Сергей Бадей - Лукоморье. Скитания боевого мага
Пресветлый издал Указ об уничтожении разбойников. Нечестивые личности, которых, послал в злобе своей к нам куктун, да прекратятся его дни. А Указы, как сказал Владыка, должны не обсуждаться, а выполняться!
Владыка в мудрости своей послал меня, в сопровождении величайших из великих магов и воинов, проверить насколько ревностно выполняются его Указ. И что я вижу? Я вижу, что тут кто-то преспокойно дремлет в то время, как на нас нападали целых два раза нечестивцы! Иль вам не зачитывали Указ, презренные?
Знайте, что на обратном пути я проверю вашу преданность и рвение. И горе тем, кто его не проявит!
Так, начальник стражи…. Это ты начальник стражи? Хоть головой покивай! …Пленных поместили? …Всех? …Хорошо!
Малур гордо вскинул голову и, сопровождаемый нашими озадаченными взорами и громкими криками толпы, прославляющей Великого Владыку, прошествовал в караван-сарай. Тартак, провожая его взглядом поцокал языком.
— Это же надо, какую речь толкнул! И не скажешь, что всю первую схватку песок в пустыне месил, а всю вторую, пролежал в отключке! — с непонятным выражением сказал он.
Мы проследовали в караван-сарай, или, точнее, в двухэтажный сарай. На пороге нас встретил хозяин этого заведения:
— Благородные сатхары желают снять комнаты?
— А зачем еще благородным сатхарам сюда переться? — раздраженно буркнул Тюрон. — Конечно, хотим снять!
— У меня есть чудесные комнаты на втором этаже, — начал типичную песню хозяин. — Благородные сатхары не пожалеют, что сняли эти комнаты.
— А куда делись комнаты на первом этаже? — с опаской поглядывая на хлипкий потолок, осведомился Тартак.
— А их снял сатхар Малур ас Малур — подобострастно изогнулся хозяин. — Он придворный Пресветлого Владыки, да продлит его дна Шаршуд.
— Не уверен, что этот самый Шаршуд, за него заступится, — пообещал Тартак, двигаясь к комнатам первого этажа.
Хозяин было дернулся за Тартаком, но его удержал за локоть Тюрон:
— Сейчас уважаемый Малур ас Малур придет сюда и скажет, что он снял эти комнаты не только для себя, а и для нас.
Малур не пришел. Он прибежал со всей возможной скоростью.
— Простите благородный Тюрон! Я в заботах о делах государственных, забыл сказать хозяину, что я снял комнаты для всей нашей команды, — затараторил Малур, с опаской поглядывая на появившегося в коридоре Тартака.
— Вот видите, уважаемый, я был прав, — с приятной улыбкой сказал Тюрон, и уже обращаясь к Малуру:
— Я не сомневался благородный Малур, что вы поспешите исправить это досадное недоразумение.
Глава 7
Вскарабкиваясь на своего шаршура утром, я обратил внимание, что количество охранников, вроде бы увеличилось. Я не преминул изложить свое замечание вслух Тимону, который умащивался рядом.
— А это начальник стражи подсуетился, — поделился информацией Тимка.
— Откуда ты знаешь?
— Еще бы не знать! Этот вояка меня своим докладом утром разбудил.
— Он тебя разбудил и остался жив? — не поверил я.
— Да в облом было сразу вставать, — смутился Тимон.
Я рассматривал охранников. Таки точно! Половина в белых накидках с форменными перевязями через плечо, на которых болтаются форменные же мечи.
— А почему он меня не разбудил? — удивился я.
— Да, наверное, потому, что не ты лежал на подушке, а подушка лежала на тебе. Вернее, на том, что заменяет тебе голову, — ехидно прокомментировал мой друг.
Месть моя будет страшна и неотвратима!
Охрана бодро топала впереди. Ну и правильно. Зачем нам охрана сзади, если есть мы? Мы въехали в настоящее буйство зелени. Да и живности стало побольше. Вон на ветке сидит какая-то невообразимая птица, величиной с доброго индюка, и орет совсем немузыкальным голосом, что-то свое, немузыкальное.
— Там, на невидимых дорожках, следы невиданных зверей, — пробормотал я, вспоминая старика Пушкина.
— Что? — встрепенулся Тимон.
— Ничего. Это я о своем, о девичьем, — откликнулся я.
А ведь действительно. Я за неполные два года уже насмотрелся такого зверья, что оторопь берет. Наши Земные зоофилы-биологи готовы были бы отдать все, лишь бы добраться до любой из здешних зверушек. А мне — хоть бы хны. Мог ли я вообразить себе еще два года назад, что со мной такое приключится? Что я влюблюсь в девушку-вампира? Да и то, что я сам, оказывается, не лыком шит! Кстати! Тан Тюрон дал мне задание. Надо бы отреагировать.
— Тим, ты присмотри здесь, а я помедитирую.
