Виктория Иванова - Темный принц (трилогия)
— Ну ты!..
— Тссс! — перебил я его — Тихо! Могут же услышать! — И, не слушая яростного гномьего сопения за спиной, направил Трима к калитке.
Хорошо, что сейчас темно, и моя ухмылка от уха до уха не видна, а то выслушал бы о себе много нового, интересного и познавательного!..
Честно признаюсь, подъезжая к выходу, я затаил дыхание. А вдруг не сработает? А вдруг не пропустит! А вдруг… Уф! Проехали! Стараясь особо не шуметь, я тихо перевел дыхание и быстро стрельнул глазами по сторонам. Никто не заметил моего волнения? Вроде нет. Можно расслабиться и направить Трима в сторону Таркрима.
Грон мягко и бесшумно переставлял ноги, уверенно следуя уже хорошо изученной дорогой. Тропинка слабо проступала в темноте, да она ему и не особо нужна была. А лошади за ним пойдут как привязанные. От мыслей меня отвлек голос Таймы:
— Диран, а все–таки куда мы сейчас едем?
— За лошадьми, я же говорил, — удивленно ответил я, повернувшись в седле к Тайме. Что за манера переспрашивать…
— Но мы же и так уже верхом! — удивился Вангар.
— За вашими лошадьми, — уточнил я, делая ударение на втором слове. И чего все светлые такие непонятливые? — В Таркрим.
— А чем эти хуже? — потребовал уточнений Шамит, вальяжно развалясь в седле.
Ага, как отъехали от стен замка так все, отлегло от сердца? Или, может, от… гм… другого места?.. Вот ведь маргул любопытный!
— А тем, непонятливый ты наш, что по ним каждый скажет, из чьих они конюшен. Тебе это надо, так засветиться? — ехидно ответил я этому наглецу.
Шамит проглотил следующий вопрос и злобно сверкнул глазами.
Ой, как страшно! Ой, боюсь! После лицезрения отца в гневе меня трудно чем–то напугать. А уж когда мама злиться начинает — только и успевай уворачиваться от летящих в разных направлениях доспехов и прочих тяжелых предметов меблировки типа полностью одоспешенных рыцарей…
— Шамит, Диран, не ссорьтесь! — Я уже говорил, что Тайма мне маму напоминает?..
И стоило тогда уезжать из замка, если и здесь под надзором? Трим насмешливо фыркнул. Вот и он туда же! Как и все гроны, Трим чуял настроение своего седока. И не только настроение… Эти существа признают только одного хозяина, но его они найдут хоть на том краю света!
Кстати, поэтому я и не захотел оставлять его дома. Найдет и отца за собою приведет. И будет мне… счастье полной мерой по всем частям тела! А мама еще и добавит… Причем — исключительно из–за большой любви!
Я еще раз тяжело вздохнул и сжал коленями бока Трима, ускоряя его бег.
— А я скучаю по Вихрю… — через непродолжительную паузу вздохнул Вангар.
— А я свою Лиэрину здесь не оставлю! — ответил ему мелодичный эльфийский голос.
Долго она молчала. Я уже даже оглянуться хотел, а не забыли ли мы ее в замке?
Раздался еще один, тяжеловесный такой, основательный гномий вздох. Нет, вечера воспоминаний лошадей я не выдержу! Трим был со мной полностью согласен, поэтому перешел на галоп, и через минуту мы уже смогли различить окраинные дома Таркрима.
Я осадил Трима и повернулся в седле к своим спутникам:
— Значит, так. План дальнейших действий такой. Я сейчас иду один за вашими лошадьми в город, а вы — отпускаете замковых и ждете меня здесь.
— А почему это ты пойдешь один? — тут же вылез Шамит.
Ишь, самый подозрительный выискался!
— А потому, что вас в Таркриме сейчас каждая собака знает! Хотите вернуться в свои роскошные апартаменты! Не стану задерживать! — ядовито сообщил я.
Нет, ну чего он лезет?
— Тихо! Не ссорьтесь! — Вангар быстро взял командование в свои руки. Скорее всего, он и был предводителем сей шайки–лейки. — Шамит, он прав. Нам сейчас там появляться нельзя.
— А вдруг это ловушка?! — Рыжий все не хотел успокаиваться.
Вот что–то великое и умное мне подсказывает, что не увидит он Затерянного Храма! Если мы, конечно, поедем дальше вместе…
Даже удивительно, что этот рыжий до сих пор жив! Я просто поражаюсь своему долготерпению! У нас в семье это нонсенс…
А что? Они меня вывели — ну и спасибо им за это, а дальше я и сам как–нибудь смогу… Может быть. М–да, проблемка…
— Послушай, Ди, — пока Вангар с Шамитом переругивались, ко мне подъехала Тайма, — а если мы скрепим наш договор клятвой Мира?
