Галина Ли - Правдивые истории
— Почему? — наивно удивился любитель экзотики.
— Убьют, — мой ответ заставил вовремя замереть руку назойливого п… в общем, нехорошего человека, над коленом одного из эльфов. Подозреваю, что это спасло Льву Валерьевичу сохранность его смазливой физиономии, а может быть, даже жизнь, потому как лица моих подопечных постепенно меняло понимание происходящего.
О-о-о…теперь даже я поверила, что они настоящие воины!
Черты стали резкими, хотя и не утратили своей красоты, но теперь схватить кого-нибудь из эльдаров за колено или другую часть тела мог только самоубийца. А еще, не знаю, в чем тут дело, но стало совершенно очевидно, что эти красавцы вовсе не люди.
Лев Валерьевич от такой перемены опешил и сник. Его взгляд суетливо заметался по сторонам, напрасно ища поддержки. А потом брюнет тихо сказал:
— Извините, я… простите бога ради…не поймите меня превратно…
Он приготовился спешно отчалить в другую сторону, но зацепился взглядом за обновки эльфов и словно окостенел, замер, как завороженный, потом медленно потянулся к штанам Селливена, схватил их, бормоча:
— Что это? Чье это? Как…
Казалось, Лев Валерьевич забыл и о приглянувшихся ему эльфах, и о маленьком недоразумении, чуть было не переросшим в межвидовой конфликт, мужчина любовно гладил ткань, близоруко подносил ее к самым глазам и все не мог оторваться.
Эльфы ту же сменили гнев на жалость, и Селливен участливо поинтересовался:
— Этот человек болен?
— Почти, — вздохнула я, — Кажется это провинциальный Кутюрье.
— Кто? — не понял эльф.
— Портной, — выбрала более понятное слово.
Брюнет прекратил бессвязное бормотание и обижено уставился на меня. Впрочем, он тут же просительно произнес:
— Умоляю! Продайте мне эти вещи!
И глядя на наши удивленные лица, пустился в длинные объяснения.
Он действительно модельер. В наш город завернул по ошибке, в поисках утерянной во время затянувшегося творческого кризиса Музы, посмотрел на карту и решил, что вдохновение может принести только отдых на берегу моря.
Ну откуда уроженец Воронежа мог знать, что море в наших краях прячется за многокилометровыми зарослями камышей, полных мелких кровососущих тварей, а туроператоры заманивают клиентов словами о близости к первозданной природе (расшифровывайте как отсутствие благ цивилизации)?
Для рыбаков и охотников наши места — просто рай земной, но Лев Валерьевич к этой славной категории не имел никакого отношения. Он просидел в тоске три дня в плавучей гостинице, и не найдя ни одного личика, достойного его взгляда (тут я представила щетинистые физиономии его попутчиков и хихикнула), после чего удрал обратно в цивилизацию.
Самолет улетал глубокой ночью, так что у портного оставалось время осчастливить своим посещением наш пляж. Несомненно, Льва Валерьевича привело на этот берег само провидение, ведь эти вещи сшитые руками людей. Нет, не людей!
На этих словах модельер запнулся и многозначительно ткнул пальцем в безвинно проплывающее над нами облачко. Я снова захихикала, а эльфы смущенно замялись и потупились.
Такую ткань страдалец от моды видел только однажды, в музее, это было парадное платье древней красавицы. Тогда ему так и не дали изучить дивный образец поближе, но сейчас судьба снова улыбнулась, поэтому он просит, нет, умоляет продать ему эти штаны и рубашку!
Брюнет картинно плюхнулся на колени, эльфы опасливо попятились и вопрошающе посмотрели на меня.
Лев Валерьевич признал во мне главную и цепко ухватил мое колено:
— Сжальтесь! Уговорите их!
Я с трудом освободила свою ногу и попробовала отобрать эльфийские шмотки.
Не тут-то было! Ненормальный портной всхлипнул и приготовился зарыдать.
Вокруг стали собираться любопытные, жадные до скандалов.
— Чего он хочет? — недоуменно спросил Илваритель.
— Твои штаны и рубашку! — прошипела я, старательно расцепляя пальцы модельера.
Клешни у Льва Валерьевича оказались не слабые, моих силенок не хватило.
— Может, отдашь, а? — поморщилась я, — Ведь он не отстанет, так и будет полсти на коленях за нами до самого дома.
— Сумасшедший? — понимающе кивнул головой эльф.
— Хуже, — вздохнула я, — Этот человек придумывает, во что должны одеваться остальные. Это один из творцов нашей моды.
— Правда? — непонятно чему восхитились друзья.