— Скажи уж прямо — подрыхну, — буркнул Тимка, недовольный, что эта идея пришла ко мне первому.
— Если я говорю, что помедитирую, то это и значит, что я буду медитировать! — отрезал я, умащиваясь поудобнее.
Так, что там у нас имеется в голове?
— Эй! Дракон! Ты тут?
— А куда я денусссь?
Ого! Этак и комплекс, какой заработать недолго!
— Не ори! Я хорошшшо тебя ссслышшшу!
— А поменьше шипящих можно?
— Нельзззя! Я всссе-таки, дракон.
— А откуда ты, дракон, скажи на милость, у меня в голове взялся?
Последовала пауза, во время которой, по-видимому, второй я соображал: а действительно, откуда?
— Так я всссегда тут был, — соизволило, наконец, ответить мое Альтер-эго. — Ссс сссамого моего рожжждения.
— Это, какого рождения? — подозрительно уточнил я.
— Моего! Твоего! Какая разззницца? Мы жжже вмесссте родилисссь.
— Мда. А чего же ты раньше-то не давал о себе знать?
— Не было нужжжды.
— А чем же ты занимался?
— В осссновном ссспал. Мне сссны ссснилисссь. …Цветные.
— Если бы раньше дал о себе знать, то не шипел бы сейчас у меня в голове, а нормально бы разговаривал!
— Нет. Но я поссстараюсссь исссправитьссся.
— А что снилось-то?
— Разззное. Меня учччили.
От неожиданности, я чуть было не вылетел из астрала.
— Чему учили?
— Быть драконом учччили.
Вот те на! Так вот брали, без моего ведома, у меня же в голове, и учили! Это что же такое делается?
— А кто учил?
— Ссстаршшшие.
— Кто?
— Не зззнаю. Они назззывали сссебя ссстаршшшими.
Кажется, это надо будет рассказать Тюрону. Может он знает, кто такие старшие?
— Ты, в крайнем случае, сможешь взять на себя управление?
— Ужжже брал.
— Ах да! Я и забыл….
Пришел в себя я от хорошего тумака, которым наградил меня Тимон. На мой недоуменный возглас, он шикнул, показывая пальцем вперед.
«Бог любит троицу» — первая мысль, которая меня посетила, при увиденном мною. Дорога выбегала на широкую поляну, поперек которой выстроилось несколько шеренг людей облаченных в сарохи. Все они были разрисованы косыми черными крестами. Впереди красовался могучий мужик в колпаке, опиравшийся на посох черного цвета. Что еще на нашу голову?
Караван остановился. Люди пока никаких враждебных намерений не проявляли. К нам на шаршур вскарабкался Жерест.
— А эти кресты на них? Это что, чтобы лучше целиться было? — азартно спросил он.
Я увидел, как Тюрон махнул нам рукой, предлагая последовать за ним на переговоры.
Мы с Тимоном переглянулись и спрыгнули с шаршура. Следом за нами послышался шлепок ног Жереста.
Протолкавшись вперед, я остановился за спиной Тюрона. Рядом сопел Тимон. С другой стороны, рядом со мной пристроилась Аранта.
Мужик, подождав пока все соберутся и, выдержав паузу, вдруг, заговорил густым басом:
— Внемлите мне, несчастные поклонники лже-бога Шаршуда! Ибо говорю с вами я, столп истинной веры и основатель ее, Кариб Барбан!
— Вай! — услышал я приглушенное восклицание Малура. — Это же куктунисты, да отсохнут их конечности вместе с лживым языком.
— Великий и всемогущий Куктун! — повысил тем временем голос на октаву Кариб, — требует крови!
— Ну, пускай себе требует, — пробасил в ответ Тартак, — а мы-то тут причем?
— Великий Куктун требует нечестивой крови! — грозно насупив брови, зарычал мужик в колпаке и стукнул посохом об землю.
— Тогда это не к нам! — не менее грозно ответил Тартак и, в свою очередь, громыхнул палицей по земле.
— К вам, к вам! — заверил Кариб, — ибо вы нечестивые поклонники Шаршуда.
Жерест хотел что-то ввернуть, даже рот открыл. Но тут же его закрыл, заметив краем глаза, наши руки, готовые выдать ему очередные подзатыльники.
— Мы не можем принять ваши требования, — спокойно заговорил Тюрон (честно говоря, я что-то не совсем уяснил, какие там были требования). — Предлагаю вам разойтись и дать каравану спокойно следовать дальше.
— Мы вас пропустим, если вы из числа своего выберете четырех нечестивцев для жертвоприношения, — выдвинул ультиматум Кариб Барбан. — Иначе всех вас ждет страшная смерть.
При этих словах, шеренги последователей колыхнулись, и в руках последователей Куктуна сверкнули широкие ножи, похожие на мачете, и уж никак на ритуальные ножики.