Повисла абсолютная тишина.
А ведь Тайма права! Эту клятву никто не посмеет нарушить. Тот, кто посмеет ее преступить, просто стирается из картины Мира и никогда не сможет переродиться.
Я задумчиво покосился на стоящую неподалеку эльфийку. Она — в свою очередь на меня.
— Клянусь непроизносимым именем Мира и его Сущностью, что не предам, не причиню вреда своим спутникам и помогу им в преодолении их пути. — Клятва слетела легко.
Хе! Правильно сформулированная клятва ничуть не мешает жить! А этому мастерству нас отец учил еще с пеленок. А то наобещаешь, а потом и сам не рад будешь. Все замерли, прислушиваясь. Вдруг одна из звезд, обильно осыпавших небосвод, сорвалась и, оставляя яркий кометный след, рухнула за горизонт.
— Клятва принята, — ровно произнесла эльфийка и требовательно посмотрела на Вангара.
Воин, только закончивший переругиваться с Шамитом, замер, а потом так же ровно произнес:
— Клянусь, что ни я, ни мои спутники не причиним тебе вреда, зовущий себя Дираном!
Аэлиниэль прислушалась к чему–то, слышимому только ей одной, и покачала головой:
— Клятва не полная. Боги тебя не услышали, Вангар.
Я выжидательно и насмешливо посмотрел на предводителя команды.
— Чего же им еще надо? — Шамит не говорил, он шипел!
У, шепелявенький ты мой! Буду знать, в кого тебя превращать при случае… Вот ведь какой нехороший мальчик, так про богов говорить! Вот покарают они тебя. Мною.
Ладно, надо с клятвой разобраться. А то простоим тут до утра, когда стража хватится…
— И доведете до назначенного места, — подсказал я Вангару.
— И доведем до назначенного места! — сквозь зубы выдохнул он.
Эльфийка снова прислушалась и медленно кивнула. Еще одна звездочка соскользнула с небосклона. Вангар выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
— Ну теперь я могу идти в Таркрим?
Еще чуть–чуть, и я начну зевать! Знал бы, что со светлыми такая морока…
— Хорошо, — ответила за всех Тайма, — мы подождем тебя здесь. — И она первая спрыгнула с лошади.
А я, на всякий случай, навесил на нее «следилку». А то маргул знает, что придет в голозы этим светлым. Разбегутся — и ищи потом свищи… А так хоть одного, но найду, где бы он, точнее, она, ни была. И, пока никто не опомнился, я развернул Трима я сторону города и пихнул его под брюхо каблуками, посылая в галоп. Уф, вырвался…
В Таркриме все спали. Ночная стража вяло обходила улицы и площади дозором. Ну что может произойти в городе, расположенном у самых стен страшного и ужасного Кардмора? Даже не надо быть телепатом, чтобы узнать их мысли. Причем зевали они при этом так, чти Трим слышал их с другой улицы!
В общем, до конюшни добрались без приключений, а там… Вот за что я люблю ее держателя Скрога, так за его просто уникальную жадность! Вместо того чтобы нанять нормального конюха, он, дабы не платить больше, держит зомби! И не высшего, как Кеир, а банального, тупого «принеси–подай».
Поэтому я просто приказал зомби вывести мне нужных лошадей и забыть о моем визите и своих действиях. Вы думаете, он вспомнит что–то? Да ни в жизнь, вернее, ни в смерть! Низшая нежить приказы Властелинов выполняет автоматически и без раздумий. У Теренса одно время (ему было тогда лет пятнадцать) было развлечение: поймать нескольких зомби и приказать им станцевать балет. И танцевали! Да еще как! Танец маленьких таймикрят на раз–два–три выделывали!
Правда, когда матушка это увидала… уши у Тери долго были большими и красными! Это называлось — прививание хорошего вкуса к высокому искусству. Теперь Тери не любит ни зомби, ни балет. Привили вкус, что называется! На всю жизнь! Хи–хи…
Тугран валхар! Да что ж он так долго! Маясь от ожидания в дверях конюшни, я решил снова послушать, о чем гудит светлая шайка. А она это делала хотя и тихонько, но эмоционально:
— Да чего мы здесь дожидаемся?! Стражников? Или пришествия Царицы Ночи?
Этот рыжий тип, он что, каждой бочке затычка? Чего он вечно встревает куда не надо?
— В округе нет ни одного живого или неживого существа, кроме нас, Шамит, ни светлого, ни темного, — ровно ответила ему эльфийка.
Вот уж не думал, что меня эльфийка будет защищать…
— А тебя, Аэлиниэль, я вообще не понимаю! — переключился на нового собеседника тот. — Доверять темному!
