Лана Туулли - Короли и Звездочеты
- Саша, - осторожно позвал голос Лотринаэна.
- Чего? - буркнул он, не спеша открывать глаза.
- Может быть, ты вернешься? Кажется, ты победил.
- Я не победил. Просто мой противник сбежал с поля боя, - ответил Сашка, медленно открывая глаза.
Так. Встревоженная Марина Николаевна, Лотринаэн, прохаживающийся вдоль книжного шкафа Громдевур, неподвижно застывший в кресле Евгений Аристархович… с весьма и весьма расцарапанным лицом.
- Не привередничай, - хмуро посоветовал Октавио. - За всяким трусом и беглецом гоняться - ног не хватит. Ну что, мэтр, очнулись? - с какой-то ненатуральной заботой похлопал он растерянно озирающегося по сторонам Лукина.
- Где… - прохрипел Евгений Аристархович. - Где это мерзкое животное? Оно украло мой посох…
- Найдется, - пообещал Громдевур. - Вы мне скажите, папаша, вы как, наколдовались уже? А?
- Я… что… сейчас я… - покрутил головой Лукин, стараясь прийти в себя.
- Нет, мэтр, - с откровенным садизмом в голосе пообещал Октавио. - Сейчас - я.
И с большой сноровкой сомкнул на горле пожилого врача сильные руки.
XXIV. ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ
Слыша, как всполошено и испуганно вскрикнула Марина Николаевна, Сашка чувствовал себя чем-то очень маленьким, полугнилым и пахучим. Только вот вмешиваться в драку Лукина и Громдевура вмешиваться ему не хотелось, ни капельки. Лотринаэн, видимо, сразу угадал, чем закончатся хождения Октавио по кабинету и навязчивое стремление вывести потенциального противника из магического транса, поэтому полуэльф отошел в сторону, к расположившимся на подоконнике орхидеям.
А Сашка оказался прямо-таки в эпицентре событий.
Для начала ему в лицо полетели шахматные фигуры - Лукин, сделав попытку вырваться из громдевуровского захвата, брыкнул ногой, поддел шахматную доску, двинул столик (тот прищемил Сашке торчащие из сандалий пальцы). Потом с грохотом, под причитания Марины Николаевны, рухнуло кресло, и упавший навзничь Евгений Аристархович, воспользовавшийся секундной растерянность Октавио, коротко ударил его в челюсть, вырвался, перекатился в сторону и принялся подниматься на ноги. Как оказалось, не зря доктор хвастался своими успехами на ниве вольной борьбы и фривольного бокса - ему удавалось весьма достойно, не смотря на разницу в возрасте и росте, отвечать на удары рассерженного воина.
Впрочем, Лот мог бы сказать, что Октавио не собирается всерьез никого убивать - да еще при свидетелях, одним из которых является супруга потенциальной жертвы; но полукровка молчал, печально рассматривая засохшие трупики цветов, пытаясь определить, каким фактором вызвана их смерть.
- Что, лысый горгул, не ждал? - приговаривал Громдевур, целя то в живот, то в лицо избиваемого мэтра. - Думал, я так просто дам перерезать себе глотку?
- Он о чем? - спросила Марина Николаевна у Саши. Тот в ответ пожал плечами. Тогда Лукина холодно скомандовала: - Если можно, я хотела бы знать подробности.
- Его цепной волк, - прерывисто, ибо приходилось отвлекаться на контратаки Евгения Аристарховича, объяснил Октавио, - сразу после того, как мы разобрались с первым сфинксом, решил убрать концы в воду; пристрелил простодушного детинушку и чуть меня не прирезал. Типа, нет свидетелей - нет проблемы; и какие-такие сфинксы по степи бегают? Нет никого, обвинение предъявлять некому. А все вопросы, у кого родня пропала, или товарищи вдруг посреди степи заблудились, - так это вон, костерок горит… Или безумец какой пошутил, вот он, мертвый, его и спрашивайте… Ты ведь так планировал, падла?
Громдевур, придерживая попавшегося Евгения Аристарховича за ворот одежды, нанес несколько грамотных, болезненных ударов в живот. Лукин закашлялся, захрипел, поднял руку, показывая, что нуждается в передышке.
- И ведь как, сволочь, грамотно про меня байки рассказывал: даже не постеснялся какую-то девчонку покалечить, чтоб все верили, насколько я опасен…
У Марины Николаевны подкосились ноги, и она без сил опустилась на диван. То, что она приняла за подушку, вдруг обиженно мявкнуло и перебралось на руки Глюнову - молодой человек задумчиво погладил Черно-Белого Кота (по-прежнему взъерошенного, но уже не столь трансцендентального). Отстраненное спокойствие, которое он посчитал эффектом перенапряжения душевных сил на Арене Забвения, оказывается, имело совершенно другую природу.
