Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами
— А как быть с мамой?
Золуз растерялся, но через несколько секунд, печально глядя на сестру, произнес:
— Боюсь, у нас сейчас просто нет времени, чтобы заниматься ею. В первую очередь мы должны позаботиться о живых, а мертвые могут подождать. Но когда все это кончится, Дари, я обещаю — это будут самые величественные похороны в истории.
— Если кто-нибудь останется, чтобы принять в них участие, — пробормотала Даризея.
Ее никто уже не слышал. Все обсуждали стратегию предстоящей обороны.
Глава шестидисятая
Бредущий в нощи даже не оглянулся, хотя Маллед был уверен, что жмурик слышал его приближение. Несмотря на то что Бредущий продолжал шагать вперед, он выглядел мертвым, каким и должен быть труп.
В темноте безлунной ночи не было видно ничего, кроме расплывчатых силуэтов. Однако Маллед успел заметить одеяние жмурика, когда тот проходил мимо освещенного окна дома, стоявшего поблизости от тракта. Облаченный в некогда пышную, а теперь полуистлевшую зеленую с золотом похоронную мантию Матуа, этот Бредущий успел побыть в мертвецах, видимо, довольно долго. Его левая рука была отрублена, на ноге сзади под коленкой зияла дыра, из-за чего монстр сильно хромал.
Это, наверное, и объясняло, почему он оказался последним в многотысячной колонне нежитей, марширующих на запад по Гогрорскому тракту.
Богоизбранный Заступник изо всех сил взмахнул мечом и снес твари голову.
Тело рухнуло, как марионетка, у которой внезапно обрезали все нити. Голова, откатившись к обочине, уткнулась в пыль провалившимся носом.
Маллед не долго думая сделал три стремительных шага в другую сторону и снес череп ещё одному ходячему покойнику. Затем, едва не споткнувшись о второе тело, атаковал третьего жмурика.
Пока ни один из них не оказал сопротивления, а те, кто ещё сохранил голову, продолжали неудержимое движение на запад.
А, собственно, почему они должны сопротивляться? Они уже мертвы и не имеют ничего против того, чтобы умереть снова. Их отвратительные черные души не гибнут, они просто торопятся во главу колонны и исчезают в магическом приборе колдуна. Все усилия против этой несметной орды бесполезны, думал Маллед. Пока он уничтожил всего лишь троих Бредущих в нощи…
Троих из нескольких тысяч. Их точное число было Малледу не известно, но в том, что это многие тысячи, он не сомневался. Они заполнили собой всю дорогу впереди, сколько мог видеть глаз при свете звезд. Голова колонны находилась так далеко, что кузнец со своего места не мог различить красного свечения магического кристалла колдуна.
Но он должен сделать все что в его силах. Каждый уничтоженный им мертвяк хоть немного поможет защитникам Зейдабара, кем бы ни оказались эти защитники.
Он побежал вслед за Бредущими, занеся меч для очередного удара.
Ни один смертный не смог бы вынести подобного напряжения больше часа или в крайнем случае двух — причем в зависимости от того, как давно он питался или отдыхал. Маллед не ел и не спал вот уже вторые сутки. У него были с собой мехи, заполненные в заброшенной деревне, и жажды он не испытывал. Однако голод давал о себе знать все сильнее, по мере того как, следуя за колонной, Маллед отсекал одну голову за другой. Даже он, одаренный богами выносливостью и силой сверх всякой меры, начинал чувствовать боль в мышцах, головокружение и слабость.
Тем не менее Богоизбранный Заступник продолжал делать свое дело.
Вскоре он потерял счет обезглавленным жмурикам. Он знал только, что вначале дюжины, а затем и сотни голов оставили ужасающий след движения Заступника по Гогрорскому тракту, мимо обезлюдевших деревень и брошенных постоялых дворов. Маллед в каком-то горячечном полубреду, вызванном физической усталостью и недосыпанием, думал о душевном состоянии местных жителей, когда они увидят при свете солнца, что валяется у них под ногами.
Да и вернутся ли они вообще? Маллед не видел вокруг никаких признаков жизни. Все, кто жил вдоль Гогрорского тракта, бежали, а кто не успел покинуть родные места после наступления вечной темноты, наверняка скрылись в полях, заметив приближение Ребири Назакри и его Бредущих в нощи. Товарищи Малледа по оружию отстали от него давным-давно.
В какой-то момент он интуитивно остановился и посмотрел назад на восток. Там он увидел на небе коричнево-золотистый, похожий на кусок янтаря диск — более темный, чем самое тусклое светило из Сотни Лун. Этой крупной луны Маллед не знал, и, кроме того, она не имела права оставаться полной, в то время как остальные луны с неба исчезли.
