Юлия Черных - Дикий офис

Юлия Черных

Дикий офис

Нет ничего приятней для настоящего сера, как посидеть с трубочкой у домашнего очага!

Уютно дымит камин, пахнет пирогами и смородиновым листом, и женушка устала хлопотать и уселась на креслице с рукоделием. Ее милое личико, склонившееся над темариком, ладная фигурка дышат покоем и довольствием.

Но человек предполагает, а Гендиректор располагает. Только я раскурил трубку, не без удовольствия наблюдая за Клавочкой, отворилась дверь, и ввалился младший референт Вадик. Встав, как положено, на одно колено, он выпалил:

— Господин тайный советник! Сер старший менеджер Анастас Потемкин нижайше просит Вас к себе.

Вот дурень! Никакого понятия о субординации. Как же, будет старший менеджер «нижайше» просить советника, будь он весь из себя тайный. Да он скорее съест собственную шляпу!

— Что, курьерскую службу уже отменили? — ворчу я, застегивая пиджак на все пуговицы.

— Никак нет! Сер Анастас лично велел мне вызвать Вас с соблюдением консп…конд…конфиденциальности.

Трижды дурень! Что ж он при жене-то?

Поколебавшись, беру с собой блокнот и пару карандашей. Клавочка тревожно глядит мне вслед.

Подходим к дому старшего менеджера. В приемной на завалинке сидит мой дружок Костя Дзюкин, консультант по безопасности, занимается любимым делом: точит карандаши. Завидев нас, он пробует кончик грифеля, закладывает наточенный карандаш в пенал и встает.

— Старик Потемкин уж заждался, дважды спрашивал.

Сер старший менеджер не скрывал своего беспокойства.

— Отдел планирования доложил, что из Пригородного филиала перестали поступать отчеты. Вам надлежит добраться туда, прояснить обстановку, при необходимости провести кадровые перестановки. В крайнем случае, господин тайный советник Тупейкин, возьмете руководство на себя.

На себя так на себя. Приятно, когда начальство доверяет.

Делаю наглую морду и осведомляюсь:

— Прикажете распорядиться насчет транспорта?

Сер Анастас задумчиво барабанит пальцами.

— Тойоту я не дам, она старенькая, капризничать стала в последнее время. Мазда по бездорожью не пройдет. Пожалуй, возьмите Субару.

— Благодарю Вас, сер.

Анастас протягивает мне командировочное удостоверение и подорожную. Подхожу, беру с поклоном. Он задерживает мою руку, смотрит в глаза и говорит чуть слышно: «Береги себя, сынок».

Выхожу на крыльцо в задумчивости. Временная утрата связи с филиалами — дело обычное. Реки разлились, или спецслужбы дорогу перекрыли, или курьеры уволились — рано или поздно ситуация выправлялась. Что-то знал сер Анастас, что-то такое, о чем не хотел говорить.

— Эх, поедем, разомнемся, — как бы в ответ на мои мысли говорит Костик, потягиваясь. — А я думаю, что меня сегодня карандаши точить потянуло. Не спроста, значит потянуло.

Утром, после общего построения и пения корпоративного гимна, собираемся к отъезду. Клава завернула мне бутербродов с солониной и сварила домашней колбасы. Она ни слова не сказала, ни о чем не спросила, лишь поцеловала на дорогу крепко-крепко. Вот какая у меня женушка. Я ее из дружественного офиса взял, через территории трех корпораций провез и ни разу не пожалел!

Из гаража вывели Субару. Конюх, услужливый малый, помог укрепить переметные сумы, настроил под меня стремена. Вороная кобылка, кося черным глазом, принимает кусок хлеба с солью. Взбираюсь в седло и трогаю поводья.

На околице офиса меня дожидаются Костик на буланом Фольксвагене и Вадик на маленькой вздорной Ладе-Калине.

Оглядываю команду. Костик экипирован основательно: двойная кольчуга из скрепок номер пять, сверху прикрыта офисным пиджаком. На Вадике клубная куртка, под которой топорщится накрахмаленная манишка. Слабовато, конечно, но карандаши выдержит.

— Все взяли?

Костик откидывает полу пиджака и демонстрирует арсенал: дорожный арбалет и патронташ карандашей.

— Самые наилучшие, — хвастается он. — Кохинор, три бе.

У Вадика катапульта на резинке и набор зарядных крючков. Константин презрительно морщится, таким оружием даже напугать трудно, но Вадик с нами идет не сражаться, а, скорее, для стажировки. К тому же, по офисным правилам проверочная комиссия должна состоять из трех членов. Хотя он и бестолочь, конечно.

