаралась притушить эмоции. – Дело не в уровне и даже не в столь нелюбимом тобой происхождении. Никто меня туда работать не пустит. И формальный повод найдут при желании. А службу я не оставлю. Наверное, надо было гораздо раньше это сказать, ну, да теперь уже все равно… Извини. Сорвалось. В любом случае, вернуться не получится. Так что…
– Я понимаю.
– А вот это вряд ли. – Я повертела в руках пиалу с чаем и вздохнула, но развивать тему понимания и непонимания не стала. Уже все равно.
– И куда ты теперь?
– Пока не знаю. Сначала – два месяца учебы на допкурсе, потом переаттестация… Хотя мне тут намекали, что, дескать, не забудут наших подвигов. А тебе?
– Хм, – односложно ответил бывший напарник.
– Вот именно. Возьмут и запихнут куда-нибудь в крайне северные провинции. Буду сидеть в бетонном бункере в каком-нибудь аналитическом центре, а по выходным кататься на оленях.
– Скорее всего, тебя оставят в Столице, – не поддержал шутку Эрин.
– Скорее всего. – Я кивнула. – Но речь не о том. Мне-то в любом случае не дадут пропасть, а вот с тобой все сложнее. Эрин, ты знаешь, что тебя допрашивали без мыслечтеца?
– Разве? – Он нахмурился. – Ты что-то путаешь. Был же этот орк… как бишь его?..
– Хашасырг. Так вот он тебя не читал. Иначе ты бы заметил, уж поверь мне. После птурсовых опытов с маго-анализатором любой ментальный контакт для тебя закончится в лучшем случае болевым шоком, а в худшем… В «Елочках» тебе вряд ли обрадуются, но в Империи есть еще достаточно МЛТП. Погоди, не перебивай, – я подняла ладонь, предупреждая вопросы, – сейчас объясню, время еще есть. Я кое-что узнала… по своим каналам. Поговорила с Хашасыргом. Он составил подробный отчет, указал все нюансы. Только вот тебе об этом не сообщили, надо полагать.
– Но ведь эти способности восстановятся. Со временем. Так мне сказали. А пока – щиты…
– Эрин, щиты не помогут. Это полумеры, тем более, что щиты тебе придется постоянно обновлять, и сам ты это сделать не сможешь. Просто поверь – не сможешь. Со временем, конечно, многое может восстановиться, только разве тебе называли точные сроки? Чуешь, чем это пахнет? Тебя какая-нибудь русалка вырубит и не вспотеет, не говоря уж о вампирах. Это практически профнепригодность. Согласись, был бы неприятный сюрприз.
– Прощальный подарок Птурса. – Эрин хмыкнул. Удивленным он не выглядел. – Этакая месть из-за решетки. Очень романтично.
– Очень, – согласилась я. – А главное, с какой любовью и искренней заботой к тебе отнеслась наша контора.
– Я не сомневался, что что-то такое будет. Ну что ж, как-нибудь справлюсь.
– Балрога драного ты справишься! – Я все-таки разозлилась и не стала больше это скрывать. – И лысого Моргота я оставлю за каким-то паршивым предателем с его жестяным ящиком последнее слово!
– Так ты можешь это исправить?
– Исправить – не могу, и никто не сможет. Но вариант есть. Если ты согласишься, я просто перекрою все твои ментальные каналы. Не как мысле-блок, а наглухо. Вообще.
– Типа ампутации? – Он недоверчиво вздернул бровь.
– Типа. – Я кивнула. – Если любое ментальное воздействие может иметь такие последствия для тебя, так мы просто исключим саму возможность такового воздействия. Причем это довольно просто, – вот тут я лукавила. Нет, совсем не просто и сил отнимет у меня немеряно, однако кем бы я была, если бы отпустила его в неизвестность беззащитным? – Ломать ведь – не строить.
– Неуязвимым стану. – Бывший напарник ухмыльнулся. – И никто не сможет мысленно со мной связаться?
– Практически никто, – подтвердила я, а потом все-таки уточнила. – За исключением меня. Если я буду ставить эту защиту, меня блокировка не станет воспринимать как угрозу, так что я смогу воздействовать на твое сознание. Если захочу. Но я не стану. Нет, я не прошу, чтобы ты верил мне на слово… после всего. Я понимаю, то, что случилось на набережной… ты вряд ли сможешь это забыть. Но у меня не было другого выхода. И там, в камере…
– Не напоминай.
– Не буду. Ну, так как?
– А у меня есть выбор? – невесело усмехнулся он.
– Вообще-то нет. – Я печально пожала плечами. – Если, конечно, ты не надумаешь перевестись из НЧЧК в постовые.
– И мне придется снова… открыть тебе сознание? – Он, наверное, и сам не заметил этой крошечной паузы в словах, но мне она сказала все. Так и есть, он не забыл и не забудет того, что я сделала с ним на набережной. В общем-то, неудивительно. Я бы тоже не забыла.
– Нет, не придется. Там… немного другая методика. – Эту самую методику мне придется придумывать на ходу, похоже. – Довольно быстро и практически не больно. Просто дай мне руку и глаза закрой.
Чушь собачья, не нужен был никакой тактильный контакт для этой процедуры, да и разницы особой для меня не было, открыты у него будут глаза или нет. Просто мне нестерпимо хотелось взять его за руку… на прощание… и не хотелось, чтоб он это понял. А повода не было, вот я его и придумала.
Что до блокировки, то это действительно было быстро, и я практически уверена, что не больно. Наглухо запечатать все ментальные каналы, замкнуть систему саму на себя. Получилось все гораздо легче, чем я ожидала, так что я смогла еще целую минуту просто сидеть и держать его за руку. Но вечно это длиться, конечно, не могло.
– Вот и все. – Я осторожно отняла ладонь и глянула на часы.