До него не сразу дошло, что он видит солнце. Или по крайней мере его холодеющие останки. Оно двигалось по своей орбите, несмотря на то что Баэл его погасил.
Сможет ли Ведал снова разжечь очаг, когда наступит её триада? Станет ли светило пылать столь же ярко, одаривая светом весь мир и возвращая краски земле и небесам? Маллед испытывал на этот счет серьезные сомнения.
Но верить необходимо. Иначе не останется ничего иного, как впасть в отчаяние и, отказавшись от борьбы, позволить колдуну и Бредущим в нощи разрушить Зейдабар, убить Императрицу, на многие столетия ввергнуть мир в хаос и смерть.
И это, как ни странно, был бы наилучший исход, если солнечный огонь вскоре не запылает вновь. Даже хаос и войны означали бы, что мир пережил бесконечно длинную ночь!
Надо доверять богам, внушал себе кузнец. Другим богам, а не Баэлу и тем, кого он вел за собой.
Вновь обернувшись на запад, он увидел, что между ним и последним жмуриком уже не менее дюжины ярдов. Богоизбранный Заступник прохрипел проклятие и кинулся вслед за колонной собирать новый урожай голов.
А Бредущие в нощи продолжали свой безудержный поход, даже не делая попыток сразиться с ним и тем самым прекратить избиение.
Чтобы сделать это, им пришлось бы замедлить бросок на Зейдабар.
* * *— Народ Зейдабара! — ревел с балкона Граубрис. — Императрица, моя матушка, отошла в иной мир! — Он перегнулся через ограждение, чтобы посмотреть на собравшихся внизу домдарцев. Рядом с ним, широко осклабившись, стоял Лорд Шуль.
Над запруженной людьми площадью повисла тишина.
— Сами небеса скорбят о её уходе! — выкрикнул Граубрис.
В толпе послышался ропот.
— Среди нас оказались предатели, которые выбрали этот самый черный день Империи, чтобы нанести свой удар! — продолжал Граубрис. — Члены Имперского Совета изменили нам и перекинулись на сторону олнамского колдуна Ребири Назакри! В этот момент он и его Бредущие в нощи направляются к городу.
Шум внизу усилился.
— Я, ваш новый Император, сумею обеспечить безопасность вам и вашим семьям, но сейчас, увы, нам следует оставить Зейдабар и искать убежища в Ришна Габиделле и уже там найти способ уничтожения колдуна!
Несколькими этажами выше Золуз, высунувшись из окна, вслушивался в речь брата.
— Может, нам стоит его остановить? — спросил он.
— Эвакуация большинства мирных жителей, Ваше Величество, не такая уж плохая идея, — заметил Лорд Сулибаи. — Если враг подступит под стены столицы, то помощи от жителей будет мало, а в случае осады у нас останется меньше голодных ртов.
— Но он называет себя Императором…
— А кому там внизу известно, кто из вас двоих говорит? — хладнокровно произнес Гранзер. — Простите меня, Ваше Величество, но я позволю себе напомнить, что ваше сходство с братом просто поразительно, и, кроме того, на балконе темно. У нас ещё будет время во всем разобраться. Выступить сейчас значит посеять сумбур в умах ваших подданных. Пусть он уезжает из города. Управлять Зейдабаром то же самое, что управлять Империей.
— Но сможем ли мы удержать Зейдабар? Как мы узнаем о приближении мятежников? — Золуз повернулся к присутствующим.
В тот же миг на противоположной стороне площади что-то ярко сверкнуло. Золуз встрепенулся и успел заметить, как три фигуры, похожие в темноте на огромных золотых светляков, взмыли в небо и помчались на восток.
— Гонцы Леди Лузлы, — сказал он. — Отличная работа!
— По крайней мере мы скоро узнаем, что же на самом деле происходит, — промолвил Принц Гранзер.
* * *— Я знаю, что ещё темно! — громыхал Лорд Кадан. — И мне на это плевать! Мы выступаем. День сейчас или ночь — все едино. У солдат было достаточно времени для отдыха. Не имеет значения, кто учинил эту тьму, — боги, колдун или кто-то еще! Мы отправляемся на битву с Назакри, а Назакри окопался к востоку от нас. Выступаем!
— Но люди напуганы, — возразил Полковник Цигиша.
— Если они наложили в штаны уже сейчас, то что же с ними будет, когда они встретятся со жмуриками? — парировал Кадан. — Мы…
Он умолк, поскольку в эту минуту кто-то без всякого доклада ворвался в штабную палатку. На посетителе была белая мантия.
— В чем дело? — осведомился Кадан.
Жрец с трудом восстановил дыхание и выдавил:
— Бредущие в нощи. Приближаются.
