Александр Рудазов - Битва полчищ
Усталый и обезманенный, Асанте брел меж бурунов, шатаясь от слабости. Всех его колдовских сил осталось лишь на хождение по воде — одно из простейших заклятий для гидроманта. Даже фиолетовые плащи это умеют.
Вот одна волна обрушилась сверху. Соленая вода захлестнула своего повелителя, хлынула в рот и ноздри. Асанте упал на колени, чувствуя, как начинает терять контроль, погружаться в коварную пучину.
Рядом пронесся темный силуэт, высунулась пасть водяного утукку. Когда началась битва меж Дагоном и Креолом Разрушителем, когда океан сотрясся до самого основания, эти твари попрятались в эфирных складках. Теперь они начали понемногу возвращаться в материальный мир — и их явно заинтересовали две беззащитные жертвы…
Сейчас Асанте пожалел, что столько лет плавал на кораблях из фаархи. Он слишком уж привык к постоянному притоку маны и совершенно разучился подзаряжаться на ходу, что неплохо умел в юности. Тогда он просто плавал… нырял… и водная мана сама струилась в его душу. А теперь… вокруг целое море, маны в нем безмерно, но Асанте никак не может сосредоточиться, наладить нормальный канал. Он вбирает какие-то капли, ловит случайно залетевшие брызги.
Вот если бы и в самом деле нырнуть, спокойно посидеть в глубине часок, помедитировать… но как сделать это с Делиль на руках? Как сделать это, когда вокруг шныряют утукку? Пока их немного, но каждую секунду из астрала вылезают все новые!
Небо черно от туч. Ни единого просвета. С тоской смотрел Асанте наверх, жалея, что не умеет летать.
И тут просвет появился. Сквозь свинцовую пелену прорвалось что-то темное, массивное, со множеством выступов. С гулким ревом и стрекотом эта громада снизилась, зависла прямо над Асанте, и из нее выстрелили две стальные клешни на цепях.
Асанте рефлекторно дернулся, но было уже поздно. Клешни схватили его за плечи и резко потянули кверху. Едва не выронив Делиль, великий гидромант задергался, точно рыба на крючке.
— Ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-а-а-а!.. — раздалось сверху. — Ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-а-а-а!..
Асанте где угодно узнал бы этот скрежещущий смех.
Через полминуты они с Делиль уже сидели в чреве огромного летучего автомата. Личный транспорт Руорка Машиниста. Проклятый технолич выглядел довольно разболтанным — похоже, его тоже крепко потрепало в этой битве, — но скалился так, словно получил еще один серый плащ.
— Ты здесь откуда, ведро с болтами? — угрюмо спросил Асанте.
Он ждал подвоха. Был уверен, что вот сейчас эта ржавая железяка снова расхохочется, распахнется люк, и они с Делиль рухнут обратно в океан. Через иллюминатор в полу хорошо видно, что там уже собралось немало утукку.
— За тобой прилетел, макрель ты вяленая, — весело ответил Руорк. — Остальным же недосуг. Все заняты.
— А ты не занят?
— А у меня вот как раз «окно» образовалось. Побили меня. Раскурочили. Я себя свинтил на скорую руку, но все равно я временно не боец. Хотя ты тоже, как я погляжу.
— Я просто устал. Ты вот когда-нибудь разверзал океан? Держал его на собственных плечах почти десять минут?
— Не ври, не десять. Всего-то пять.
— Семь с половиной, — неохотно признал Асанте. — А ты что, видел?!
— Конечно. Ты же тут сдохнуть мог — как же я такое пропущу? Но владыка Креол, однако, силен… — с невольным уважением протянул Руорк.
— Силен. Где он, кстати?
— К берегу почесал. Наверное, теперь Шаб-Ниггурата грызть будет. Упорный у нас глава Совета…
— Упорный, — согласился Асанте.
Он немного помолчал, а потом спросил:
— И все-таки — зачем ты это сделал?
— Что сделал?
— Спас меня. Зачем? Ты же меня ненавидишь.
Теперь уже Руорк довольно долго молчал. Лишь когда летучий автомат пошел на посадку, технолич проскрежетал:
— Я ненавижу тебя каждым винтиком своего тела. Но если ты сдохнешь… кого мне тогда ненавидеть? Однажды я убью тебя собственными руками… но еще не сегодня.
ГЛАВА 40
Асугали тянули Шамшуддина в трещину меж мирами. Бывший маргул бил их голыми руками, тщетно пытаясь выпустить телекинетические щупальца и смять, раздавить этих тварей, как он легко делал при жизни.
При жизни. Но теперь… Чтобы контролировать ману, духу нужно обрести хоть слабое подобие материальности. Как тому же Тивилдорму.
А без маны остается только духовная сила. Влияние на астральные тела непосредственно сознанием. То самое, что правит в мире духов. И этому тоже можно научиться… но не за пять минут, к сожалению.
