Эльфарран - Повелительница Мордора

Эльфарран

Повелительница Мордора

Сумрак вечной ночи трусливо прячущийся в разрушенных стенах моего разоренного королевства, едва трепещущие лохмотья выцветшего гобелена с прожженной дыркой в самой середине, беспокойный вой ящеров — да, вот примерно так я и представляла свой милый дом. Зато никто, мне более не укажет, что и кому я должна, все кончено, попробую начать жизнь заново. Вот только приду в себя, немного посплю, завтра и начну.

– Посмотрите, кто приехал! — напрасно, подпрыгивая на жестком сиденье трона, надрывалась я. — Вы что, не рады меня видеть? Валентин, да ты ли это?

Назгул подняв голову, посмотрел вверх. Шорох черного плаща, был мне незнаком. Нерешительно оглянувшись, назгул направился ко мне. Все ёще храня восторг полета, я спешно переводила дыхание.

– Ты кто? Пошла отсюда, мы ждем грозного властелина. Слезь скорее, — молодой голос, местами, сбивающийся на высокие ноты, встревожено запротестовал. Ухватив меня за ещё дымящийся рукав, назгул потянул вон с трона.

– Это мое место, и я никуда не пойду. — Я внезапно обиделась. — И это мой Мордор. — Я ткнула ему в лицо, руку украшенную кольцом. — Смотри!

Он смущенно крякнул.

– Красивая фенечка, и золото как настоящее, золой натирала?

– Да я, Эльфарран светлейшая аранель, упс, — зажав рот двумя руками, быстро сообразила, что данный титул здесь не пройдет. Начнем сначала. — Я, Эльфарран, повелительница Мордора и острова Солеа, но последнее можно отбросить.

Он отступил назад. Зацепив плащом покореженную железяку, что стояла здесь же на приставном столике, свалил её, и, пытаясь незаметно подхватить, окончательно запутался в рукавах, подбил ещё и ногой. С жутким грохотом, она покатилась к подножью трона.

– Может, хватит пинать мою корону? — Я тот час перешла в наступление. — Ты кто?

– Я, Чаки, новобранец. Бессменно сижу здесь каждый день, наш командир говорит, что это большая честь встретить прекрасную хозяйку.

– А где он сам?

– В походе — грабим потихоньку пограничные деревни. Войско кормить надо. С ящерами, так вообще проблема, подвяленное мясо нипочем не жрут, признают только свежачок. — Расчувствовавшись, Чаки тотчас выдал все планы на ближайшие годы. — Вот только приедет она, и сразу на войну пойдем.

– Скучно здесь?

– Очень, но дядя Валентин говорит, что если я буду неподвижно сидеть, то может Мордор и достоит до возвращения властелина. Я страшный неудачник.

– Это ты правильно заметил, — вертя покривившуюся корону, я прикидывала — новую теперь придется ковать, или разогнуть эту? — Слушай Чаки. Мне надо отдохнуть, ты проводишь.

– Нет, не могу, я на посту, встречаю хозяйку, — затвердил он одно и тоже.

– Ты её встретил, а теперь проводи, пожалуйста. — Спрыгнув на пол, я бросилась к двери. Она распахнулась — на пороге стояли два высоких назгула, судя по их внушительному виду, они чувствовали себя здесь хозяевами.

– Так, отдых отменяется, — я попятилась. Они тоже отступили.

Ничего не понимающий Чаки уже оправдывался:

– Повелитель Валентин. Я ей говорил, что не положено. Я не виноват. Она еще на троне прыгала! И корону погнула. Честно-пречестно.

– Элфани, милая, — тихо пошептал Ленни. — Приехала.

– Элфани, долгожданная, — также еле слышно бормотал Байрак.

– Элфани, кто это?! Ой, да не толкайтесь! Я не при чем! Я не виноват. Это все она, она. — Отброшенный точным пинком, Чаки растянулся на пыльном ковре и, всхлипывая, продолжал оправдываться в дальнем углу зала. Но кто его слушал?

Друзья взяли меня в оборот. Сотня вопросов, комплементов, предположений. Все потонуло в великом чувстве счастья встречи. Я беззаботно закружилась в черном вихре их плащей.

– Подумать только. Вот так, мне ещё никто не радовался. Что значит, вернуться домой. Даже то, что они называли меня, как когда-то Великий Саурон, мне тоже очень нравилось.

– Храни тебя святой Низя. — Байрак расчувствовавшись, выкинул беднягу Чаки в коридор. — Объяви — властелин явился. В сумерках все на торжественную клятву, и чтоб урук-хаи тоже пришли.

Радостный шум покатился по площади, воспряли духом несколько тысяч голодных глоток.