Это называется разочарованием. Искал сказку, магию, величие, а нашел хитреца, любым способом старающегося сохранить за собой теплое местечко и непыльную работенку.
- Это правда, Женя? - тихим мертвым голосом уточнила Марина Николаевна. - Неужели действительно ты чуть не убил Галю?
Вместо ответа Лукин набросился на Громдевура, ударил его с такой силой, что книжный шкаф, в который тот врезался, закачался. Меч слетел с подставки, устремился вниз (Кот прикрыл глаза лапой, не в силах выдержать напряжение момента), был подхвачен знакомой ладонью…
- Нет! - крикнула Марина Николаевна.
Окончательно впавший в неврастению Кот дернулся, извернулся и спрятал голову Сашке под мышку.
Кончик меча упирался Лукину под кадык, весьма недвусмысленно демонстрируя намерения Октавио.
- Вы уверены, господин генерал, что он того стоит? - задумчиво спросил Лотринаэн.
- Исключительно ради того, чтоб кто-нибудь другой не вздумал марать об него свои руки, - ответил Громдевур.
Выдержав паузу, Октавио опустил клинок, скорчил жуткую рожу, выражая абсолютное презрение к побежденному сопернику, повернулся спиной и спросил, где все остальное его имущество: коня-то он у ворот оставил, а ведь была кольчуга, кинжал, сапоги…
Лотринаэн знал, что маг, даже хлебнувший со дна колодца разочарования и унижения, не будет сдаваться, пока не израсходует последнюю каплю маны. Поэтому и сумел на миг, на мгновение опередить движение Лукина, собирающего Силу для финального удара.
Поэтому и оказалось, что, когда Евгений Аристархович, полыхая гневом и обидой, сделал попытку метнуть в широкую спину Громдевура материализованный стеклянный шип, меч Октавио (не просто ожидавшего, а жаждавшего подобной подлости и глупости) пропорол не грудь, а всего лишь плечо отброшенного заклинанием полуэльфа противника.
- Черт, черт… - шептал Лукин, удерживая пальцами поток алой крови. - Марина, помоги же мне!
Марина Николаевна промолчала. В ее глазах мелькнуло что-то настолько страшное, что Сашку пробрало до дрожи в позвоночнике.
Он поспешил встать, направиться к Евгению Аристарховичу, но тот, даже раненый, лишь окрысился и замахал руками:
- Убери от меня прочь мерзкую черно-белую тварь! И позови Гильдебрана… пожалуйста… Ну, чего вы все стоите?
- Наслаждаемся моментом, - вздохнув, объяснил Лот. - Зло повержено, Хаос, - он кивнул на вцепившегося в руки аспиранта ЧБК, - укрощен… Осталось только проявить немного милосердия и воздать праведникам по заслугам. Господин Громдевур, вы праведник?
- А то! По средам, четвергам и пятницам!
Невесело улыбнувшись примитивной шутке, Лотринаэн подошел к раненому и прошептал заклинание, останавливающее кровотечение. Положил ладонь на лоб пациента:
- Что-то мне не нравиться ваш сердечный ритм, в легких хрипы, указывающие на хроническое отравление малыми концентрациями ядов растительного происхождения, астральные проекции… Я бы сказал, всмятку. Будем лечить, - со вздохом подвел итог волшебник. - Утром отправлю вот этого героя назад, домой, а потом сварю вам пару микстурок. Не уверен, что они подействуют… То есть, я, конечно же, уверен, - спохватился Лотринаэн, - просто надо провести пару опытов, чтоб подтвердить мою уверенность и перевести ее в твердую аксиоматичную убежденность…
- «Аксиоматичную», - фыркнул кто-то с порога. - Ты где слов таких алхимических набрался, ушастый? - спросил Гильдебран.
Тем временем Сашка передал Кота Марине Николаевна, продолжающей стоять и смотреть на страдающего мужа, и помог Евгению Аристарховичу встать на ноги.
- Я о нем позабочусь, - пообещал старик, подхватывая хворого Лукина. - Марина, ты ведь мне поможешь, правда? Без тебя мне не справиться…
- Лучше бы вы его убили, - с отчаяньем в голосе прошептала Марина Николаевна Громдевуру, сунула ему в руки Кота и решительно направилась к двери. - Что вам понадобится, дядя Бран? Я позову Галю, чтоб она помогла наложить швы и сделала что-нибудь противостолбнячное…