— Младший референт, почему подковы не сменил зимние на летние?!

— Виноват, господин советник, не подумал, — огорчается Вадик.

— По обочине поедешь!

Последний раз бросаю взгляд на знакомые крыши, тенистые садики, кабинеты родного Управления, и мы трогаемся в путь.

Дорога вьется меж тучных полей, пышных лугов со стадами крупного рогатого скота, веселыми перелесками. Домики обеспечивающих подразделений выглядывают из-за холмов в кипении цветущего шиповника. По небу плывут редкие облака, временами набегая на солнце, вдали серой громадой мерцают башни Древних.

Благодать!

Команда моя расслабилась, радуясь теплому деньку. Но мне не дает покоя напутствие Атанаса Потемкина и тревожное выражение в его глазах. Что могло случиться такого, чтобы вывести старика из равновесия?

Пригородный филиал был развернут в районе Бутовских катакомб и поставлял в Центральный офис спецодежду, оружие и другие канцелярские товары. Работа по их сбору и аккумуляции проходила в сложных условиях, ротация кадров считалась неизбежным злом. Но до сих пор проблем не случалось, обозы с квартальными отчетами поступали регулярно, оборачиваясь с продуктами питания и топливом. Филиал не мог существовать автономно или договориться о местных поставках — канцтовары обеспечивающим без надобности.

Одно время наши руководители повадились отправлять в филиал провинившихся клерков, однако такая система себя не оправдала: кто не работал в Управлении, тот и на земле не напрягался. Может быть в этом дело? Бунт, мятеж, итальянская забастовка? Или постороннее вмешательство?

Время близилось к обеду, когда на нас наехали рэкетиры. Вернее, это мы на них наехали.

За очередным поворотом открылась опушка березового леса, покрытая цветущим разнотравьем. Вот бы моя Клавочка порадовалась, она так любит цветы и лекарственные растения! Однако, Костику этот вид показался подозрительным. Он завозился в седле, расстегнул застежку на пенале и насторожил арбалет. Глядя на него, я тоже проверил свой боевой степплер, подкачал баллон до крайнего уровня. У Константина феноменальная интуиция, по слухам его бабушка служила в секретаршах, а туда испокон веков, еще со времен Древних, брали только испытанных ведьм.

Один Вадик, мурлыкая под нос романсы, безмятежно качался на Ладе-Калине. В этот момент из придорожных зарослей раздался залп. Я едва успел загородиться перчаткой. Карандаши забарабанили по панцирю на груди, а один со свистом пролетел и вонзился Вадику в ухо. Референт заорал, кобыла взбрыкнула и понеслась, не разбирая дороги. Из кустов во все стороны прыснули подонки, спасаясь от шипованных копыт. Один из них, размахивая тесалом, выскочил на нас. Костик двинул пальцем. Сухо щелкнул арбалет. Рэкетир схватился за глаз и, обливаясь кровью, рухнул на землю. Еще один, заросший по самые брови, бросился к дороге. Костик вскинул арбалет, бандит на ходу прокатился по траве и замер, из его виска торчал карандаш.

Я выхватил степплер и дал залп по подонкам. Пятнадцатимиллиметровые скобки широким веером осыпали округу, срывая листву и впиваясь в кожу. Опушка огласилась криками раненых, хрустом кустов. Рэкетиры спешно покидали место сражения.

Костик не торопясь подъехал ко мне.

— Дай глянуть.

Я протянул ему степплер.

— Боевой, с пневматикой. Одиночным выстрелом быка можно свалить.

— Можно, — согласился Костик. — Если точно попасть.

Он подкачал камеру, тщательно прицелился и выстрелил в густую крону одинокого вяза. Внезапно крона заколыхалась, затрещали ветки.

Сверху, раскинув руки, в ореоле черных волос молча падала девушка.

Костик успел первым. Он двинул коленом Фолькса, тот единым прыжком перемахнул опушку и замер около ствола. Костик подхватил падающее тело. Я поспешил к нему.

Девушка дышала, но была без сознания. На ее лбу, под самыми волосами впечаталась скобка. Я достал пинцет и хотел извлечь снаряд, но Субару, обнюхав девушку, фыркнула и попятилась. Пришлось спешиться и заняться лечением на земле.

Вскоре девушка открыла мутные от обморока глаза.

— Как Вас зовут, благородная донна? — поинтересовался я. Ее внешность и пальцы, слегка испачканные в чернилах, свидетельствовали о благородном происхождении. Девушка обвела нас взглядом, заметила фирменные логотипы и взор ее прояснился.

— Лизавета, любезные оффисеры, — сказала чуть слышно. — Кого благодарить мне за чудесное спасение?