– Наследница приехала, может сегодня нас покормят!

Кое-как пристроившись на трехногом троне, что героически пострадал в ходе последней войны от рухнувшей с потолка балки, я с трудом удерживала равновесие. Трон — это слишком громко сказано, скорее, обломок черного кварца, но, стремясь придать хоть внешнее величие власти, я усиленно делаю строго-зверское лицо.

– Что-то не то, — немного отойдя в сторону, друзья задумчиво качают головами. — Ты странно выглядишь.

– А это? Это так, — я запоздало стащила с головы эльфийский королевский венец, и, обернув его серебряной фатой, попыталась незаметно зашвырнуть за трон.

– Что смотришь, — горячась, тотчас напала на Валентина. — Знаешь, как мне туго пришлось у эльфов!

Ночь принятия присяги, была торжественна и темна. Единственный коптящий факел скупо выхватывал из мрака, грязные истощенные лица орков. Я вздрагивала каждый раз, когда очередной кандидат, прикладывался к моему шлейфу, дрожала и, опираясь на руку Валентина, искала защиты. К утру нежно-лазоревое платье с маленькими мифриловыми пуговками, было точно половая тряпка, со шлейфа ободрали все украшения, а кому не досталось эльфийских блестяшек, те просто незаметно отгрызли лоскутки на память. Вот когда я возблагодарила наш обычай, одевать на свадьбу, стошаговый шлейф. Вырвав из пасти последнего воина, огрызок своего подола, что стал мне уже по колено, я всем оставшимся тысячам, поверила на слово. Иначе они бы окончательно меня раздели.

В то же время в Валиноре шло тайное собрание. Председательствовала светлейшая королева Галадриель. Она раздраженно ходила по кругу, сжимая тонкие руки, бросала гневные взгляды на склоненные головы эльфа, гнома, волшебника.

— Ничего нельзя, мужчинам доверить. Провалить простейшую задачу, три здоровенных лба и одна маленькая эльфийка. Трудно было проявить побольше такта, внушить хотя бы чувство привязанности. Я тебя спрашиваю, кажется!

Сконфуженный Леголас развел руками.

— Я старался.

Гном тотчас влез в разговор.

— А я говорил. Смотри, сбежит. Что, кто был прав? Сиди теперь, осел рогатый. Прости, королева, упустили. Виноваты.

— Ты тут при чем, — несостоявшийся муж, не знал, куда девать глаза.

Печальный волшебник примиряющее произнес:

— Сделанного не вернешь. Сейчас наша сила в единстве. Как бы ни была преображена Эльфи, мы пробьемся сквозь тьму, закрывшую её. Надо только выработать план действий.

— Ты прав, — Галадриель задумчиво посмотрела, на членов малочисленного совета. — Пока на её пальце кольцо всевластья света, есть надежда на возвращение. Она ведь не сможет его снять. Да? — величавая эльфийка, в который раз остановила свой недовольный взгляд на соплеменнике.

— Да, королева.

— Но если ты усомнишься в своей любви, она освободится. И ничто её не остановит. Помни, спасение Эльфарран в твоем сердце. Что касается тебя Морред, то ты выполнил свою миссию. Это наша беда и справиться, мы должны сами.

— Прекраснейшая королева. Я волшебник, а сила темной эльфийки с каждым днем будет возрастать, и вам не обойтись без моей помощи. Позволь остаться. Я друг, и бросить её не в обычаях магов.

— И я пойду, я ей тоже не чужой. Чем я хуже эльфа? Попробуйте меня не взять. Я знаю все подземелья Мордора. — Гимли решительно положил руку на зачехленный топор.

— И я тоже, пустите меня, — белоснежный единорог, изящно откинув длинную челку, склонился перед королевой. — Твой зов… и я здесь, если моя хозяйка попала в беду, то я не имею морального права… она для меня… ну, в общем, я могу просто везти ваши вещи.

— Да будет так, — оглядывая друзей, королева вздохнула, — но будьте осторожны. Помните, Эльфарран настоящая — только отраженная.

Вот такая внушительная армия собиралась против меня маленькой, слабенькой, грозной повелительницы темных сил.

– Валентин, — бешено рычала я. — Кто опустошил все окрестные деревни. На расстоянии ста лиг нет ничего съестного. А у меня несколько тысяч голодных орков. С сотню горных троллей. Волколаки неделю не кормлены. Полная разруха. Вон Изенгард добывает уголь и процветает.

– Веди нас — поживимся.

Теперь, когда я вернулась, все решения приходилось принимать самой. Но война была отвратительна. Похоже, в этом мы расходились с Валентином полностью.