Но некоторые развивают духовную силу еще при жизни. Еще при жизни эти люди без всякой магии обретают такую мощь, что умерев — даже не замечают разницы.
И один из таких сейчас как раз сюда мчится.
— Хой, приятель!.. — радостно вопил он. — Ничего не бойся, Логмир уже здесь!
Призрак краснокожего закатонца врубился в самую гущу асугалей — и ну свистеть катанами! Светящиеся черным светом, эти мечи-призраки рассекали демонические щупальца, точно осьминожий фарш! Логмир, даже став насквозь прозрачным, не утратил ни сноровки, ни лихости, ни живого огня в глазах.
Маг после смерти становится бессильным. Но герой… герой остается героем.
Через пару минут все закончилось. Логмир привычно чиркнул катанами друг о друга, не замечая, что теперь кровь к ним не прилипает. Да и какая может быть кровь у асугалей, этих демонов-призраков? Видимость одна.
— Благодарю, — приложил руки к груди Шамшуддин. — Ты избавил меня от весьма незавидной участи, благородный человек. Прими мои соболезнования в том, что и ты, как я вижу, сегодня пал в бою.
— Да, было дело, — пожал плечами Логмир. — Но я очень красиво умер. А ты как?
— Полагаю, я принял достойную смерть, — осторожно произнес Шамшуддин. — Во всяком случае, я сделал все, что было в моих силах, и захватил с собой целого архидемона…
— Хабова мать! — возмутился Логмир. — А у меня всего какой-то жирный колдунишка! Вот хабство! Хабство, хабство, хабство!!! Тут еще остались архидемоны?! Логмиру нужен архидемон!
— Если не ошибаюсь, только один, — призадумался Шамшуддин. — Я положительно уверен, что слышал смерть Гелала… и совершенно точно уверен, что мой побратим запечатал Дагона.
— А я не слышал, — подозрительно посмотрел на него Логмир. — Магистр, ты слышал?
— Я слышал определенные шумы в континууме, — неуверенно ответил приблизившийся Витааль. — Они были очень мощные, так что вполне вероятно, что это была гибель каких-то высокоэнергетичных сущностей… а из таковых здесь только архидемоны… и один Темный бог. Но кто именно это был, я сказать не могу — боюсь, я не настолько хорошо разбираюсь в эфирных пертурбациях.
— Я в них тоже плохо разбираюсь, — произнес Шамшуддин. — Но всякий шумерский маг узнает «голос» любого из высших иерархов Лэнга. Это были Дагон и Гелал… скорее всего, Гелал. Там были какие-то помехи, так что я не совсем уверен.
Трое призраков огляделись вокруг. Хорошо было видно, как отразилась на Легионе Гнева гибель Дагона. Куклусы — все до единого! — валялись бездыханными, пуская пену изо рта. Улетучилось божественное дыхание, оживлявшее этих бездушных созданий, и они превратились в пустые оболочки. Формально еще живые, но уже не способные не то что воевать — даже просто двигаться. Человекоподобные овощи.
Куклусы не могли сравниться с демонами. Даже Птицы Лэнга были сильнее их. Но зато куклусов было очень много. В Легионе Гнева они брали количеством. Заваливали врага собственными телами, оттягивали огонь на себя, позволяя демонам резвиться всласть. Они не боялись благовония Зкауба, которое так и сыпалось отовсюду.
А теперь этот неисчислимый живой щит пропал, и на демонов обрушились утроенные атаки. Все, кто раньше бился с куклусами, гадая, когда же они закончатся, теперь обратились к утукку, к будхам, Погонщикам Рабов… и те внезапно поняли, что их-то как раз не так уж и много!
К тому же с севера все сильнее слышался какой-то гул. Ревущий трубный звук, которого раньше не доводилось слышать никому из трех призраков. Серые, эйнхерии и паладины тоже пришли в недоумение, забеспокоились — не очередной ли это архидемон? — зато плонетцы загомонили восторженно.
— О, смотри-ка, наши уже на подходе! — воскликнул Логмир, тыкая пальцем. — Года не прошло!
Витааль невольно приоткрыл рот. Над городом плыла блистающая сталью громада. Колоссальных размеров треугольник накрыл собой несколько кварталов. С небес били плазменные столбы, испаряющие все на своем пути.
То явился «Алкуса Рейко». Наконец-то достроенный и примчавшийся на подмогу супердредноут. Посаженный на антигравитационные диски чудовищной мощности, этот сверхгигантский флаер шел над землей на невидимой подушке. Абсолютная военная машина, порожденная техническим гением Плонета.
За главным пультом управления сидел сам его создатель. Профессор Рато Лакласторос. Зеленокожий карлик в сером плаще мелко трясся от воодушевления. Моргнеуморос, исполняющий обязанности первого пилота, посматривал на него даже с опаской — он еще не видел великого ученого в таком состоянии.