Мимо как раз проходила девица лет семнадцати, у которой при ходьбе из коротких шортиков ритмично выглядывали полосочки некой части тела, заставляя пускать слюну мужскую половину пляжа.
— И это тоже они придумали? — задумчиво поинтересовался Селивен.
— И это, и вот это тоже, — кивнула я на хорошенькую молодую женщину в короткой расклешенной юбочке, которую она безуспешно пыталась отнять у ветра.
— Тогда подари ему мои вещи, — решительно произнес эльф, заставив просителя счастливо закатить глаза.
Так что все закончилось мирно, правда брюнет пытался выпросить и исподнее, уверяя, что у него революционный крой, но я показала портному кулак и пригрозила отобрать остальное.
На прощание щедрый Илваритель вручил Льву Валерьевичу свою заколку, чем, по-моему, чуть не довел его до полного ор…доставил большое удовольствие.
Домой мы возвращались на такси, я не решилась тащить через весь город полуобнаженного парня.
Эльфы тихо чирикали о чем-то на заднем сиденье, наверное, делились впечатлениями, а я слушала болтовню шофера, который мужественно перенес все колдобины на нашей улице и даже ни разу не поморщился, за что получил пару лишних десяток. И только на прощанье поинтересовался:
— Иностранцы, да?
— Угу, — согласилась я, — Из дальнего зарубежья.
— Болеть будут, — глубокомысленно заметил таксист и уехал.
Я посмотрела на своих подопечных и обомлела. Всего лишь часа хватило красавцам, чтобы заработать ожоги второй степени. Пришлось срочно бежать в аптеку за лекарством. И потом я с угрызениями совести имела удовольствие в течение недели любоваться облезающими аристократичными носами эльфов. На пляж, понятное дело, мы больше не пошли, я не пустила, слишком много ажиотажа вызвали наши друзья в первый раз.
Эльфы повздыхали, но смирились.
Прошло довольно много времени, на дворе царила глубокая осень, и над городом висела серая мгла. Я бездумно жала на кнопочки пульта, крутя каналы телевизора и надеясь наткнуться на что-то путное, как на экране мелькнуло знакомое лицо с золотой серьгой и затейливой заколочкой в волосах в окружении худосочных длинноногих красавцев.
Жизнерадостный голос журналиста вещал:
— А теперь позвольте познакомить вас с новым идолом мировой моды, открытием сезона, диким Львом каменных джунглей!
Брюнет на экране лучезарно улыбнулся и поведал о муках рождения новой коллекции.
Врал Лев Валерьевич вдохновенно, про какую-то нечастную средневековую любовь, закончившуюся смертью (разве мог этот товарищ спокойно женить красивого юношу на девушке, не удавившись). Случившиеся рядом эльфы тут же поинтересовались, почему он говорит неправду. Я вздохнула. Как объяснить, что не может творческая личность спокойно и честно признаться в плагиате?
Впрочем, я оказалась слишком строга к нашему случайному знакомому. Когда на подиум вышли модели, мы увидели на знакомом крое обилие стразов, кружев и золотых шнуров.
Тощие юноши шествовали по подиуму с лицами идущих в бой, щеголяя наращенными по пояс волосами. Смотрелось это варварское великолепие дико, но мило.
Селивен тут же упрекнул:
— А ты нам запретила вышивку.
Я открыла, было, рот в свою защиту, как в дверь ввалился знакомый орк, и с порога глядя в телевизор, прохрипел:
— О, какие красотки! Только где же грудь?
После этой фразы эльфы покраснели и замолкли, а я надулась от чувства гордости за вклад в развитие мировой моды, пусть и за счет чужих штанов.
День непослушания
История шестая
Прошло уже больше года с того знаменательного слякотного осеннего вечера, когда я встретила мечтавшего о сытном ужине вампира.
Жизнь моя изменилась настолько, что поначалу я сама ее порой не узнавала. Словно не со мной все это происходило, а с кем-то другим. И эта жизнь, и этот мир, который вдруг сам по себе образовался вокруг меня, доставляли колоссальное удовольствие.
Мир, полный магии, удивительных существ и историй, поведанных гостями, был бесподобен. Да и наш дом, самый обычный, стал в сто раз загадочней и таинственней. Он зажил особой жизнью, незаметной для глаз окружающих.
Иногда я задавалась вопросом — а сколько времени может длиться подобная идиллия? — и сама себе отвечала 'надеюсь, что вечно', трактуя данное понятие, как 'пока нам самим не надоест'.
Снабженный незатейливыми заклинаниями, дом превратился в надежную крепость, защищенную от любопытствующих взглядов соседей.
